Адвокат Иван Павлов, представляющий интересы признанной виновной в шпионаже жительницы Сочи Оксаны Севастиди, настаивает на ее освобождении. Севастиди приговорена к семи годам лишения свободы по обвинению в государственной измене за то, что летом 2008 года, незадолго до войны с Грузией, отправила своему знакомому СМС о поезде с российской военной техникой, идущем в сторону Абхазии. Приговор был вынесен еще в марте, но до сих пор о нем не сообщалось. По данным правозащитников, в краевом суде Краснодара сейчас рассматриваются еще три подобных дела, которые ведет один судья – Владимир Кобзев. Оксана Севастиди отбывает наказание в ИК-3 Ивановской области.
В ноябре 2014 года при аналогичных обстоятельствах была осуждена жительница Сочи Екатерина Харебава. Ее обвинили в шпионаже и приговорили к шести годам лишения свободы. Обвинение заявило, что она передала секретные сведения военному представителю Грузии. Защита настаивает, что женщина послала СМС о передвижении российской техники в сторону Абхазии своему приятелю и не является шпионом. Правозащитный центр "Мемориал" признал Екатерину Харебаву политзаключенной.
По данным "Медузы", дела Севастиди и Харебавы рассматривал один тот же судья – Владимир Кобзев.
По сообщениям СМИ, Оксана Севастиди видела мужчину, которому отправила смс, всего дважды в жизни. Это Тимур Бускадзе, сотрудник грузинской таможни. При этом он сам был инициатором переписки, сообщает "Московский комсомолец". В апреле 2008 года Оксана, сидевшая дома за компьютером, получила сообщение от Бускадзе: "У вас что, танки стоят на платформе?" Она отправила в ответ СМС такого содержания: "Раньше стояли, сейчас не знаю". О деле Оксаны Севастиди Радио Свобода рассказал ее адвокат Иван Павлов:
Иван Павлов
– Иван, прежде всего интересно, действительно ли поводом для такого серьезного, сурового приговора – 7 лет лишения свободы – стало одно СМС-сообщение, которое отправила Оксана Севастиди?
– На самом деле, речь идет о двух СМС-сообщениях, они были направлены еще в 2008 году. Одно было направлено в апреле, второе – в июле. Все равно речь идет о событиях, произошедших до того, как началась августовская война, но это никоим образом не уменьшает степень абсурда самого обвинения. Каждое из этих СМС-сообщений состоит из 60–70 символов. Как в эти 60–70 символов можно уложить сведения, которые эксперты Генерального штаба трактуют как государственную тайну, непонятно. Кроме того, у нас, в соответствии с законом о государственной тайне, к таковой относятся сведения защищаемые. Тогда как эксперты могли оценить секретность информации, которая видна невооруженным глазом? У нас очень большие вопросы, и мы надеемся найти ответы. Но для этого придется провести апелляционное заседание Верховного суда Российской Федерации.
– Каковы перспективы обжаловать приговор?
Адвокат обязан оспорить обвинительный приговор
– Адвокат, который работал в деле Севастиди в суде первой инстанции, по непонятным пока для нас причинам пропустил срок на апелляционное обжалование приговора, и нам сейчас пришлось обратиться в Краснодарский краевой суд с ходатайством о восстановлении этого срока по уважительным причинам. Севастиди направила жалобу в Адвокатскую палату Краснодарского края на своего прежнего адвоката, утверждая, что она сама просила его оспорить этот приговор. Но дело в том, что, независимо от просьбы подзащитного, адвокат обязан оспорить обвинительный приговор, если он настаивал на оправдании. И здесь, конечно, нашему коллеге придется ответить на ряд вопросов, которые могут возникнуть у членов квалификационной комиссии Адвокатской палаты Краснодарского края.
– То есть этим объясняется то, что приговор был вынесен в марте, а разговоры о нем пошли только сейчас?
– Да. Организация "Мемориал" обнаружила в одной из колоний Оксану Севастиди и обратилась в "Команду 29", с тем чтобы мы взялись за ее защиту.
– А как вообще выяснилось, что Оксана Севастиди отправляла эти СМС-сообщения?
СМС были отправлены в 2008 году, а дело возбудили только в 2015-м
– Хороший вопрос – как это выяснилось. Скорее всего, путем перехвата этих СМС. Почему так много времени потребовалось на то, чтобы поступила какая-то реакция? СМС были отправлены в 2008 году, а возбуждение уголовного дела и арест Севастиди состоялись лишь в январе 2015 года. На эти вопросы мы ответим тогда, когда ознакомимся с материалами уголовного дела, и я надеюсь, это будет в ближайшее время. К сожалению, в Краснодаре нам пока так и не смогли предоставить доступ к материалам дела, но это было вызвано техническими причинами. Надеемся, что в ближайшее время эти причины будут устранены, и нам наконец дадут ознакомиться с уголовным делом.
– Вы уже упомянули об абсурдности обвинений, на ваш взгляд. А вам удалось уже каким-то образом пообщаться с представителями обвинения? Ведь они все-таки должны хотя бы попытаться дать какие-то рациональные объяснения, почему они обвинили Оксану Севастиди в государственной измене?
– Я 20 лет уже практикую, и у меня нет никаких иллюзий в отношении того, что органы, осуществляющие уголовное преследование, будут кому-то что-то объяснять, тем более в такой ситуации. Не было никаких объяснений в деле Светланы Давыдовой, как мы помним, однако это не помешало держать в течение трех недель Светлану в Лефортово, и только после того, как в дело вошли независимые адвокаты и было привлечено большое общественное внимание, Светлану удалось освободить, а потом, когда начали разбираться, здесь уже и органы предварительного следствия пришли к выводу об отсутствии состава преступления и прекратили это дело.
– Вернемся к делу Севастиди. Если я правильно понимаю, речь шла о поезде с российской военной техникой, который шел в сторону Абхазии, хотя эти боевые действия шли в Южной Осетии?
– Мы знаем, что какие-то действия также были и в Абхазии, но все-таки и в Осетии и в Абхазии это было в августе 2008 года, а здесь одна СМС была направлена в апреле, вторая – в июле, то есть до августовских событий 2008 года. Кроме того, по заявлению российской стороны, никакой подготовки к этому не было, но вот приговор, по крайней мере, свидетельствует об обратном. Поэтому, если российская сторона говорит о том, что никакой подготовки к войне не было, то в таком случае мотивировочная часть приговора еще более абсурдна.