Минские соглашения два года спустя: что изменилось? Этот вопрос обсуждали на днях на конференции в Париже правозащитники, эксперты и журналисты. Французский фоторепортер Гийом Эрбо, лауреат премии World Press Photo, представил участникам форума ряд своих работ из серии «По обе стороны конфликта в Украине».
В интервью Радио Свобода Гийом Эрбо поделился своими впечатлениями:
– Я наблюдал, как Украина менялась, с 2001 года. Я ездил туда каждый год и видел происходящие там перемены. Мне довелось снимать Оранжевую революцию, а затем – Евромайдан и начало нынешнего конфликта. В 2004 году царил дух надежды, это было очень сильное ощущение. Когда же начался Майдан, с самых первых его дней я сказал себе – надежда тут больше не ощущается. Это была революция безнадежности, а не надежды. Неспроста ее назвали Революцией Достоинства. Люди вышли на площадь, чтобы возвратить себе отнятое достоинство. А затем началась война. В стране ощущается эта тяжесть. Как в любой стране, находящейся в состоянии войны, в воздухе витает нечто необъяснимо сложное, – говорит фотограф.
Де-факто возникла новая граница, и по разные ее стороны существуют две территории, все больше и больше отдаляющиеся друг от друга
Гийом Эрбо с начала 90-х годов часто ездил в Россию и Украину. Фотографируя войну, он смотрел на нее глазами художника, без политических предубеждений. Границ в его работе не существует: фоторепортажи Эрбо отражают ситуацию по обе стороны разделительной черты. В марте минувшего года он был и в Киеве, и в так называемой «ДНР»:
– Тогда это уже походило на замороженный конфликт. Было впечатление, что де-факто возникла новая граница, и что по разные ее стороны существуют два совершенно разных государства, две территории, все больше и больше отдаляющиеся друг от друга. В «ДНР» бросается в глаза то, что этому региону пытаются придать форму государства путем создания институтов власти, мобилизации молодежи, введения государственного гимна, и так далее. Все это – для создания имиджа независимого государства, – считает Эрбо.
Столкновения на Майдане в Киеве в феврале 2014 года. Фото Гийома Эрбо
Как показалось фотографу во время его последней поездки в Донецк, жизнь в городе практически возвратилась в обычное русло. «Тяжело было в самом начале войны, и многие люди уехали, – говорит Эрбо. – Но потом что-то изменилось. Если в 2015-м это был мертвый город, все в нем как будто застыло, то годом позже жизнь снова вступила там в свои права». Путешествуя по другим регионам Украины, Гийом Эрбо констатировал необыкновенный подъем патриотических и националистических настроений в стране. «В сравнении с 2001 годом разница разительная», – отмечает он.
В Крыму французский фотограф в последний раз был в первые дни после аннексии полуострова Россией. По его словам, тогда у него возникло ощущение, что большая часть населения Крыма испытывает ностальгию по советским временам.
Красимир Янков, исследователь «Международной амнистии» по правам человека в Белоруссии, Украине и Молдавии, представил на парижской конференции результаты своей работы в Крыму. В интервью Радио Свобода он рассказал о своих наблюдениях:
Мы не можем отрицать, что значительная часть населения Крыма продолжает поддерживать аннексию полуострова Россией
– Мы не можем отрицать, что значительная часть населения Крыма продолжает полностью поддерживать аннексию полуострова Россией. Однако их поддержка существует за счет всех тех людей, которые не хотят видеть Крым российским, за счет тех, кто критикует или считает, что нынешние де-факто российские власти в Крыму не правы. Я имею в виду, в частности, то, что происходит с крымскими татарами и их репрезентативным органом – Меджлисом, который в прошлом году был объявлен (в России – КР) экстремистской организацией. Я имею в виду то, что происходит с людьми, которые просто высказывают свое мнение. Могу привести пример журналиста Николая Семены или замглавы Меджлиса Ильми Умерова. Против них только за слова – и тут надо подчеркнуть, что они ни к чему не призывали, ни в каких акциях не участвовали, а просто высказывали свое мнение – было возбуждено уголовное дело. Они находятся под подпиской о невыезде, их обвиняют в том, что они призывали к нарушению территориальной целостности Российской Федерации, и им обоим грозит немалый тюремный срок, – напоминает Красимир Янков.
