Из России: Крокодил Гена, нарушитель закона

Уже несколько лет в России действует закон "О защите детей от информации, причиняющей вред здоровью и развитию", который предусматривает возрастную маркировку книг, журналов, фильмов и мультипликации. В 2012 году, когда он вступал в силу, интернет-пользователи шутили, что мультфильм "Ну, погоди!" из-за курящего волка тянет на 16+. Конечно, мультик остался детским, но во многом шутники были правы: маркировка породила множество курьезов. Однако главными героями этих смешных, но и одновременно печальных историй зачастую становятся не чрезмерно активные поборники морали, а сами издательства, книжные магазины и потребители.

Литературный критик, спецкорр Издательсткого дома КоммерсантЪ Анна Наринская рассказала, что ее сыну-восьмикласснику не продали книгу, несмотря на то, что она находится в школьном списке литературы для летнего чтения. "Внимание, внимание! Сегодня 30 июля – в магазине Библиоглобус моему сыну Грише не продали книгу Виктора Гюго "Человек, который смеется", потому что она 16+!" – написала она на своей странице в фейсбуке:

Действительно, на сайте интернет-магазина "Библио-Глобус" в информации об издании указаны возрастные ограничения. Руководитель пресс-службы торгового дома Лариса Веденьева в интервью радиостанции "Говорит Москва" подтвердила этот прецедент. Она заявила, что кассиры не имеют права не спросить документы у покупателей промаркированной продукции.

Сотрудник издательства "Эксмо" Сергей Завидов в комментариях к записи Анны Наринской объяснил, что возрастные ограничения проставляются из-за риска нарваться на штраф за нарушение закона о защите детей от вредной информации. "Я с "Библио-Глобусом" работаю как представитель издательства. В прошлом году у них был случай – продали книгу подростку 14 лет, а там 16+, и сразу за этим подростком дядя с удостоверением стоит. Добрый день, закон нарушаем. Так что в БГ все правильно делают. Все вопросы – к "законотворцам", если так можно назвать этих людей", – написал он.

В списке требований к обороту информационной продукции, указанных в тексте закона, обозначено: учебники и учебные пособия, рекомендуемые или допускаемые к использованию в школах в соответствии с законодательством об образовании, маркировать не обязательно. Однако можно ли отнести к этой категории художественные книги, которые школьникам необходимо прочитать к урокам литературы, не совсем ясно. В романе Достоевского "Преступление и наказание", обязательном к прочтению в 10-м классе, содержится детальное описание сцены жестокого убийства старухи-процентщицы. В "Библио-Глобусе" эта книга помечена как 16+. Между тем в 10-м классе могут учиться 15-летние подростки.

Недоумевающие пользователи "Фейсбука" в комментариях к посту Анны Наринской перечисляют любимые книги и фильмы детства, которые, по их мнению, при нынешнем законодательстве должны оказаться в категории 16+. Среди них роман Виктора Гюго "Собор Парижской Богоматери", Александра Дюма "Три мушкетера", фильм по книге Аркадия Гайдара "Тимур и его команда", сборник рассказов Ивана Бунина "Темные аллеи", а также произведения Герберта Уэллса и несколько классических произведений.

Репродукция иллюстрации к роману Ф.М. Достоевского "Преступление и наказание"

Издатели не всегда понимают, где провести грань между законом и искусством. Признанную детскую классику пока не трогают – хотя в одном из современных изданий Карлсон больше уже не курит. Но как расценивать эпизоды, где 12-летняя девочка идет по улице в кофточке, "тесноватой в груди", или называет другую девочку дурой?

Работник одного детского издательства рассказывал недавно в интервью газете "Московский комсомолец", что такие сцены приходится вырезать или убеждать автора переписывать собственный текст так, чтобы он соответствовал возрастным рамкам, что, в свою очередь, вызывает полемику о художественности текста и полноте раскрытия образов персонажей. "Шампанское" заменяется безобидной "газировкой", старуха, для которой сигарета – последняя радость в жизни, призывает молодежь отказаться от вредной привычки, а маленькие девочки, шагающие по улицам в мокрых майках, вообще исчезают со страниц книги.

Но гораздо чаще, чем издатели, перестраховываются магазины. Вот что рассказывает генеральный директор издательства "Альпина нон-фикшн" Павел Подкосов:

– Был недавно случай довольно смешной. Один питерский магазин написал письмо, что в книге Наоми Вульф "Вагина", которая в общем-то не про секс, а, скорее, про культурный контекст восприятия тела от древности до наших дней, они просят поменять маркировку с 16+ на 18+. И мне с законом в руках пришлось доказывать, что изображение на обложке картины Лукаса Кранаха никаким образом не противоречит закону и попадает под ограничение 16+, а не 18+. Магазины ведут себя достаточно активно в этом смысле и занимаются самоцензурированием.

По сути, прямых запретов нет, но к каким-то книгам они относятся очень осторожно и могут даже не взять их в продажу, а в каких-то книгах они просят переставить маркировку, хотя, в общем-то, не имеют на это права. Проблема в том, что на страже закона стоят не какие-то руководящие органы, а сами магазины, хотя их об этом никто не просил. Какие-то товароведы подстраховываются и становятся даже более законопослушными, чем люди, принимающие закон. А может быть, они и трактуют закон неправильно, – предполагает он.

