По разным оценкам, от 350 до 500 тысяч крымчан на момент аннексии числились должниками украинских банков на общую сумму от 16 до 17 миллиардов гривен, или 2 миллиарда долларов по тогдашнему курсу. После оккупации полуострова Россией сначала президент Владимир Путин, а затем и назначенные им крымские чиновники утверждали, что кредиты украинским банкам возвращать не придется. Тем не менее в конце 2015 года Госдума России приняла закон, который обязал крымчан вернуть эти долги. Если его начнут исполнять, то коллекторы постучаться в каждую третью семью полуострова.
Your browser doesn’t support HTML5
Почему российским коллекторам разрешили взыскивать долги с крымчан, несмотря на все увещевания российской власти, и что происходит с банками в Крыму? На эти вопросы ведущему Радио Крым.Реалии Александру Янковскому отвечают руководитель банковской секции Союза защиты прав потребителей финансовых услуг Михаил Беляев и заместитель главного редактора портала Banki.ru Семен Новопрудский.
– Действительно ли крымчанам нужно отдавать долги украинским банкам, Михаил? Сергей Аксенов, например, настаивал, что аннексия Крыма – это форс-мажор.
То, что произошло с Крымом в 2014 году, не может считаться форс-мажором, освобождающим от необходимости выплачивать долги. Банк никуда не делся, должник – тожеМихаил Беляев
Беляев: Наш Союз защиты прав потребителей финансовых услуг отстаивает именно законные, подчеркну, права вкладчиков и заемщиков. И если любой гражданин заключил с финучреждением кредитный договор, то он обязан вернуть деньги с процентами. То, что произошло с Крымом в 2014 году, не может считаться форс-мажором, освобождающим от необходимости выплачивать долги. Банк никуда не делся, должник – тоже, между ними все еще действует кредитный договор, обязательства не прекращаются. В такой ситуации можно попробовать договориться о реструктуризации долга, об отсрочке выплат, но это не дело федерального закона.
– Не получится ли так, что крымчане выплатят деньги российским коллекторам и останутся должны украинским банкам?
Беляев: Так быть не должно. Коллекторы обычно покупают долги граждан у банков, чтобы потом взыскивать их. Конечно, нужно убедиться, что коллекторы, которые к вам пришли, действительно приобрели право требовать с вас тот долг. Для этого надо попросить у них документы, подтверждающие, что банк отказался от претензий в их пользу. Если все в порядке и клиент заплатил, то он полностью освобождается от задолженности. Коллектор также может выполнять своего рода агентские поручения от имени самого банка и перечислять деньги непосредственно ему. За это банк выплачивает коллектору вознаграждение.
– У нас есть звонок.
Слушатель: У меня небольшой кредит оставался в «Приватбанке», а в 2014 году его отделения в Крыму позакрывались. Мне после этого стали звонить из этого же банка и требовать погасить долг. Я попросил их прислать мне подтверждающую бумагу с мокрой печатью, в которой было бы указано, через какой другой банк я мог бы заплатить, чтобы деньги не потерялись. Я не отказывался отдавать долг в принципе, но мне в итоге ничего не прислали и с тех пор не беспокоили. Может, тот кредит уже списали? Он был совсем небольшой.
Беляев: Никакие долги, даже самые маленькие, просто так не списывают. Это закон финансового рынка. Я думаю, что у нашего слушателя все решится благополучно, но хотелось бы подчеркнуть: все взаимоотношения между банком и заемщиком должны быть прописаны на бумаге. Все вот эти «я спросил, мне сказали» и так далее – ни о чем. Стоило именно написать официальный запрос в тот банк с требованием прояснить ситуацию, и тогда бы вам прислали письменный ответ. В таком случае можно хоть на что-то ссылаться, а не пересказывать телефонные разговоры непонятно с кем. А чем дольше вы не платите, тем больше вам начисляют штрафных санкций. Срока давности в этом случае нет.
– А если за последние два с половиной года банк, скажем, обанкротился, то долг надо отдавать или нет?
Беляев: Надо. Долг в таком случае переводится в банк-агент, который уже и будет с вас спрашивать. Такой банк-агент обязан проинформировать должника о произошедшем, но и вы точно так же должны интересоваться, через какой банк надо теперь оплачивать кредит. Все это, повторюсь, надо выяснять на бумаге. Если приходит коллекторское агентство, вы письменно выясняете, что это за агентство, получаете официальные подтверждения, что они действительно купили ваш долг. Выплатив деньги, надо сохранить все чеки, чтобы потом был железный аргумент в спорных ситуациях.
– Спасибо, Михаил. Как себя чувствует банковская система России в целом после введения санкций, Семен?
Главную роль в России играют государственные банки: на 30 крупнейших приходится 80% всех активов, а 10 банков являются кредиторами почти всей промышленности и населенияСемен Новопрудский
Новопрудский: Гораздо лучше, чем российская экономика. Возможно, банки в этом году получат прибыль меньшую, чем до санкций, но все же существенную. К тому же главную роль в России играют государственные банки: на 30 крупнейших приходится 80% всех активов, а 10 банков являются кредиторами почти всей промышленности и населения. На этом фоне санкционные ограничения внешних заимствований совсем не выглядят чем-то смертельным. Тем не менее кризис в банковской сфере ощущается, поскольку сама экономика находится в кризисе. Например, товарооборот в России по итогам 2015 года упал на 10%, чего не было с советских времен, с 1970-х.
– Как этот процесс отразился на банковской сфере Крыма?
Новопрудский: Я напомню, что большинство российских банков так и не пришли на полуостров, опасаясь санкций. Банк «Россия», который там сейчас очень ограниченно представлен, одним из первых попал в санкционный список. Затем российские власти попытались все же создать в Крыму один системообразующий банк – РНКБ. В итоге он трижды с 2014 года поменял собственника и оказался, по сути, в государственных руках. Теперь это такой крымский «Сбербанк». В то же время некоторые мелкие российские банки, не опасающиеся санкций, почему-то решили, что приход в Крым избавит их от финансовых проблем. Но этого не произошло: у нескольких таких банков в итоге отозвали лицензии, и работа на полуострове так и не стала для них «индульгенцией».