Психолог: «Многим крымчанам нужна стабильность, а не Украина или Россия»

Спустя два года крымская реальность отличается от того, чего от нее ожидали сторонники аннексии. Проблемы с бизнесом, рост цен, провал обещанных инфраструктурных проектов – у многих это должно было бы вызвать разочарование. Может ли такой диссонанс заставить людей отказаться от своих убеждений, может ли реальность победить мифологическое сознание, увы, преобладавшее среди крымчан на момент аннексии? И почему идеология зачастую оказывается сильнее реальности? Об этом говорим с заведующим лабораторией психологии масс и сообществ Института социальной и политической психологии НАПН Украины – профессором Вадимом Васютинским и крымчанкой, социальным психологом – Ольгой Духнич.

​

– У нас в гостях доктор психологических наук, профессор Вадим Васютинский. Вадим Александрович, недавно Кремль решил присоединить Крым к Южному федеральному округу, и миф об особом статусе Крыма в рамках Российской Федерации получил еще один удар. Может ли реальность, в которой отбирается бизнес, происходят сплошные разочарования, заставить сторонников аннексии изменить свои взгляды? Есть ли прецеденты в истории, когда психологам удавалось увидеть, как реальность меняет убеждения людей?

​Васютинский: Речь идет об эйфории, а она не может длиться долго. У нас тоже была эйфория – например, после первого Майдана, когда она продлилась очень недолго. Массовое сознание устает, счастье и радость угасают. Принципиально то, насколько меняется мнение. Что касается крымчан – не думаю, что мнения поменялись принципиально. Конечно, количество довольных жизнью в Крыму, вот эта цифра в 95%, называемая в результатах опроса ВЦИОМ – это «туфта», простите. Другое дело, что, по моему мнению, и до всех этих событий, и сейчас в Крыму преобладает умеренно пророссийская позиция. Думаю, если бы в 2013, до аннексии, в Крыму провели легитимный референдум и спросили у крымчан, хотят они быть с Украиной или Россией, с небольшим отрывом победила бы российская идея. Я опираюсь на собственные данные от 2008 года – тогда я организовывал опрос в Крыму с участием 3 тысяч респондентов. Опрос казался политического будущего Крыма. За Россию было 48%, за Украину – 43%. Если говорить о нынешнем моменте, все зависит от того, какова была позиция человека до и во время событий весны 2014.

Мы, проукраински настроенные граждане, с удовольствием читаем о том, как в Крыму все плохо. Но субъективное отражение происходящего совсем иное. Если человек, образно говоря, мечтал умереть в России – а таких 20-30% – они видят все по-другому, их не переубедить, они будут верить, что все плохое у них происходит из-за мифических «бандеровцев». Проукраинского населения в Крыму всегда было немного, самые активные почти сразу уехали с полуострова. Говорить о проукраинскости крымских татар можно, это бывает трогательно, но это очень условно, и вполне логично, что крымским татарам нужно заботиться в первую очередь о собственных интересах. Украина не была им родной матерью, с Россией вообще все сложно, и им надо думать прежде всего о выживании. Учитывая все эти моменты, говорить о смене настроений в Крыму сложно. Думаю даже, что пророссийские настроения усилились.

Радио Крым.Реалии | Ожидания и реальность. Готовы ли сторонники аннексии отказаться от своих убеждений

– Для попытки оценить настроения нужны данные достоверных опросов. Мы упоминали опрос Всероссийского центра изучения общественного мнения, согласно которому 86% крымчан довольны жизнью, а 95% опрошенных поддержали бы присоединение к России снова. Вы говорите, что доверять этим данным не стоит. В чем проблема – в методике опроса ВЦИОМ или же в том, что крымчане попросту дают ответы, которых от них ждут?

​Васютинский: Думаю, проблема и в том, и в другом. Может, 86% довольных жизнью – не такая уж нереальная цифра. Люди ведь не живут все время политикой. Есть масса вещей, которые вызывают у них чувство удовлетворенности. Например, пенсии в России выше, и пенсионеры довольны. Что касается 95%, поддержавших бы повторно присоединение к России – думаю, тут больше влияет страх, и не столько перед тем, что придут из органов, сколько опасение перед давлением общественного мнения. Это как в Украине сейчас сложновато быть явно пророссийски настроенной личностью – только в Крыму быть проукраински настроенным сложнее и опаснее. Тем более, что по российским законам такая позиция наказуема. Так что цифра 95% вызывает у меня большие сомнения, но реальных данных я не знаю.

