Военные действия в восточных районах Алеппо, которые контролировала вооруженная оппозиция, прекращены, сообщил постоянный представитель России в ООН Виталий Чуркин. О том, что происходит в Алеппо, и почему сирийский режим предпочел потерять Пальмиру, но взять этот город, Настоящему Времени объяснил директор Центра анализа ближневосточных конфликтов Института США и Канады Александр Шумилин.
Александр Шумилин
– Вы знаете, все-таки для начала хочется вот о чем вас спросить: идет битва за Мосул, только что ИГИЛ смогли отбить Пальмиру, однако все внимание СМИ и политиков все-таки сосредоточено в Алеппо. Отчего так?
– Алеппо – это не просто символ, это символ борьбы, символ сирийской революции, восстания против Башара Асада, это один из очагов восстания против Башара Асада. Это еще и крупный центр, важный центр того, что касается коммуникаций. Так что к нему повышенное внимание, и это неудивительно.
Эта дикая операция по блокированию города и уничтожению жизненно важных коммуникаций там, контрастирует в значительной степени с тем, что происходит в Мосуле
Тем более, что Алеппо в последнее время стал символом трагедии, символом варварства XXI века, ибо это чрезвычайно населенный город, его восточная часть населена так же, как и западная – очень густо – и факт, что этот город, в частности, восточная его часть, подвергается варварским бомбардировкам последние несколько месяцев, вызывает возмущение всего цивилизованного мира. Поэтому эта дикая операция по блокированию города и уничтожению жизненно важных коммуникаций там, контрастирует, кстати, в значительной степени с тем, что происходит в Мосуле и, безусловно, увы, по другим причинам, с тем, что происходит в Пальмире. В Мосуле проводится наземная операция по освобождению города от…
– Это более гуманно с точки зрения отношения к местному мирному населению?
– Абсолютно точно. Более гуманная, я как раз хотел сказать, более точечная, гуманная, выверенная. И это происходит уже последние два месяца, и вот на фоне этой операции, проводимой иракской армией, курдскими подразделениями Пешмерга при активном содействии международной коалиции – этот метод проведения операции контрастирует с тем, что происходит в это же время в Алеппо. То есть блокада города и бомбардировки сверху густонаселенных районов и, как утверждают западные СМИ, целенаправленное уничтожение таких жизненно важных объектов как больницы, школы.
– Больницы, коммуникации. Но вот смотрите, мы можем говорить о том, что коалиция, в которую входят войска Башара Асада, иранские подразделения, российская авиация и, возможно, какие-то наземные силы, по каким-то причинам целенаправленно и осознанно отказалась от наземной операции. Это, на ваш взгляд, является источником этой гуманитарной катастрофы? И могли ли они пытаться брать Алеппо штурмом на земле?
– Очень справедливый вопрос. Но правды ради следует ответ на него сделать несколько уточненным и продленным, ибо то, о чем вы говорите, отказ от наземной операции – это была первая стадия, и это происходило на протяжении нескольких месяцев до момента, когда, скажем так, образно, цивилизованный мир восстал.
Крики и в хорошем смысле этого слова возмущения в ООН, осуждение не только Асада, но и России в совершении военных преступлений – все это сыграло свою роль, и Россия прекратила бомбардировки Алеппо, по крайней мере, так утверждается Генштабом российским. Хотя асадовская авиация продолжала их (бомбардировки - КР) и, похоже, с той же интенсивностью.
– Я могу предположить только, что еще менее избирательно, чем российские самолеты.
– Еще менее избирательно, совершенно верно, есть такая информация. Таким образом, Россия была выведена из-под критики, но ситуация не становилась легче. Хотя мы помним, что были попытки открытия нескольких коридоров, попытки безуспешные.
И в последнее время постепенно войска Асада, соответственно, все его союзники, Иран и Россия, перешли именно к наземной операции по модели Мосула. И эта наземная операция дала плоды – сирийские и прочие шиитские подразделения вошли в город и проводят там зачистки.
– Этот вопрос хочется сейчас отдельно обсудить, потому что, на самом деле, вы знаете, когда идет война, у меня нет сомнений, что в других городах, где воюет международная коалиция, не льется меньше крови, может быть, меньше, но, по крайней мере, выглядеть это должно примерно, на мой взгляд, так же. Хотя бы почему – хотя бы потому, что приходит противник в какой-то район, который он захватил, и дальше то, что сейчас рассказывала моя коллега Шахида Якуб: начинается выделение людей, которых они считают врагами, и просто чуть ли не расстрелы на глазах у всего остального населения. Это одинаково выглядит в Мосуле и в Алеппо?
