Одна большая канализация: Черное море у крымских берегов заливают нечистоты

Власти Севастополя накануне признали проблему комплекса очистных сооружений «​Южный»​ – это главные очистные сооружения города, которые фактически неисправны. Вода из канализации почти без очистки льется в море, из этих стоков убирают только механический мусор, который можно выловить обычными решетками. В целом же сточные воды без химической, биологической обработки просто сливаются в море – причем прямо в прибрежной зоне. В некоторых местах эти выбросы видно с берега. В соседней Балаклаве проблема не менее серьезная, там давно сливают неочищенные стоки прямо в море – буквально возле выходы из бухты. Проблема канализования Севастополя тянется еще с советских времен. Предлагаю послушать небольшой репортаж, который подготовили мои коллеги.

Радио Крым.Реалии/ Крымское побережье – большая выгребная яма?

О сбросе нечистот вблизи побережья полуострова, состоянии местных канализационно-очистных сооружений, строительстве новых объектов и состоянии природной среды у берегов Крыма в эфире Радио Крым.Реалии говорили экологом из Севастополя Маргаритой Литвиненко, членом Национального экоцентра Украины Ярославом Мовчаном и активистом из российского Сочи, членом Совета Экологической вахты по Северному Кавказу Владимиром Кимаевым.

Старые очистные сооружения водоканала – проблема практически для всех регионов Крыма. Программа развития полуострова до 2020 года предусматривает модернизацию системы водоснабжения и водоотведения, запланировано более 11 миллиардов рублей. На эти деньги хотят построить канализационные очистные сооружения «Южный», что в Балаклаве. Кроме того, провести воду в ряд сел и поселков. В восточном Крыму заявляют, что к осени завершат строительство трех водозаборов, об этом «Первому крымскому» говорит подконтрольный Кремлю замминистра экологии региона Наталия Сологуб: «Это ведь реальные средства, субсидия, бюджетный трансфер из Российской Федерации, Минприроды России Совету министров. На строительство трех водозаборов было потрачено около 750 миллионов рублей». