Аннексия Крыма и последующая за ней война на Донбассе стали, безусловно, проявлениями имперской политики России. По ее итогам, а главное – на фоне массового одобрения «крымнашизма» со стороны российского большинства многие аналитики пришли к выводу, что Россия в ее нынешних границах обречена на имперские реванши. Однако философ, публицист и исследователь российского регионализма Вадим Штепа считает: в России вполне реально будет создать модель подлинной федерации по примеру развитых европейских стран.
Именно возможным моделям такой федерации и развитию регионализма посвящен сайт «После империи», начавший работу в конце прошлого месяца. О том, насколько реально достичь в России подлинного федерализма, и как в таком случае можно будет вернуть Крым под контроль Украины, Крым.Реалии поговорили с редактором сайта Вадимом Штепой.
Вадим Штепа
– Вадим, Вы пишете на своем сайте о том, что Вы – «не сторонники самоцельного распада России», но ее настоящей федерализации». Как вы думаете, как она может быть достигнута на практике? Большинство экспертов считает, что Кремль не способен пойти на уступки, и потому в случае реализации подобного сценария возможен лишь кровавый распад страны. Не являются ли мечты о подлинной федерации в современной России несколько утопичными?
– Видите ли, создание США в свое время также многим казалось «утопией». На тот момент никаких федераций в мире еще не было, но вот – она появилась и доказала свою жизнеспособность. Я не вижу причин, по которым Россия не может стать полноценной федерацией. К тому же ее географическое и культурное многообразие требует именно федеративной, а не унитарной модели управления.
Что касается «распада России», то это выражение уже превратилось в мем, правда, во многом невнятный и иррациональный. С распадом СССР было все ясно – во всех союзных республиках к 1991 году уже была своя избранная легитимная власть, поэтому они легко вышли из-под «вертикали» прежних союзных структур. Сегодня же никакой легитимной власти в российских регионах нет – все губернаторы фактически назначены из Кремля, их выборы сугубо формальны. Мне сложно представить, чтобы эти послушные и жестко контролируемые назначенцы устроили некое подобие «Беловежской пущи». Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов экономику. Регионы России экономически взаимосвязаны между собой гораздо крепче, чем бывшие советские республики. Поэтому у них просто нет никакого экономического смысла огораживаться колючей проволокой от соседей.
В условиях нарастания экономического кризиса в регионах возможно создание нелегитимных боевых структур вроде «ДНР». Но тогда чиновников будут просто выбрасывать из окон
На мой взгляд, позитивное разрешение этой ситуации состоит в проведении свободных региональных выборов и последующем заключении легитимными региональными властями нового Федеративного договора. В этом документе должен быть четко прописан принятый в ЕС принцип субсидиарности – все основные полномочия остаются в самих регионах, а на федеральный уровень они добровольно делегируют лишь те, которые относятся к федерации в целом. Кстати, такой проект мы разрабатывали с различными региональными движениями еще в 2012 году, анонсировав тогда создание Конгресса Федералистов.
Конечно, нынешняя российская власть с ее «вертикалью» на это не пойдет. Но этим они сами подталкивают ситуацию к развитию по силовому, революционному пути. В условиях нарастания экономического кризиса в регионах (ресурсы из которых изымают московские чиновники) вполне возможно спонтанное создание каких-то нелегитимных боевых структур вроде «ДНР». Но тогда этих чиновников будут просто выбрасывать из окон… А к реальному федерализму по модели США и ФРГ Россия в любом случае неизбежно придет.
– Сейчас часто встречается точка зрения, что в России невозможен здоровый патриотизм, что любой российский патриотизм – имперский. Как по-вашему, насколько «имперскость» действительно свойственна менталитету россиян, или она, по большей части – следствие пропаганды?
– Действительно, за последние пять-шесть веков в России сложился имперский менталитет. За точку отсчета здесь можно взять разгром Московским царством Новгородской республики. Кстати, ее существование в 9-15 веках доказывает, что имперское мировоззрение не обязательно свойственно русским как этносу, русские вполне могут быть республиканцами и сторонниками вечевого, демократического самоуправления, без всяких «царей».
Когда россияне получат возможности для развития собственных регионов, свободного избрания региональной власти – они забудут про имперскую экспансию и ненависть к Западу
С другой стороны, можно заметить, что авторитарная модель управления, унаследованная от империи, свойственна не только россиянам. Во всех постсоветских странах после 1991 года, кроме Балтийских, фактически установились авторитарные режимы. Преодолеть имперскую природу российского сознания возможно именно с помощью федерализма. Когда россияне получат возможности для развития своих собственных регионов, для свободного избрания своей региональной власти – они быстро забудут про имперскую экспансию и ненависть к Западу, которые им навязывает кремлевская пропаганда.
