Специально для Крым.Реалии
В аннексированном Крыму правозащитные организации фиксируют нарушения прав не только украинцев и крымских татар, но и пророссийски настроенных жителей. Среди общественников формируется критическая масса активистов, которые еще два год назад бегали на «референдум», а теперь всячески выражают недовольство по поводу действий местных «властей».
Как рассказала в комментарии Крым.Реалии глава Центра информации о правах человека Татьяна Печончик, крымские «власти» и федеральные силовики существенно ограничивают свободу слова и право на мирные собрания.
«Возбуждаются уголовные дела против журналистов, которые поддерживали оккупацию, но потом по украинской привычке продолжали критиковать местные нарушения – из-за этого они становятся объектами для атаки. Не разрешают проводить митинги пророссийским активистам и тем, кто поддерживал аннексию, а сегодня им что-то не нравится, и они готовы протестовать», – отметила Печончик.
«Классические» примеры – судьба участников акции «Обманутый Крым»; история с алуштинским «депутатом» Павлом Степанченко, которого летом этого года избили и задержали полицейские за якобы «незаконный митинг»; избиение полицейскими участников митинга казаков в центре Симферополя. Ирония ситуации заключается в том, что казаки и прочие полукриминальные элементы были одним из инструментов по захвату украинского полуострова. Как только Россия заняла Крым, потребность в их услугах автоматически отпала.
Российские власти превратили полуостров в территорию тотального страха. Свободы слова нет даже для тех, кто клялся в верности России
Российские власти превратили полуостров в территорию тотального страха. Люди, симпатизирующие Украине, вынуждены скрывать свое мнение. Они по объективным причинам стараются меньше «светиться» в социальных сетях и не выходят на акции протеста. Уголовные дела, сфабрикованные против общественников и независимых журналистов, вынуждают работников СМИ говорить и писать лишь то, что укладывается в канву кремлевского мифотворчества. На «сакральном» полуострове свободы слова нет даже для тех, кто клялся в верности России.
Пророссийские активисты неудобны Москве и крымскому «совмину» уже тем, что могут публично задавать неприятные вопросы. Например, как обстоят дела с реализацией знаменитых «десяти гарантий для Крыма», которые Москва доблестно обещала перед «референдумом»? Почему Запад до сих пор не снял «смешные санкции», из-за которых в республику не идут иностранные инвестиции и необходимое оборудование? Если Крым законно вернулся в «родную гавань», почему российские банки и мобильные операторы шарахаются от полуострова, словно черти от ладана? Кто назначил на ответственные должности матерых коррупционеров или некомпетентных временщиков? И вообще, где широко разрекламированные российские блага, которые показывали по телевизору? Перечень неудобных для «власти» тем можно обсуждать до бесконечности.
И если крымскими татарами и украинцами занимается ФСБ, то недовольными активистами из числа пророссийских деятелей, как правило, занимается российская полиция. Отчасти дело в том, что полицейские чины тоже хотят получать премии и звания, не особенно утруждая себя ловлей реальных преступников. Тут проявляется особенность российской «правоохранительной системы». Несколько лет назад по указке Лубянки ликвидировали подразделения МВД, занимавшиеся борьбой с оргпреступностью. Вместо них создали «центры противодействия экстремизму». Теперь они «прессуют» не матерых бандитов или шайки уголовников, а политических активистов или просто неудобных граждан. Российские законодательство открывает перед карьеристами в погонах большие возможности по фабрикации уголовных дел. Понятие «экстремизм» не имеет четкой детализации. «Преступником» можно стать даже за невинную картинку, опубликованную в социальной сети. Как следствие, в число «экстремистов» могут попасть и те крымчане, которые еще два года назад приветствовали российскую аннексию.
Москва проводит последовательную политику замещения местного населения командированными специалистами и их семьями. Речь идет о целенаправленной российской колонизации Крыма. Местных обывателей рассматривают как своенравных туземцев, смысл жизни которых сводится к обслуживанию приезжих с «большой земли». Как они себя вели в ходе «референдума», значения не имеет. Крымские политические романтики до сих пор не могут понять простую вещь: кремлевскому начальству нужна была территория, а не люди.
Сергей Стельмах, политический обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции