Украина против крымских музеев: кому отдадут «скифское золото»

В Амстердаме начинается финальная часть судебного заседания, на котором должна решиться судьба коллекции экспонатов из крымских музеев. Ценности разместили на выставке в Амстердаме в 2014 году, а после аннексии Крыма Нидерланды отказались возвращать экспонаты на оккупированный полуостров. Чем уникальна экспозиция и кому вернется «скифское золото» – украинскому музейному фонду или крымским музеям? Об этом говорят сотрудник Института археологии Национальной академии наук Вячеслав Баранов, Украины и юрист-международник Борис Бабин.

Судный день: вернется ли «скифское золото» в Украину?

С февраля по август 2014 года в Амстердаме работала экспозиция, получившая название «Крым – золотой остров в Черном море». В ней были экспонаты из крымских музеев, представляющие культуру скифов, сарматов и готов в Крыму. Конфликт вокруг «скифского золота» возник после аннексии Крыма Россией. После завершения выставки нидерландская сторона сообщила о невозможности возвращения крымских экспонатов Национальному музею истории Украины. Отказ мотивировали возможными претензиями со стороны крымских музеев. Украина заявила, что артефакты – собственность не музеев, а государства. В Крыму настаивали на возвращении артефактов именно на полуостров, ведь так указано в договорах, подписанных до аннексии. В ноябре 2014 года четыре крымских музея подали в суд Амстердама коллективный иск к музею Алларда Пирсона. Летом 2015-го представитель министерства юстиции Украины Ольга Костишина сообщила, что материковая Украина готова судиться. Российский адвокат музеев Крыма Анастасия Сивицкая оценила шансы на свой успех как 50 на 50, а назначенный Россией глава Крыма Сергей Аксенов и вовсе не верит в победу. Он заявил, что это не юридическая, а политическая борьба. Всего на выставку в Нидерланды отправилось 565 музейных экспонатов, среди них артефакты из скифского золота: церемониальный шлем, драгоценные камни и мечи древних греков и скифов. Экспозиция состояла из коллекций пяти музеев, один из которых расположен в Киеве, а четыре в Крыму. Киевскую часть Нидерланды вернули Украине без пререканий. Оставшиеся драгоценности музей Пирсона оценил в 10 миллионов евро.

– С нами на связи на связи сотрудник Института археологии Национальной академии наук Украины Вячеслав Баранов. Вячеслав, какова научная и историческая ценность коллекции «скифского золота»?

Баранов: Это уникальные предметы, которые были найдены в ходе длительных археологических исследований в Крыму. Аналогов им нет, они достойны украшать любой музей мира.

– По словам пресс-секретаря российского заповедника «Херсонес Таврический» Александра Скрипниченко, крымские музеи при подаче иска в нидерландский суд говорили о сохранении целостности коллекции. Скрипниченко сравнил целую коллекцию с книгой, а экспонаты – с ее страничками. Имеет ли такая аргументация право на существование?

​Баранов: В случае со «скифским золотом», я бы не сказал. Россияне всегда занимались тем, что забирали наиболее яркие предметы сначала в Санкт-Петербург, а затем в Москву. С научной точки зрения целостность коллекции, безусловно, крайне важна. Важно и то, что эти предметы являются не просто собственностью музеев, но еще и народа Украины, во многом благодаря которому они и были найдены. Поскольку Украина сегодня не имеет контроля над крымскими музеями, туда они возвращаться не должны. Как только Крым вернется, коллекция тоже должна вернуться туда, где ей положено быть, а именно в украинские музеи Крыма.

– Экспонаты принадлежат в первую очередь музеям или являются собственностью государства, которую оно может из музеев забрать?

Баранов: В данном случае это собственность государства. Я считаю, наиболее справедливо было бы вернуть коллекцию государству Украина. Думаю, было бы правильным сформировать отдельный фонд, крымскую коллекцию в одном из украинских музеев – например, Национальном музее истории Украины. Там бы экспонаты хранились с условием возвращения в крымские музеи, где они находились до этого, как только завершится оккупация.

​– Де-юре крымские музеи продолжают оставаться украинскими, что позволяет им судиться за коллекцию. Нормальна ли эта ситуация? Почему крымские музеи до сих пор считаются украинскими?

