В современной России нет понятия "завтра". Есть только "сегодня", в котором выживают, и "вчера", которым гордятся или которое ненавидят. Одни стараются не думать о завтрашнем дне, страшась его, другие заочно связывают свою судьбу с другой страной. Поэтому все, относящееся к будущему, будь то личные перспективы или стратегия государства, практически отсутствует в национальном сознательном и бессознательном, а то, что планируется на долгий срок, приобретает негативную окраску. "Через десять лет" приравнивается к "никогда", так что "нечего и ждать", а во фразе "план экономического развития" русскому человеку слышится "опять обманут". Это раньше будущее было "светлым", а теперь оно "пугающее", "неизвестное" и "туманное".
В России легко выходят на митинг в поддержку властей по разнарядке, а галку в бюллетене для голосования ставят за пакет с продуктами, выменивая на них собственное благополучие и перспективы страны
В России легко выходят на митинг в поддержку властей по разнарядке, а галку в бюллетене для голосования ставят за пакет с продуктами, выменивая на них собственное благополучие и перспективы страны. Пакет с продуктами – это "сегодня". А "завтра" не наступит никогда. В России не принято читать программы партий и голосовать за политический курс, ведь программа и курс – это что-то долгосрочное и отложенное. А все, что не "здесь и сейчас", не вызывает доверия.
Поэтому избиратели руководствуются субъективными впечатлениями, а к заведомо невыполнимым предвыборным обещаниям относятся как к чему-то, не стоящему ни осуждения, ни обсуждения. Отсюда и склонность к культам личности, даже если личности довольно сомнительные, и симпатии к пожизненным правителям и оппозиционерам, какими бы недееспособными они ни были. Не стоит удивляться массовой поддержке, которую встречает несменяемость власти, зовущаяся "стабильностью" (хотя ирония этого понятия в том, что единственное стабильное в России – это нестабильность). В нашей стране все живут с подспудным предчувствием грядущих катаклизмов, которые могут произойти в любой момент. Зато по телевизору десятилетиями знакомые все лица, а за время правления президента одни уже успели родиться и отпраздновать совершеннолетие, а другие – состариться и умереть. Эта "стабильность" успокаивает, страхуя от неврастении и психологически компенсируя неуверенность в завтрашнем дне – и в своем собственном, и всей страны.
Когда наш человек говорит о чем-то: "До этого еще дожить надо!", то подразумевает не столько собственный возраст или слабое здоровье, сколько вероятность того, что не дожить может какой-нибудь пенсионный фонд, центробанк, министерство, правительство или даже государство. В конце концов, многим уже приходилось терять и сбережения, и страну. Наш человек знает, что, случись трудные времена, он не сможет рассчитывать ни на какую государственную помощь, он подсознательно боится будущего, даже если более-менее благополучен, и старается ничего не загадывать, заранее ожидая одних только разочарований. Он не мыслит категориями будущего, не строит карьеру на годы вперед (и оттого его профессиональный КПД близок к нулю), не рассчитывает на пенсию (кроме тех случаев, когда она уже совсем не за горами), не мыслит на перспективу и не задумывается о собственной судьбе через десятилетия. Потому что "до этого еще дожить надо!"
Если народ живет в своей стране, как в съемной квартире, которую нечего обустраивать, потому как все равно потом съезжать, то власти предержащие чувствуют себя в России как в командировке или на вахте. Обыватели не мыслят на годы вперед, потому что не знают, что их ждет, а вот элита знает наверняка, что ее тут через годы не ждет ничего. Поэтому в стране работает правительство-однодневка без всяких обязательств, задач и планов, оно остается однодневкой, даже находясь у власти годами. Занимаемые временщиками должности случайны, их задачи – поддержание вертикали, выстроенной на лояльности и коррупционных связях, их цели – личное обогащение. При таком положении вещей у государства просто не может быть никакой национальной идеи и политической стратегии, кроме как удержания у власти тех, кто у власти. Оттого и единственно возможные реформы – сокращение расходов на "социалку", увеличение военных и полицейских бюджетов и беспрецедентный даже для нашей страны "распил".
Те, у кого настоящее зыбко, а будущее размыто, ищут опору в прошлом
Китайский мыслитель Шан Ян писал: "Государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на едином хотя бы на один год, будет могущественно 10 лет; государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на едином хотя бы на 10 лет, будет могущественно 100 лет; государство, добившееся сосредоточения всех усилий народа на едином на 100 лет, будет могущественно 1000 лет". Но в России не думают ни о ста годах, ни о десяти – здесь мало кто знает, что его ждет через год. И потому страна похожа на старый, разваливающийся дом, жильцы которого, вместо того чтобы переложить крышу и укрепить оседающий фундамент, разбирают бревна в одном месте, чтобы залатать в другом, и подпирают собственными спинами заваливающиеся стены.
В России низкая продолжительность жизни. Нет никакого секрета в том, как это можно исправить: увеличить бюджет на здравоохранение, построить больницы, сделать доступной высокотехнологичную помощь, ввести высокие медицинские стандарты. Но, вкладывая в медицину, мы получаем результат, отложенный на 5–10 лет. В России экономический кризис, конца которому не видно. Важнейшие условия долгосрочного экономического роста – повышение уровня образования и профессиональной подготовки (примером могут служить СССР, позже Япония и Южная Корея, сегодня Китай). Но, вкладывая в образование, мы получаем результат, отложенный на 20–30 лет. Проводить такие реформы способны только чиновники, которые думают о будущем, а поддерживать может население, верящее, что это будущее для них наступит. Но чиновники думают лишь о том, чтобы быстро отчитаться о результатах работы, а население не верит ничему, отложенному на годы, поэтому все социально-политические и экономические преобразования у нас переместились на телеэкраны, ежедневно тиражирующие виртуальные успехи и несуществующее национальное благоденствие.
Те, у кого настоящее зыбко, а будущее размыто, ищут опору в прошлом. Отсюда массовая ностальгия по царизму и, одновременно, советскому строю, без всяких противоречий укладывающаяся в сознании обывателя и официальной пропаганде. При этом история переписывается с такой страстью, с которой в других странах строятся планы национального развития, а хроники событий кажутся важнее, чем экономические и социальные программы. В России прошлое заменило будущее. Отлученные от какого-либо влияния на политику страны и боящиеся завтрашнего дня, российские граждане и направили все нереализованные усилия по планированию, реформированию и обустройству на дела давно минувших дней. Такая вот сублимация.
Отсюда и кровопролитные дискуссии, и непримиримость разных идеологических лагерей – битва за историю ведется так, словно это борьба за власть. Многим кажется, что, только разобравшись со своим прошлым, мы сможем думать о будущем. На самом же деле все "принципиальные" исторические выяснения отношений все больше отдаляют нас от реальности и совершенно непродуктивны. Можно, конечно, идти спиной вперед, но долго ли?
Елизавета Александрова-Зорина, московский писатель и публицист
Взгляды, высказанные в рубрике «Блоги», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции
Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода