Похищения людей в Крыму: есть ли надежда на справедливость?

Весной 2014 года крымчане столкнулись с тем, чего до сих пор не было на полуострове – массовыми исчезновениями и похищениями людей. Как ведется расследование этих дел в Крыму и почему спустя два с половиной года нет результатов поисков похищенных? Как родственники похищенных ведут самостоятельные поиски? И что общего сегодня между Кавказом и Крымом в сфере защиты прав человека? Об этом говорим с отцом похищенного в Бахчисарае представителем Меджлиса – Умером Ибрагимовым, мамой похищенного проукраинского активиста – Ларисой Шаймардановой, а также главой организации «Комитет по предотвращению пыток» – Игорем Каляпиным.

​Члена Исполнительного комитета Всемирного конгресса крымских татар Эрвина Ибрагимова похитили вечером 26 мая в Бахчисарае. Его машину нашли брошенной посреди дороги. 25 мая Эрвин с членами Меджлиса собирался отправиться в Судак, где должен был состояться суд над крымскотатарскими активистами Позже стало доступным видео с камер внешнего наблюдения: несколько неизвестных лиц, предположительно в форме российского ГИБДД, насильно сажают 30-летнего Ибрагимова в микроавтобус. Прокуратура возбудила уголовное дело, жители Бахчисарая недовольны работой правоохранителей и собираются на митинги. По мнению лидера Меджлиса Рефата Чубарова, исчезновение Ибрагимова – целенаправленная акция для устрашения крымских татар. Подконтрольный Кремлю экс-прокурор Крыма, а после незаконных выборов депутат Госдумы России Наталья Поклонская акцентирует, что пропадают не только крымские татары – якобы это лишь 7% от общего количества, и разграничения по национальному признаку нет. В Киеве прошла акция в поддержку пропавших и похищенных – таким образом активисты пытались привлечь внимание к судьбам еще 14 людей, о которых нет новостей. Акции прошли и в Москве – неизвестные активисты развесили плакаты с изображением Эрвина и подготовили видеоролик. Рабочая группа по исчезновениям Совета ООН по правам человека рассмотрит похищение Эрвина Ибрагимова на 111-й сессии, которая состоится в Сеуле в феврале 2017 года.

– С нами на связи отец Эрвина Ибрагимова – Умер Ибрагимов. Умер, какая у вас есть информация о продвижении следствия?

Ибрагимов: На данный момент информацией не владею. Следователи утверждают, что работа идет – вот и все. Но я в это не верю. Пошел уже седьмой месяц. Давали показания друзья, родственники, я ездил, смотрели объекты – но и только. Результатов я не вижу.

Отец Эрвина Ибрагимова Умер Ибрагимов

– На видео с камер внешнего наблюдения видно, как Эрвина похищают люди в форме сотрудников ГИБДД. Проверили ли следственные органы эту запись, установили ли, кто эти люди – действительно сотрудники ГИБДД или переодетые ими люди?

​Ибрагимов: Насколько я теперь знаю, Эрвина пытались похитить не один день. Была еще попытка, его просто не догнали, и тоже есть видеозапись. Он тогда возвращался от друзей, и на записи видно, как за ним наблюдали – из-за угла выглядывал человек. После того, как он уехал, друзья еще остались на дороге, разговаривали, и тот человек на полном ходу, не включая фар, помчался за ним. Дорога была разбита, друзья сына еще кричали ему, дескать, ты что, едешь по такой дороге без фар. Они его не успели достать. Это было 23 мая, в такое же время, что 26 числа похитили Эрвина.

– Умер-ага, как вы думаете, за что похитили Эрвина?

Ибрагимов: Мне это непонятно. Эрвин не был великим политиком или коммерсантом.

– Когда в 2014 году начались исчезновения людей, в Крыму была создана контактная группа для налаживания контакта между родственниками пропавших и крымской властью. Работает ли сейчас эта группа, полезна ли ее работа?

Ибрагимов: Не знаю, по-моему, все это больше всего нужно мне и друзьям Ибрагима – и спасибо им, что не оставляют меня, стараются помочь, ищут моего сына. Сколько я предоставлял следственному отделу анонимные смс, которые мне приходят – отправитель не найден. Мне приходят угрозы, вымогание денег, сообщения в духе «мы знаем, кто это сделал», предложения встретиться. И ни по одному номеру – а их минимум дюжина – ничего не нашли. Местный судья отказал в биллинге номера. Пришлось обратиться к другому судье, и лишь тогда разрешение дали.

– С нами на связи Лариса Шаймарданова – мама похищенного в конце мая 2014 года проукраинского активиста Тимура Шаймарданова. По факту исчезновения Тимура были открыты уголовные дела как в оккупированном Крыму, так и на материковой части Украины, однако пока никаких результатов расследование не принесло. Лариса, есть ли у вас новости о том, как продвигается дело о похищении вашего сына?

Шаймарданова: Новостей никаких. Я постоянно поддерживаю контакт с Эмилем Курбединовым – адвокатом, которого нам предоставила Полевая миссия по защите прав человека в Крыму. Он тоже сообщает, что нет новостей ни по розыску нашего сына, ни по розыску его друга Сейрана Зинединова. В Украине тоже нет результатов. Два с половиной года впустую. Никому это интересно – ни России, а до ее прихода в Крыму не было массовых исчезновений и похищений, ни Украине, жителем которой считается мой сын, не принявший российское гражданство.

Лариса Шаймарданова

– Какие мотивы могли быть у похитителей Тимура?

​Шаймарданова: Мы рассматривали несколько версий. Следом за ним пропал его друг, с которым они пересекались только по проукраинской деятельности, на акциях и митингах – ребята не приняли аннексии Крыма. Мы остановились на том, что при подготовке к курортному сезону в Крым заехало много следователей ФСБ, они намечали себе планы, которые нужно было выполнять. Информация о тех, кто был против аннексии Крыма, у них была от местной «Самообороны». Ребята открыто проводили акции, митинги – у воинских частей, у телеканала ATR. Так что материал на них у ФСБ-шников мог быть. И проблема в том, что ФСБ может запросить информацию, но от них самих ничего не добьешься. Рабочая версия у следователей такова, что Тимур сейчас воюет на Донбассе, и им было необходимо опросить меня на полиграфе. Их показательная настойчивость в поисках убеждает меня в том, что на этом уровне они ничего не знают. А следователь Следственного комитета говорил, что, если похищением занялось ФСБ, в рамках обеспечения безопасности курортного сезона, то получить от них информацию полиция и Следком не могут. Мы считаем, что Тимур попал в поле деятельности ФСБ за проукраинскую деятельность, и, к тому же, внешне он похож на крымского татарина. Его папа – казанский татарин. Так что мой сын мог попасть и на волну зачистки полуострова от крымских татар.

– Подобная Крыму ситуация сложилась на Кавказе. В Дагестане одна за другой проходят акции родственников похищенных в разное время людей. Год за годом сценарий не меняется – граждан, часто вместе с друзьями, вооруженные люди в масках силой запихивают в авто и увозят в неизвестном направлении. Сегодня известно о 14 похищенных, судьба большинства пропавших неизвестна.

С нами на связи глава организации «Комитет по предотвращению пыток» Игорь Каляпин. Игорь, как вы считаете, связано ли возникновение похищений и исчезновений людей на полуострове с тем, что Крым перешел под контроль России?

​Каляпин: Видимо, это так. Увы, на российском Северном Кавказе это явление не ново, оно практиковалось очень широко в Чеченской Республике, когда там проходила так называемая контртеррористическая операция, а на деле Первая и Вторая чеченские военные кампании. Когда власть там перешла к местным силовикам, так называемым кадыровцам, практика похищений продолжилась и, пожалуй, усугубилась. Это делалось демонстративно и не скрывалось. Многие люди после задержаний исчезли, об их судьбе ничего не известно.

Игорь Каляпин

– Родные исчезнувших в Крыму говорят, что следствие работает совершенно неэффективно. Что с дагестанскими случаями?

Каляпин: Не могу сказать, как в Дагестане, а вот с происходившим в Чечне наши юристы разбирались очень подробно. У нас было несколько десятков дел. Все оперативно-розыскные и следственные мероприятия имитировались. Следствие не проводило реальных действий, которые могли бы установить местонахождение похищенных, обстоятельства, виновных в похищениях. Дела формально до сих пор в приостановленном состоянии. Чаще всего следователи просто не имеют возможности действительно расследовать дело.