Баранов: Крым – оккупированная территория Украины. Повлиять на ситуацию в крымских музеях не так просто. Тут уже вопрос наличия юридических механизмов, например, увольнения директоров и назначения на их должности других людей.

– С нами на связи юрист-международник Борис Бабин. Борис, крымские музеи выступают в суде как украинская институции, хотя не подчиняются Украине. Почему такая ситуация возможна?

​Бабин: Я вижу это иначе. Есть государство Украина, есть представители ведомств, отвечающих за баланс определенных крымских музеев, которые были утрачены. Все подконтрольные России структуры в Крыму в 2015 году прошли перерегистрацию и получили статус, который Украина не признает. Возврат этим структурам экспонатов является признанием аннексии Крыма. Другой вопрос, насколько убедительна будет позиция официального Киева, насколько мы можем говорить о правопреемственности институций, потому что будет важен вопрос конкретного собственника на настоящий момент.

– В ноябре 2014 года Сергей Аксенов заявлял, что власти решили не перерегистрировать музеи, которым принадлежала коллекция, по российскому образцу именно для того, чтобы продолжить юридическую процедуру по возвращению «скифского золота» в Крым. Имеют ли юридическую ценность договоры, заключенные уже после аннексии?

​Бабин: Вопрос в том, кто имеет право требовать их исполнения. Оккупационные власти могут прибегать к любым ухищрениям. Если у нас будет совсем плохая позиция в Нидерландах, все не так очевидно. Но любой адекватный адвокат указывал бы на отсутствие надлежащего субъекта. Вы же можете зарегистрировать любое лицо, но это не значит, что оно существует по факту. В суде должен быть представитель крымских музеев. Но это же не частные музеи, они коммунальные. Находящиеся в собственности государства Украина. Руководство этих музеев назначается и увольняется государством Украина. Если в украинском Минкульте есть крупица адекватности, то все эти музеи перерегистрированы на материк – либо там хотя бы уволено руководство. Это должно было быть сделано еще в марте 2014-го. Если так, то господа из Крыма будут бледно выглядеть в нидерландском суде, потому что будут настаивать на своем украинском статусе, который может подтвердить государство Украина – другая сторона разбирательства. Тут, конечно, может быть исполнение неких закулисных договоренностей. Но без поддавков со стороны Киева «скифское золото» России точно не отдадут.

– Достаточно ли того, что Украина является собственником экспонатов, чтобы выиграть дело?

​Бабин: Украина – собственник, но надо предоставить суду надлежащее лицо, представляющее интересы собственника. Предоставить доказательства правомочности правопреемства от этих музеев. Доказать, что лица, представляющие сторону оккупанта, не могут представлять правопреемство. А это скрупулезная работа. Я не знаю, как это было произведено, и было ли.

– На днях министр культуры Украины Евгений Нищук заявил, что есть трудности с тем, чтобы отправить всех участников делегации в Нидерланды. Будет ли это серьезным ударом по позиции Украины?

Бабин: В деле такого уровня желательно не слышать людей, а видеть документы. Боюсь, наш доблестный Минкульт, как всегда, пытается найти крайнего на случай проигрыша. А крайним, видимо, делают посольство Нидерландов, которое кому-то якобы не дает визу. Но даже если виноват и визовый отдел, о дате производства знали заранее. Побеспокоиться о визах, создать политическую ситуацию, когда эти визы однозначно были бы предоставлены – задача украинской власти. И заявление господина Нищука очень настораживает.

​– Как заявил Евгений Нищук, дело даже не в визах – в дело якобы включились российские спецслужбы. Что вы об этом думаете?

Бабин: Пытаюсь подобрать корректные слова, но, извините, не могу. Конечно, российские спецслужбы заинтересованы в выигрыше этого дела. Это же вопрос признания аннексии в суде. Конечно, на это будет выделяться определенный ресурс, это было бы понятно и человеку с очень ограниченными умственными способностями. Увы, для наших чиновников это откровение, возникшее только в 2016 году. Жалобами дела не решаются. Нужно предпринимать какие-то действия – помимо плаканья в СМИ.