– Насколько мне известно, мы должны, конечно, собрать максимально полную информацию об этом, но на данный момент и в принципе это не может выглядеть одинаково, потому что за гуманитарными аспектами в том, что касается операции в Мосуле, следят, конечно, основательно западные советники, они стараются не допускать этого. И это очень важное обстоятельство, потому что заранее предполагалось, изначально, что поскольку в штурме Мосула будут задействованы шиитские подразделения, не будем уточнять какие, то они могут начать расправы с местным суннитским населением. Так вот если такие факты и были, то они минимальны.
– А почему, кстати? Какие целеполагания у западной коалиции не допускать такого зверского кровопролития, кроме гуманных соображений?
– А общегуманные соображения – это первичное, это базовое, это не так уж мало, как может показаться. Потому что именно гуманитарные аспекты очень быстро трансформируются в политическую составляющую и становятся важным фактором при оценке действий руководства той или иной страны, участвующей в этой операции. В западных странах это становится мгновенно важным политическим фактором.
Не следует недооценивать гуманитарную составляющую, ибо в западном сознании это настолько важно, что она (гуманитарная составляющая – КР) очень быстро трансформируется в политическую составляющую и становится важным фактором в оценке действий руководства той или иной страны, вовлеченной в данную операцию.
– Теперь смотрите, когда мы увидели, что боевики ИГИЛ довольно легко, как может показаться издалека, смогли захватить Пальмиру второй раз, и сейчас мы видим, что в Алеппо бои продолжаются очень долго, авиация бомбила, и начинаются настоящие зачистки, может сложиться впечатление, что армия Асада не слишком хорошо воюет, но слишком хорошо только зачистками занимается. То есть что, эти подразделения умеют хорошо выполнять только полицейские и карательные функции или я ошибаюсь?
– Ну вы близки к той оценке, которую разделяю я, ибо армия Асада далека от высокой степени боеспособности, это общее мнение большинства ведущих аналитиков, и она действует, в основном, в тесном сотрудничестве с такими подразделениями как шиитская «Хезболла» и прочая шиитская милиция, и разные другие группировки. По сути дела, это группировки иностранных боевиков из Ирака, из Ирана, из других стран, кстати, частично арабских стран. И именно они выполняют основную роль главной боеспособной силы, а вот зачистками занимаются, я думаю, все поровну, все в равной степени.
– А их противники занимались чем-то подобным? Противники именно этой коалиции в Алеппо, насколько я понимаю, это не ИГИЛ.
– Это далеко не ИГИЛ, это совсем не ИГИЛ, это те, кто борется с ИГИЛом. У меня нет информации такой, при которой можно было бы положиться, что они занимались именно целенаправленно зачистками. Есть информация о том, что велись обстрелы западной части из восточной части этими группировками, может быть, не очень избирательные.
– По крайней мере, их нельзя сравнивать с тем, о чем сейчас рассказывают свидетели, об этих просто массовых казнях и убийствах. Скажите, как вы думаете, что происходит в Пальмире сейчас, что там может быть в тот момент, когда ИГИЛ занимает город, насколько это жестоко выглядит?
– Это надо смотреть действительно информацию, которая поступает оттуда по надежным источникам.
– Ее немного. Почему?
– Ее немного. Но здесь это трудно оценить. Дело в том, что какова задача ИГИЛ в данном случае? Она вряд ли сводится к тому, чтобы отомстить местному населению за свое предыдущее поражение.
– Это важно. То есть ИГИЛ не пришел мстить местному населению. А можно предположить, что ИГИЛ легко занял Пальмиру, потому что Пальмиру легко отдали ИГИЛ? Или это теория заговора?
– Нет, на мой взгляд. Я знаю все теории с обеих сторон заговорщицкие на эту тему, но в данном случае все гораздо проще. Вряд ли Асад собирался отдавать, по большому счету, хотя оставим некоторый простор для предположения того, что это сделано намеренно. Но, главным образом, из-за того, что большая часть сил Асада сконцентрирована на одном участке в районе Алеппо, оголились другие участки.
Захватом Пальмиры решили воспользоваться боевики ИГИЛ, чтобы продемонстрировать сохранение своей боеспособности
В данном случае очень символичен объект в виде города Пальмиры, и именно этим участком решили воспользоваться боевики ИГИЛ для того, чтобы продемонстрировать сохранение своей боеспособности и, тем самым, показать, что не по всем линиям фронта они отступают, что они еще могут наступать. И, соответственно, проникновение в Пальмиру, где, как мы знаем, состоялся тот самый знаменитый концерт симфонического оркестра, как раз это наносит мощный удар имиджевого плана.