– С нами на связи социальный психолог, крымчанка Ольга Духнич, которая много общается с жителями полуострова. Ольга, у нас есть предположение, что реальность должна была бы подкорректировать мифологическое сознание крымчан. Может ли неприглядная реальность привести к разочарованию и смене идеологической ориентации пророссийски настроенных крымчан, которые в свое время поддержали аннексию?

Духнич: Думаю, вся проблема в том, что у многих поддержавших аннексию Крыма не было определенных ожиданий. Это были неясные ожидания, инспирированные происходящим, ожидания, что жизнь станет лучше, но как именно лучше, какие должны наступить изменения – непонятно. Думаю, четкой картины того, что должно было бы происходить, у большинства пророссийски настроенных крымчан не было. Потому я сомневаюсь, что любые ухудшения – с нашей точки зрения – в Крыму будут восприняты именно как объективные ухудшения уровня жизни. Люди найдут поводы для радости, и это нормально – если убеждение, картина мира подвергается риску, человек ее защищает, ведь она прямо связана с его собственным «Я». Мы не хотим казаться слабыми, проигравшими, не хотим чувствовать, что нас предали. Так что я бы не говорила о резкой смене настроений у пророссийски настроенных крымчан. Они все равно будут вам рассказывать, дескать, в Крыму делают дороги, появляются новые памятники, местная власть плохая, зато центральная хорошая.

– Насколько, по вашему мнению, реальна названная ВЦИОМ цифра в 95% крымчан, снова поддержавших бы присоединение, а в украинской формулировке – аннексию Крыма?

​Духнич: Думаю, спустя три года на референдуме россияне получили бы ту же цифру. Потому что методы, которыми проводятся такие референдумы, информационная кампания, скрытая угроза, которая витает в воздухе, этому способствуют. Люди голосуют, а какие цифры нарисуют в результате – неясно. Цифры были бы примерно те же, а что люди думают на самом деле – другой вопрос. Может, примерно на 10% больше бы оказалось тех, кто мыслит более-менее критично и сомневается, что в России будет так уж хорошо. Те же, кто истово верит в то, что Крым российский, вряд ли изменили бы свое мнение.

– Мы предположили, что желающих, образно говоря, умереть в России – примерно 10-15%. Близка ли к реальности эта оценка?

Духнич: Думаю, их больше. Хотя бы потому, что в Крым переезжают люди с материковой части России. Но вообще это гадание на кофейной гуще. Тут нужен полноценный социологический опрос. Мы не очень понимаем, какова картина мира крымчанина, пережившего все эти события. Люди в Крыму очень любят стабильность. Так что, думаю, некую стабильность они бы и поддерживали в любом случае.

– Вадим Александрович, Ольга предполагает, что для большого количества людей важны стабильность и благополучие, а кто будет их поставщиком, Украина или Россия, не столь важно. Что может заставить этих людей изменить свое позитивное отношение к аннексии Крыма?

​Васютинский: Когда в 1991 году Украина стала независимой вместе с Крымом, Россия не ушла из Украины, не отказалась от своего влияния, она делала все, чтобы обозначать свое присутствие в Крыму. У Украины есть два варианта. Либо отрубить Крыму свет, воду, чтобы он выживал как угодно, в надежде, что они еще пожалеют. Это не очень-то получается. Либо, наоборот, наращивать свое присутствие в Крыму. Это кажется нелогичным. Я не знаю, что лучше. Но полный уход из Крыма приведет к тому, что массовое сознание вообще забудет об Украине. Думаю, нужно хотя бы информационное присутствие Украины.

– А если будет встречное жесткое влияние России на эту достаточно пассивную категорию населения?

Васютинский: Это уже вопрос идентичности. Если идентичность четко сформирована, она уже не изменится. Человек может переехать, адаптироваться к обстоятельствам, но свою идентичность, позицию вряд ли изменит. Надеяться, что Украина будет доброй, успешной, и крымчане пожалеют о содеянном, наивно.