Политолог: «Экономика России рухнет – и на этом все закончится»

В китайском городе Ханчжоу 5 сентября завершился двухдневный саммит G20. В рамках саммита президент США Барак Обама встретился с президентом России Владимиром Путиным, а тот, в свою очередь, встретился с канцлером Германии Ангелой Меркель и президентом Франции Франсуа Олландом. Основными темами этих встреч стали Сирия и Украина. Каковы итоги встречи лидеров стран «Большой двадцатки» и есть ли прогресс в разрешении украинского вопроса? Об этом говорят украинский политолог Сергей Таран и российский политолог Дмитрий Орешкин.

​

Одной из важнейших тем саммита было урегулирование конфликта на Донбассе. Президент США Барак Обама заявил, что западные санкции против России будут в силе до полного выполнения Кремлем минских соглашений. Встреча главы США с президентом России Владимиром Путиным продолжалась около полутора часов. Барак Обама назвал переговоры трудными, но продуктивными. На встрече прозвучали также заявления о возможности саммита Нормандской четверки уже в ближайшем будущем. Владимир Путин встретился с Франсуа Олландом, после чего французский президент объявил о проведении в октябре в Париже встречи четверки для обсуждения выполнения минских соглашений об урегулировании конфликта на востоке Украины. Затрагивали тему Сирии, но консультации главы российского МИД Сергея Лаврова и госсекретаря США Джона Керри завершились безрезультатно. Поднимали вопрос территориальной принадлежности – в частности, Путин провел с Японией переговоры касательно Курильских островов, после чего призвал не искать красных линий в переговорах, а вместо этого двигаться навстречу друг другу. На встрече обсуждали вопросы перехода экономической политики от краткосрочной перспективы к долгосрочной. Страны-участницы договорились стимулировать развитие мировой экономики и ратифицировать в нынешнем году соглашение об упрощении процедур международной торговли. Также было ратифицировано Парижское соглашение о климате.

Россия на полях G20

– С нами на связи украинский политолог Сергей Таран. Сергей, насколько обязательны для выполнения решения, принимаемые лидерами стран «Большой двадцатки» во время саммита G20?

Таран: Саммит стоит воспринимать скорее как клуб, возможность обсудить какие-то вопросы, принять резолюции. На международном уровне любые решения носят рекомендательный характер, потому что нет органов, которые гарантировали бы их выполнение. Нет международного суда или полиции, наказывающих нарушителей. Самым сильным гарантом остаются армии и военные блоки. G20 – это не глобальное правительство, которое указывает другим странам, как жить дальше.

– Украина не входит в G20, ее представителей на саммите не было, однако ее судьба, вопрос Крыма и процесс урегулирования конфликта на Донбассе звучали. Кто же представлял интересы Украины?

​Таран: Как раз перед саммитом в украинских кругах была волна паники: мол, встретятся Путин с Меркель и решат, а нам нужно будет выполнять. Рассказывали страшилки о сдаче Крыма и Донбасса. Но на саммите ничего не было решено для Украины и за Украину. Когда Путин начал войну, это не была атака только на Украину – это была атака против основополагающих принципов международных отношений, системы безопасности, которая создавалась и после Второй мировой, и после падения Берлинской стены. И если все простить и позволить Путину двигаться в том же направлении, какой это будет сигнал для остального мира?

Сергей Таран

– Минским соглашениям уже почти два года. Перед саммитом в Китае, после истории с так называемыми украинскими диверсантами в Крыму, Путин сделал достаточно громкое заявление о том, что Украина перешла к практике террора, и общение в нормандском формате потеряло всяческий смысл. При этом Путин, спустя два года, вновь вернулся к риторике о нелегитимности киевской власти. Однако уже на саммите G20 Путин заявил, что альтернативы нормандскому формату нет, и ему-таки придется общаться с украинским президентом. В чем причина такой резкой перемены?

Таран: Все прекрасно понимали, что вопрос российской агрессии будет обсуждаться, но решения не будет. Потому что любые такие решения, обсуждаемые на международных форумах, все равно должны быть подтверждены Украиной – о чем, к слову, и сказала Ангела Меркель. Думаю, Путин попробовал надавить на Запад и вывести Украину из переговоров, но это не удалось, поэтому он очень быстро включил задний ход. У России не так много инструментов влияния на мировое сообщество, как Путину порой кажется.

– Что может предложить Россия Западу в обмен на снятие санкций?

