Антон Наумлюк: «Из Чечни можно убежать в Дагестан, а из Крыма никуда не убежишь»

Журналист Радио Свобода Антон Наумлюк провел почти месяц в аннексированном Россией Крыму и пообщался с местными жителями. Чем сейчас живет полуостров, кого там винят во всех проблемах и боятся ли крымчане высказывать свои мысли вслух? Об этом с Антоном Наумлюком беседовали ведущие Радио Крым.Реалии Александр Янковский и Сергей Мокрушин.

Радио Крым.Реалии | Крым без Украины. Интервью с журналистом Антоном Наумлюком

Янковский: Можно ли объективно оценить ситуацию на полуострове, если читать и российские, и украинские, и местные СМИ?

Наумлюк: Какая-то картина, конечно, сложится, но она будет неполной и неглубокой. Побывать там самому, пообщаться с людьми – совсем другое дело. Для СМИ с любой стороны, скажем так, сложно писать о Крыме с учетом всех нюансов.

Мокрушин: О каких нюансах вы говорите?

Наумлюк: Например, частные мысли людей, которыми они поделятся у себя на кухне, но никогда не вынесут на публику. Вы никогда не услышите от них откровенных оценок, и, соответственно, это не попадет ни в какое СМИ. За те три с небольшим недели, что я пробыл в Крыму, нельзя было не заметить осторожность, с которой люди выражают свои мысли.

​Янковский: Насколько, по-вашему, можно доверять опросам общественного мнения в Крыму?

Наумлюк: Социологическим исследованиям российских институтов и организаций доверять вообще нельзя. Они показывают совсем другую реальность, которая создается, в том числе благодаря таким же опросам. То же одобрение или неодобрение действий местных властей многогранен: в разных социальных группах, в разных частях Крыма на него можно получить разные ответы. Многие стоят на принципиально пророссийских позициях, несмотря на рост цен и прочие неурядицы, и открыто это высказывают. Что до недовольства чиновниками, его предпочитают оставлять при себе, потому что никто не знает, какой власть на полуострове будет завтра.

Мокрушин: Насколько происходящее в Крыму похоже на будни регионов России?

Наумлюк: В целом похоже, потому что типичная российская глубинка – это место, где люди молчат, даже если у них провластная позиция. Все из-за ощущения нестабильности. Вдруг губернатора, которого я хвалил, посадят – что обо мне тогда подумают?

Янковский: Недавно стало известно, что телеканал «Лайфньюс» уходит из крымского вещания. Можно ли говорить о какой-то тенденции, на ваш взгляд?

​Наумлюк: Во-первых, на этом телеканале сейчас кризис из-за недофинансирования, государственная поддержка иссякает. Во-вторых, интерес к Крыму в России, конечно, спал. Кремлю больше не выгодно, чтобы полуостров постоянно фигурировал в новостях, тем более если эти новости не такие уж и оптимистичные.

Мокрушин: Какими методами, по-вашему, в Крыму создали эту атмосферу страха?

Наумлюк: Совершенно обычными для России методами: усложнили проведение массовых мероприятий, ввели множество запретов. В Крыму абсолютно спокойно говорят о пропавших людях: более 370 человек за два года, из них 26 крымских татар. Российская прокурор Крыма Наталья Поклонская буднично рассказывает об этом и сообщает, что дела возбуждены, но результатов нет. Тому, кто это слушает, на самом деле понятно, почему эти люди пропали, как на это смотрит власть. В итоге складывается ощущение, что с тобой может произойти все что угодно. Даже из Чечни можно убежать в Дагестан и прятаться там, а из Крыма сейчас никуда не убежишь. Формируется своеобразное островное сознание.

Янковский: Тем не менее многие крымчане, насколько я знаю, считают, что все их проблемы решит Керченский мост. Можете подтвердить это?

Наумлюк: На мой взгляд, эта мысль как родилась в телевизоре, так им и поддерживается. Лично я не слышал рассуждений вроде: «Вот построят мост, и заживем». Но абстрактное ожидание того, что Россия не бросит, Россия поможет, остается. При этом недовольство бытовыми проблемами, бюрократией, дорогами не переходит в недовольство самой страной, которая их принесла.

Мокрушин: Кто тогда во всем этом виноват, по мнению крымчан?

​Наумлюк: Местные власти! Это свойственно и регионам России: федеральная власть в лице президента практически сакральна, он, мол, просто не знает о проблемах простых людей. Некоторые крымчане даже при мне хвалили Владимира Путина за освобождение политзаключенного Геннадия Афанасьева. На мое замечание, что, по сути, Владимир Путин его и посадил, мне возражали, что президент якобы просто не знал всю ситуацию, а теперь вот разобрался.

Янковский: Есть ли какие-то препятствия для работы российских журналистов в Крыму?

Наумлюк: Я не вижу, чтобы мои коллеги приезжали на полуостров и работали систематически. При этом, конечно, есть поток информации из Крыма, он не утихает, но акценты и подача этой информации таковы, что эти материалы нельзя назвать реалистичными. Например, так называемое «дело Хизб ут-Тахрир» подается так, чтобы ни у кого не осталось сомнений: все обвиненные в сотрудничестве с этой организацией – террористы. Сказать, что сложился информационный вакуум, нельзя, но СМИ освещают жизнь Крыма крайне тенденциозно. При этом я встречал там голландских и сербских журналистов, которые снимали материалы про изменившуюся жизнь крымских татар, но ясно, что никто эти программы в самом Крыму, да и в России, не увидит.

Мокрушин: Вашей работе в Крыму не препятствовали?

Наумлюк: Когда я приехал в Севастополь и ходил по городу с фотоаппаратом, меня несколько раз останавливали местные жители и начинали буквально допрашивать, какое СМИ я представляю, не на Украину ли работаю. Это были в основном пожилые люди, у которых сложилось мироощущение «осажденной крепости». По всей видимости, поддерживать такую атмосферу российским властям пока что выгодно.