Все то, что оппозиционеры в России испытывали на себе в последние пять-десять лет, теперь испытывают на себе в Крыму те, кто не согласен с аннексией
В отчете, подготовленном им по итогам пребывания в Крыму, приводятся свидетельства нарушения Россией международного гуманитарного права. «Как оккупирующая сторона Россия не сохранила действующее украинское законодательство в Крыму, которое должна была сохранить. Она полностью заменила его своим законодательством. А российские законы, особенно в области противодействия экстремизму, в плане свободы собраний и свободы слова, являются достаточно рестриктивными», – говорит Янков.
– Все то, что оппозиционеры в России испытывали на себе в последние пять-десять лет, теперь испытывают на себе в Крыму те, кто не согласен с аннексией, с официальной российской версией событий. Наш последний доклад по ситуации называется «Крым во тьме». Мы считаем, что своими действиями де-факто российские власти в Крыму пытаются запугать всех несогласных, вынудить их либо уехать из Крыма, либо замолчать, чтоб их голоса не было слышно, и чтобы в самом Крыму никто не мог оспаривать официальную российскую версию событий весны 2014 года».
Красимир Янков отмечает, что за время, прошедшее с момента аннексии Крыма, так и не были расследованы случаи исчезновения проукраинских активистов. «Международная амнистия» задокументировала и проверила восемь таких случаев:
Тем СМИ, которые критиковали российские власти, было отказано в перерегистрации
– Последний из них имел место в середине прошлого года. Речь идет о крымском татарине Эрвине Ибрагимове. Он исчез близ своего дома в Бахчисарае ночью 24 мая. Несмотря на то, что его разыскивают все крымские татары, есть видео с камеры слежения, на котором зафиксировано, как люди в камуфляжной форме уводят его в микроавтобус, несмотря на общественный интерес к этому делу, у российских властей, которые должны расследовать случившееся, нет никаких выводов, и мы не знаем, где находится Ибрагимов. Эти пропавшие восемь человек – лишь те, информацию о ком мы задокументировали. Другие организации, которые тоже работают в Крыму, говорят примерно о двух десятках людей. Кроме того, российские власти в Крыму расправились с независимыми СМИ. Это было сделано очень хитрым способом. Сперва все СМИ на полуострове должны были перерегистрироваться в соответствии с российскими, а не украинскими законами. Тем СМИ, которые критиковали российские власти, высказывали другую точку зрения, было отказано в перерегистрации, и их деятельность, соответственно, превратилась в незаконную. Более того, ряд украинских сайтов, которые пишут о ситуации в Крыму, были внесены в список запрещенных, так что сейчас, находясь в Крыму, их просто нельзя открыть в интернете. Также была введена блокировка определенных украинских спутниковых каналов. Сейчас ситуация такова, что, если я живу в Крыму, то для того, чтобы увидеть или услышать другую точку зрения на происходящее, мне надо приложить особые усилия, чтобы обойти все эти блокировки. Мы расцениваем это как очень серьезное ограничение свободы слова.
Ильми Умеров, один из преследуемых крымскотатарских активистов
Красимир Янков отмечает, что власти в Крыму часто применяют в отношении несогласных меры, предусмотренные законодательством по борьбе с экстремизмом:
– Полное название нашего последнего отчета – «Крым во тьме: криминальное преследование несогласных». Сейчас мы четко видим, что те законы, которые уже много лет применяются против оппозиции в самой России, успешно используются и против тех, кто не согласен с (подконтрольными Кремлю – КР) властями в Крыму. Особенно сложной остается ситуация с крымскими татарами. Что бы там ни было написано на бумаге, на самом деле мы видим, что крымские татары – например, представители Меджлиса, который выступил против аннексии Крыма и был объявлен экстремистской организацией – подвергаются различным формам преследования. К примеру, хотя крымскотатарский язык является сейчас одним из официальных языков в Крыму, представители общины рассказывают, что крымскотатарский язык можно встретить только на табличках возле госучреждений, и это все. Когда они пытаются записать детей в крымскотатарский класс, то учителя и директора находят самые разные оправдания тому, почему этого не следует делать.
