Ирина Камурова
Мне ужасно больно за наших стариков, которые остались там, в оккупированной зоне.
Судьба моей свекрови, наверное, очень похожа на судьбы многих женщин – она вполне ординарна. Ее рождение пришлось на начало Великой отечественной. Детство, полуголодное и полубосое, прошло на Полтавщине. Школа с золотой медалью, поступление в техникум, успешное его окончание. И направление на Донбасс, в молодой шахтерский город в Луганской области – Свердловск. Где «матушка» и встретила свою любовь, вышла замуж и жила в стране под названием СССР.
Все как у всех – рождение детей, работа, поездки в отпуск по путевкам, мебель в кредит. Одним словом, все прелести социализма. Стабильность. Не роскошно, но жить можно. Дача, летняя консервация, телевизор. Но при всем этом у нее было четкое осознание своей собственной национальной принадлежности – украинской. И я, русская, родившаяся в РСФСР, когда выходила замуж, четко знала, что выхожу замуж за украинца, и еду жить в Украину. Хотя Украина была еще в составе СССР.
Потом Перестройка и развал Советского Союза. Украина стала независимой. Независимой условно – так считали и в Свердловске и в соседней Ростовской области. Пуповину еще не резали, и она еще очень крепко держала. А тут еще каждодневное, ну очень близкое соседство с Россией. И умелая обработка сознания. Многие считали, что Россия живет по всем параметрам лучше Украины.
В народ шли мифические рассказы о баснословных российских пенсиях и зарплатах. Образ России искусственно идеализировался
В народ шли мифические рассказы о баснословных российских пенсиях и зарплатах. Образ России искусственно идеализировался. И почему-то Россия воспринималась, да и сейчас воспринимается многими, особенно представителями старшего поколения, как утраченный СССР.
Хотя, это совершенно две разные страны! Помню, как в Свердловске наши старики шли на «референдум», дружно проклиная при этом Евромайдан, американцев и Европу, при этом до конца не понимая сути вопроса в бюллетенях. Конечно, не все из них ходили на «референдум», но многие. Потом таскали в местный Дворец культуры пирожки и консервацию – для «сыночков-ополченцев». У нас в ДК банда Рима обосновалась.
Заговорили про какую-то хунту, про «бендеровцев», мечтающих поработить народ Донбасса, отобрать землю, дома. Постоянная работа «зомбоящика»
Дружно ходили на осенние «выборы» в 2014-м, стремясь получить заветный килограмм гречки и овощи по одной гривне. Но больше всего меня удивляет то, что многие из пенсионеров – этнические украинцы, и толком на русском и говорить-то не умеют, общаются на суржике. А тут вдруг дружно взвыли, что нет такой страны, как Украина. Моя свекровь, кстати, на «референдум» и на выборы не ходила, но обида на государство есть, конечно! Она задавала такой вопрос: «Почему ее не защитили в то время, когда это можно было сделать?» А тут еще заговорили про какую-то хунту, про «бендеровцев», мечтающих поработить народ Донбасса, отобрать землю, дома. Постоянная работа «зомбоящика». Уехать со своего насиженного места она не захотела. «Я не собираюсь свой дом оставлять на растерзание!»
Соседка-пенсионерка проклинала «киевскую хунту». Теперь эта женщина с большими трудностями едет к «клятой хунте» за пенсией
Помню, как моя соседка-пенсионерка голосила: «Это наша земля» и проклинала «киевскую хунту». Теперь эта женщина с большими трудностями и злоключениями едет на территорию, контролируемую Украиной, к «клятой хунте» за пенсией… Я ей говорю: «А вас не смущает, что пенсию вам «хунта» платит?» На что получаю ответ: «По мне, хоть Обама, лишь бы платили». В то же самое время успевает получать пенсию и из «ЛНР». Вспоминается поговорка: «Ласковое теля двух маток сосет».
Правда, в данном случае «теля» совсем не ласковое. Это «теля» усиленно проклинает Украину. Но живо интересуется украинскими ценами, зарплатами и жизнью.
Разговариваю со своей бывшей соседкой в Свердловске по телефону, спрашиваю: «Что нового? Как жизнь?» Она мне рассказывает про кладбище, на котором высятся деревянные кресты и которое существенно, в разы увеличилось в размерах. На нем упокоилась молодежь, погибшая в борьбе с «киевской хунтой» в 2014 году, так и умершие в «свободной ЛНР» старики в 2015-2016. Количество умерших для Свердловска невероятное. В аптеках лекарств нет, а если есть, то просто не по средствам, ужасно дорого. Ездят за лекарствами, продуктами, вещами в Украину или в Россию.
Я пытаюсь ее вразумить: «Значит в Украине нет так все плохо, что вы к нам ездите за продуктами и лекарствами…» Ее ответ обезоруживает: «Если бы мы к вам не ездили и не покупали у вас, вы б давно с голоду подохли, мы вашу экономику содержим!». И смех, и грех.
Многие пенсионеры кормят на свои пенсии и детей, и внуков. Ведь те не могут устроиться на работу, а идти воевать в «доблестных рядах ЛНР» не торопятся.
Многие пенсионеры кормят на свои пенсии и детей, и внуков. Ведь те не могут устроиться на работу, а идти воевать в «доблестных рядах ЛНР» не торопятся. Наши старики не понимают, что они своим «голосованием», жаждой вернуться в СССР отняли будущее у молодежи. Конечно и среди молодых были сепаратистские настроения, но все-таки «старая гвардия» внесла весомый, огромный вклад в это безобразие – «русскую весну»! И я сейчас испытываю какое-то двоякое чувство – жалости к ним и стыда за них одновременно…
Ирина Камурова, переселенка из Свердловска, Луганская область
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Перепечатка из рубрики «Листи з окупованого Донбасу» Радіо Свобода