​Таран: Тупик нынешних отношений между Россией и Западом состоит в том, что Запад ставит условием выполнение минских соглашений, а это означает, что Россия сначала должна уйти с оккупированных территорий, там должны состояться выборы по украинским законам, и Украина должна получить контроль над границей. Это один пакет санкций. Для снятия второго пакета санкций Россия должна уйти из Крыма. Путин это понимает, но выполнить боится, потому что тогда Россию ждет большой политический коллапс внутри страны.

– Любая война заканчивается мирными соглашениями, и соглашения эти обычно предусматривают компромисс двух сторон. Что может предложить Россия ради снятия санкций, если не уход с оккупированных территорий Украины?

​Таран: Если Путин докажет Западу, что Украина не способна контролировать ситуацию – например, здесь начнутся массовые протесты, череда выборов, отсутствие реформ – тогда у него появится шанс. Конечно, поверит ли Запад сценарию Путина – большой вопрос. Но, если Украина покажет себя государством, неспособным на реформы и стабильную власть, это даст Путину аргумент, некое доказательство, что российские войска на украинской территории – это хорошо, потому что надо спасать ситуацию. Это такая попытка показать Западу, что стабильность в Украине – невозможное явление, и там постоянный хаос.

Что еще может предложить Путин Западу? Некоторые уступки в сирийском вопросе, других геополитически важных точках. Насколько Путин может на это пойти – вопрос. Ну и, конечно, он может предложить какие-то уступки в украинском вопросе. С точки зрения двухлетней давности, то, что Россия предлагает сейчас, – это тоже уступки. Если бы тогда Путину кто-то сказал, что два года спустя он будет уговаривать Украину взять эти территории, пусть с особым статусом, он бы, наверное, не начинал войну. Если санкции и дальше будут работать, то Путину придется идти на все более серьезные уступки.

– С нами на связи российский политолог Дмитрий Орешкин. Дмитрий, насколько Путину важно добиться снятия санкций с Российской Федерации?

Орешкин: С каждым кварталом становится все более очевидным, что санкции имеют долговременное и разрушительное воздействие на российскую экономику. Конечно, Путину нужно, чтобы санкции были сняты, но надо сохранить лицо, выглядеть победителем на внутреннем информационном рынке. Снятие санкций было бы интерпретировано как большая политическая победа Путина. Хотя коридор возможностей у него довольно быстро сужается. Экономика достаточно прочно сидит на дне, в августе на 20% упали запасы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния. Конечно, Путину приходится шире улыбаться в сторону западных партнеров и пытаться найти альтернативный источник финансирования на Востоке – речь идет о Японии и Китае, и это тоже нелегко.

Дмитрий Орешкин

– Что может предложить Путин в обмен на снятие санкций?

Орешкин: Пока, по сути, ничего. Поскольку были нарушены международные договоренности насчет суверенитета Украины, Крым остается подвешенным. Идея Путина – это идея плохого мальчика: я не буду больше воровать варенье из буфета, а вы мне за это позволите больше играть на компьютере. Это несимметричный обмен. Что бы ни рассказывали в России, для Запада проблема санкций в экономическом смысле чрезвычайно мала. Да, есть люди, чьи интересы эти санкции ущемили, например, в Германии. Но американскую сторону это никоим образом не ограничивает. Логика Путина проста: не снимете санкции – буду вести себя еще хуже. Это не совсем правильный, с точки зрения Запада, способ ведения переговоров. Но Путину ничего иного не остается. Страну надо кормить, в том числе Крым. С Донбасса нужно уходить, потому что содержать его не по карману. Начинать войну тоже нельзя, потому что этого все ждут, и последует гораздо более суровое наказание. В то же время, надо хранить победное выражение на лице.

– Сергей, как вы думаете, сколько будет открытым коридор возможностей для Путина, о котором говорил ваш коллега Дмитрий Орешкин?

​Таран: Путин может отступить сейчас, и это будет одна цена. Может и через год – но цена будет уже другая. Но, думаю, из нынешней ситуации Путину выйти уже невозможно. Ни одно решение не приведет к укреплению его авторитета. Если он пойдет на уступки в отношении Украины или других геополитических точек, в России его не поймут. Путин загнал себя в угол. У него отсутствовала стратегия принятия решений. Считай он на несколько шагов вперед – наверное, не начал бы свою бессмысленную авантюру в Украине. Он не стратег. Его шаги просчитываются максимум на несколько месяцев. То же было перед G20. В том и беда, что Путин непрогнозируем. Но, думаю, стоит ожидать, что через пару лет экономика России рухнет, и на этом все закончится.