По словам Красимира Янкова, видным представителям крымскотатарской общины после событий весны 2014 года предлагалось публично продемонстрировать лояльность новым властям:
В отношении лидеров крымских татар началась кампания склонения к лояльности. Результат не был достигнут, и тогда начались репрессии
– К примеру, пригласить представителей нового руководства на мероприятия по случаю Дня памяти жертв депортации крымских татар 18 мая и включить в программу таких мероприятий российский гимн. Крымские татары отказались. Главе Меджлиса Рефату Чубарову и его предшественнику на этом посту, Мустафе Джемилеву, был запрещен въезд в Крым, а в отношении лидеров крымских татар на полуострове началась массовая кампания склонения к лояльности. Результат не был достигнут, и тогда начались репрессии, – рассказал сотрудник «Международной амнистии». В пример он приводит дело замглавы Меджлиса Ахтема Чийгоза, который уже почти два года находится в заключении по обвинению в организации массовых беспорядков 26 февраля 2014 года.
Что же касается ситуации на востоке Украины, то эксперты «Международной амнистии» констатируют ежедневные нарушения Минских соглашений обеими сторонами конфликта.
Постоянно есть новые потери как среди военных, так и среди гражданского населения
– Позитивный момент в том, что речь уже не идет о широкомасштабном военном конфликте, как два года назад, – поясняет Красимир Янков. – Но по сей день в Донбассе существует несколько горячих точек, где обстрелы происходят каждый день. Постоянно есть новые потери как среди военных, так и среди гражданского населения. Гражданские сейчас гибнут в основном из-за мин и неразорвавшихся снарядов, которые люди часто находят прямо в своих огородах. Обе стороны – украинские силы и пророссийские сепаратисты – несут ответственность за многочисленные нарушения прав человека. В последнее время мы видим, как обе стороны набирают обменный фонд, практически заложников, с целью обменять их на своих людей, которых удерживает другая сторона. Последняя такая волна прокатилась с сентября по декабрь 2016 года. Были проведены массовые аресты в так называемых Донецкой и Луганской народных республиках.
Игорь Козловский
В пример могу привести дело профессора Игоря Козловского. Это – уважаемый ученый-религиовед из Донецка, который был арестован в январе прошлого года. Против него были выдвинуты обвинения в хранении оружия. На самом деле речь идет об интеллигентном пожилом человеке, который занимался написанием научных статей. Вероятно, он анализировал положение религиозных общин на территориях под контролем сепаратистов, и этот анализ не понравился тем, кто там сейчас управляет делами. То же самое происходит и с украинской стороны. Летом прошлого года мы опубликовали доклад «Тебя не существует», в котором делали основной акцент на том, что Служба безопасности Украины (СБУ) содержит сеть тайных тюрем, где в разные моменты конфликта находились десятки людей, считавшихся связанными с пророссийскими сепаратистами. Но все эти люди находились в заключении без предъявления обвинений, без приговора, без суда. Им не давали возможности связаться с родственниками и с адвокатами. По самым разным причинам их просто хватали на улице и затем держали как такой обменный фонд, – утверждает Янков.
На момент публикации этого доклада «Международная амнистия» располагала списком из 18 имен (17 мужчин и одна женщина). Все эти люди содержались в тюрьме Харькова. Список был передан украинским властям, и к концу 2016 года, по словам Красимира Янкова, правозащитники получили информацию, согласно которой все эти люди вышли на свободу. Тем не менее, поясняет Янков, украинские власти по сей день не признают факт существования в стране секретных тюрем и полностью отрицают применение практики лишения свободы без суда и следствия. «Международная амнистия» продолжает настаивать на проведении Украиной независимого и широкомасштабного расследования таких задержаний.