Магазины, в свою очередь, страдают от родителей, стремящихся уберечь своих детей от вредной информации. Например, в один из книжных магазинов Новосибирска пришли с жалобами активисты "Уральского родительского комитета". Конечно, врываться в магазины и уничтожать книги чрезмерно активные родители не станут: тогда они как минимум должны будут возместить причиненный ущерб. Но апеллировать к букве закона родители, охваченные страхом за психику своего чада, теперь могут.

Директор Российской государственной библиотеки для молодежи Ирина Михнова уверена, что закон содержит множество пробелов относительно маркировки книг в библиотеках и магазинах.

– Возражения вызывают слишком широкие "шаги": 0, 6, 12, 16, 18, в пределах которых находятся люди, в разной степени продвинутые в своем понимании жизни, обладающие разными литературными вкусами. Федеральный закон впервые базируется на понятиях добра и зла, которые понимаются разными людьми по-разному, и за "неправильное", с точки зрения неких экспертов, их толкование следуют очень серьезные наказания вплоть до закрытия библиотеки на 90 дней, штрафов от 20 тысяч до 500 тысяч рублей и даже уголовной ответственности.

Депутат Государственной думы Дмитрий Гудков призывает к отмене возрастного ценза, так как закон об обязательной маркировке информационной продукции, по его мнению, принят в спешке и содержит немало дырок, которые вводят в заблуждение современных авторов и издателей.

"А потом мы удивляемся, отчего же юное поколение так мало читает – в частности, потому что мы, взрослые, обманываем подростков, которым в 15 лет нельзя прочитать в книге слово "дурак". Так что отменять нужно не только все яровое людоедство, но и вот это лицемерие тоже. Вреда от него много, а пиар-эффект прошел",– пишет депутат на своей странице в фейсбуке.

Работники издательств и магазинов мечутся между страхом быть оштрафованными и желанием сохранить оригинальность авторского текста. Авторы протестуют против навязанных им ограничений. Родители недоумевают по поводу возрастной маркировки на произведениях, любимых ими в детстве и юности. А подростки придумывают отговорки по поводу непрочитанной книги: "Не продали в магазине!" И это при том, что внешняя угроза отсутствует: никаких громких судебных прецедентов из-за возрастной маркировки в России еще не случалось. Однако не существующая по большому счету угроза заставляет взрослых людей заниматься самоцензурой и краснеть, когда в книге попадается строчка о девочках в мокрых майках.

При этом создается впечатление, что многие забыли о важной вещи, которую когда-то высказал глава Роскомнадзора Александр Жаров в интервью "Российской газете" в 2012 году, когда закон о маркировке только вступил в силу:

– Очевидно, что закон направлен, прежде всего, на родителей. Маркировка предназначена для них, и родители должны сами решать, как ею будут пользоваться, – говорил тогда он.

Получается, что никто, кроме родителей, не может (и не должен) лишать школьника возможности читать Гюго, Уилсон, Достоевского, даже Фрейда и маркиза де Сада. И покупка "взрослой" книги не должна ассоциироваться у подростков с попытками добыть алкоголь или табак для вечеринки.

– Некурящий Карлсон или Крокодил Гена, Капитан Врунгель или Гэндальф лично мне кажутся скорее печальным явлением: если мы не можем уберечь детей от вида курящих взрослых в их окружающем мире, какой смысл уберегать их от курящих героев в мире художественном, в котором детям приходится бывать куда реже? Такого рода запреты больше напоминают ложь, а ложь имеет сомнительную воспитательную ценность, – говорит доцент школы филологии, преподаватель литературы лицея Высшей школы экономики Михаил Павловец. – Лучшим решением этой проблемы был бы не запретительный путь, а разъяснительный, просветительский: любого человека надо с детства учить работать с информацией, в том числе и потенциально опасной, давая ему возможность осознать, что информационные яды могут быть не менее губительны, чем растительные или химические.

Михаил Павловец считает, что у детей необходимо формировать критическое мышление, устойчивость перед соблазнами легкого решения трудноразрешимых или вовсе не разрешимых проблем:

– Конечно, некоторые сцены прочитанной в 5 классе повести Тургенева могут сильно задеть душу ребенка – кто из нас не плакал над страницами книг или эпизодами фильмов? Но не надо забывать, что эта реакция называется "эстетическое восприятие", в основе ее – переживание того, что произошло в произведении искусства, а не в окружающей жизни, поэтому достаточно с самого начала формировать у ребенка понимание, чем вымышленный мир отличается от реального, – и пусть себе рыдает или ужасается на здоровье! В конце концов, классика, как правило, попадает в руки ребенка от учителя (реже – от родителя). Поэтому важно (если ребенку это нужно) не оставить его один на один со своими горечами и страхами, проговорить с ним – учителей этому учат, а родителю должна подсказать родительская интуиция, – говорит Михаил Павловец.

Закон о маркировке рекомендательный, и его текст нельзя рассматривать как истину в последней инстанции. В нем содержится лишь примерный список "взрослых" вещей, которые, по мнению неких экспертов, ребенку лучше не знать до определенного возраста. Но это своего рода пуховое одеяло, защищающее подростка от жестокого внешнего мира. И если постоянно кутаться в него, можно умереть от небольшого сквозняка – просто иммунитет окажется неспособным противостоять внешней угрозе.