Суицид по указке «куратора»: как уберечь ребенка от «смертельных игр» в Сети

В Алуште Следственный Комитет РФ возбудил уголовное дело по факту попытки самоубийства 14-летней девочки. Причиной такого решения подростка, по версии следствия, была переписка в «группах смерти» в социальной сети. Почему подростки вступают в такие сообщества? Как обезопасить детей от влияния суицидальных групп? Об этом говорят глава холдинга «Интернет Инвест» Александр Ольшанский и семейный психолог, гештальт-терапевт Светлана Панина.

Совершившая попытку самоубийства 14-летняя жительница Алушты полгода переписывалась с неизвестными. Они оказывали на девушку психологическое давление. Потерпевшая пожаловалась матери, которая и обратилась за помощью к правоохранителям. В пресс-службе сообщили, что пытаются установить причастных к преступлению и круг потерпевших.

Осенью 2016 в Крыму 17-летний подросток прыгнул со скалы якобы из-за несчастной любви. В мае того же года в российской «Новой газете» вышла статья, автор которой утверждала, что к суициду подростков подталкивают в закрытых группах одной из самых популярных в России социальных сетей «ВКонтакте». Автор насчитала более полутора тысяч так называемых «групп смерти», в которые попадают российские подростки. Цель игры – доведение до самоубийства школьников. Фанаты таких сообществ называют себя китами – эти животные ассоциируются у них со свободой. Подобные группы известны под разными названиями: «Разбуди меня в 4:20», «Море китов», «Синий кит», «Тихий дом». У автора статьи тут же появились оппоненты среди коллег и психологов.

Тем временем Россия остается мировым лидером по подростковому суициду. По данным Всемирной организации здравоохранения, средний показатель самоубийств среди российских подростков – 20 случаев на 100 тысяч человек, что в три раза превышает показатель по всему миру.

– С нами на связи семейный психолог и гештальт-терапевт Светлана Панина. Светлана, каков механизм работы так называемых «групп смерти»?

Панина: Не могу рассказать, как конкретно они работают – для этого надо быть действительно убежденным, что их цели таковы, как заявлено в упомянутой вами статье. Я работаю с семьями. Из того, что я знаю о «группах смерти» и о том, зачем подростки туда обращаются, у меня возникают вопросы к автору статьи.

– Могут ли такие группы в социальных сетях рассматриваться как причина суицида?

​Панина: Подростковый возраст в принципе опасен в плане возможного возникновения такого поведения. Подростки импульсивны, у них мало жизненного опыта, опыта выхода из кризисных ситуаций. Причиной могут быть сами кризисные ситуации, в них тинейджеры в силу все тех же возраста и небольшого жизненного опыта попадают чаще. Надо понимать: суицид всегда связан с депрессией. Депрессия или депрессивное состояние, ощущение отсутствия смысла жизни, необходимости ее продолжать, страх перед будущим – вот причины. И группы, о которых мы говорим, скорее, объединяют подростков, испытывающих чувства, которые они не могут обсудить с другими людьми. Вот представьте: приходит подросток к маме-папе – хорошо, если вдруг приходит – и говорит о том, что не видит смысла существования. И что ему, скорее всего, ответят?

– То есть участие в «группах смерти» – это, скорее, симптом проблемы. Есть ли смысл запрещать общение в подобных группах?

​Панина: Подобные запреты не спасают. Невозможно запретить ребенку чувствовать то, что он чувствует. Если он уже оказался в такой группе, родителям в первую очередь нужно поговорить между собой и с психологом. Понять, как получилось, что контакт с ребенком настолько нарушен, что о своих тяжелых чувствах он предпочитает говорить с другими людьми. Почему ребенок не доверяет людям, которые призваны его поддерживать? Каков круг его общения, люди, которые могут его поддержать, есть ли они вообще? Не от хорошей жизни дети идут в эти группы.

– Светлана, что делать, если обнаружилось, что ребенок состоит в такой группе, всерьез воспринимает игру и выполняет задания, которые дают «кураторы» этой игры?

​Панина: Мы не знаем, какие отношения у конкретного ребенка с администратором группы. Крайне непрофессионально говорить о таком, не имея представления о ситуации. Могу дать лишь общие рекомендации родителям, которые беспокоятся об этом. Если рассматривать, допустим, каждую надпись на теле ребенка, вроде «синий кит», как следствие общения с «куратором», так в татуировках подростков тоже виноваты группы? Допустим, подросток в 16-18 лет «набил» себе на плече название музыкальной группы – это влияние группы или желание приобщиться к чему-то, что его радует, во что он верит, что позволяет ему выразить свои чувства? То, как ребенок распоряжается своим телом, – не всегда следствие прямого влияния. Иногда это желание принадлежать к какой-то культуре. В подростковой культуре, о которой мы говорим, смерть выделяется как некое место. Зайдите в группы анимэ – там подростки также очень много обсуждают тему смерти, смысла жизни или его отсутствия. Почти каждый подросток проходит через такой тяжелый период осознания своей роли в мире. Ему очень важно найти единомышленников. Если подростки не находят их среди тех, кто имеет больше опыта и способен поддержать, тогда они идут в среду тех, кто поддержать может.

– Государство советует пристально следить за детьми, оградить их от общения в подобных группах. Вы говорите, что это неэффективно. Какие методы могло бы задействовать государство в борьбе с подростковым суицидом?

Панина: Должна быть скрининговая диагностика социально неблагополучных семей и их поддержка – психологическая в том числе. Строить спортивные площадки, клубы по интересам для детей. Подростки, которые заняты делом, чувствуют принадлежность к чему-то большому и хорошему, тому, что важно для них, не будут идти туда, где думают не о жизни, а о смерти. Сделать это возможным – задача взрослых, государства. Потому что государство – это мы. Нам важно показать детям, почему жить – это хорошо. И начинать нужно с себя. Если мы сами не знаем, как провести досуг, допустим, без алкоголя, о чем говорить? А запрещать, отбирать то немногое, что создали сами подростки для того, чтобы справляться со своими проблемами, бессмысленно. Запрет неэффективен.

9 февраля департамент киберполиции Украины опубликовал на своем сайте инструкцию о том, как распознать в соцсетях так называемые «группы смерти», в которых, по их мнению, подростков доводят до самоубийств. Украинская полиция предупреждает, что ведут такие сообщества квалифицированные психологи. 16 ноября 2016 года в соседней России был задержан администратор одной из групп суицидальной тематики социальной сети «ВКонтакте» Филипп Будейкин. Ему предъявили обвинение по статье «Доведение до самоубийства». 21-летнего Будейкина, известного в сети под псевдонимом Филипп Лис, обвиняют в подстрекательстве подростков к совершению суицида.

Филипп Будейкин

​

– Светлана, может ли такая работа правоохранительных органов, как в России, дать результаты? Исчезнут ли «группы смерти»?

Панина: Время покажет. Но у меня в этом отношении прогнозы самые пессимистичные. 20 лет назад еще не было соцсетей, но были сайты, где собирались люди, которые хотели поговорить о самоубийствах. Не скажу о доведении до самоубийства, но само явление общности людей на этой почве было, и было гораздо раньше. Уровень самоубийств среди молодых людей стал нарастать в середине 19 века. И сейчас он растет, но связано ли это с группами самоубийц? Возможно, скорее с колоссальным напряжением, которое испытывает юное существо, которые вынужденно столкнуться со столь быстро меняющимся миром?

– С нами на связи специалист в сфере информационных технологий, глава холдинга «Интернет Инвест» Александр Ольшанский. Александр, как вы думаете, может ли быть эффективным запрет так называемых «групп смерти» в социальных сетях?

​Ольшанский: Нет, не может. Я присоединяюсь к мнению профессионала. Светлана Панина совершенно права: все это история, известная с доинтернетных времен. «Белое братство» было задолго до соцсетей. Многие из нас помнят, как люди со всей страны ехали поездами топиться в Киеве на Гидропарке. Думаю, это проблема не средств связи. Это проблема социальная. Кроме того, получается, есть люди со странно устроенной психикой, которые получают удовольствие или зарабатывают на такой деятельности, как подстрекательство к самоубийству. Мне кажется, нужно пытаться, с одной стороны, преследовать этих людей и предотвращать сами акты самоубийств. И, конечно же, проводить работу с детьми и родителями. Когда мы были маленькими, нам рассказывали, что нельзя ходить за руку с чужим дядей и брать конфетку. Теперь надо объяснять, что не надо делать то, что предлагает чужой дядя в интернете.

– Все эти группы существуют в социальной сети «ВКонтакте». О чем это может говорить?

Ольшанский: Это никак не связано с сетью «ВКонтакте». Интернет большой и сложный, подобные сообщества существовали до соцсетей, в виде всевозможных сервисов, форумов. Возможно, сеть «ВКонтакте» модерируется чуть хуже, чем Facebook – хотя и с ним не все так просто. Просто «ВКонтакте» имеет специфику аудитории, там очень много молодой аудитории, дети в основном пользуются этой сетью.

– Есть ли у украинских детей альтернатива этим соцсетям?

Ольшанский: Есть Facebook, Instagram, более специализированные соцсети. Но это же не проблема самой соцсети. Это проблема аудитории.