– В этом контексте, как по-вашему, насколько сложно или легко будет вернуть Крым под контроль Украины, и как это должно происходить?
– Учитывая, что я сам биографически не чужд Крыму (в школу я пошел именно там), у меня есть личный взгляд на эту проблему. Главной причиной состоявшейся аннексии я считаю то, что власти независимой Украины в 1992-2014 годах фактически махнули на Крым рукой. Сравните, как были до неузнаваемости модернизированы за постсоветские годы прибрежные регионы других черноморских стран (Болгарии, Грузии и т.д.) – но в Крыму так и оставалась старая советская инфраструктура. И когда туда летом приезжали на отдых россияне, крымчане завидовали их состоятельности, и уже тогда на полуострове укреплялись пророссийские настроения.
Украине следует заняться информационным переубеждением крымчан, которые сбиты с толку имперской пропагандой. Относиться к ним надо не враждебно, а именно как к жертвам пропаганды
Киевскому руководству следовало бы искать и вкладывать в Крым серьезные международные инвестиции. И тогда в результате не крымчане бы завидовали россиянам, а наоборот. Повторилась бы ситуация, описанная в историческом романе Василия Аксенова «Остров Крым». Но Киев фактически «не замечал» Крым. Именно это и стало питательной средой для успеха у крымчан российской пропаганды. Да и о крымских татарах официальный Киев вспомнил лишь после аннексии – до этого их тоже особо «не замечали».
Я полагаю, что решение крымской проблемы произойдет лишь в контексте федерализации самой России. Когда все ее регионы получат самоуправление, этот процесс затронет и Крым. Особенный эффект на крымчан, конечно, произведет прекращение кремлевской имперской пропаганды – нынешний статус-кво во многом держится именно на ней. И тогда они вновь будут решать вопрос о своем будущем – но уже без всяких «зеленых человечков».
Украине следует заняться информационным переубеждением крымчан, которые пока сбиты с толку имперской пропагандой. Причем относиться к ним надо не враждебно, а именно как к жертвам этой пропаганды. Надо вести политику, примерно похожую на послевоенную денацификацию в Германии – преступники конечно должны быть наказаны, но массовое население должно воспринимать эти перемены именно как освобождение.
И для крымчан это, я думаю, принесет результат. Сегодня крымская экономика страдает от международных санкций и выживает лишь за счет кремлевских дотаций. А гражданские свободы ограничены так, как никогда не было «при Украине». И многие крымчане уже жалеют о своем голосовании на псевдореферендуме 2014 года. Если Украина покажет им, что возвращение под ее контроль будет означать не какие-то репрессии, но наоборот – рост жизненного уровня и гражданских свобод, снятие санкций и безвизовый режим с ЕС – думаю, многие крымчане найдут у себя припрятанные украинские паспорта…
– Вы можете привести какие-то яркие примеры развитых национальных движений в отдельных регионах России, которые на данный момент активно подавляются властями.
– Я бы прежде всего сделал поправку – не следует считать, что региональные движения в России обязательно «национальные», то есть этнически отличающиеся от основного населения. Например, ингерманландские или сибирские регионалисты – преимущественно этнически русские, но это ничуть не мешает им выступать против кремлевского имперского централизма.
А в целом регионалистские движения в нынешней России подавлены все – от Калининграда до Владивостока. Татарский общественный активист Рафис Кашапов вообще находится в тюрьме за «призывы к сепаратизму», хотя он опубликовал лишь несколько информационных обзоров в своем блоге.
В современной России запрещены региональные политические партии – хотя они свободно существуют даже в унитарных европейских странах (Франции, Польше) и избираются в местные парламенты и Европарламент. Региональные партии – это голос местных гражданских сообществ, без них все региональные парламенты в нынешней России – это лишь уменьшенные клоны Госдумы. Впрочем, это еще одно доказательство того, что никакой федерации в России нет.
– По поводу мирового опыта регионализма, опыт какой именно страны вы считаете идеальным для России?
Одну какую-то страну назвать сложно, много полезного можно почерпнуть в опыте развитых мировых федераций – таких, как США и ФРГ. Ну а если уж смело фантазировать – то наиболее интересным мне представляется опыт Швейцарии с ее множеством самоуправляемых кантонов. На мой взгляд, россиянам стоит к нему присмотреться.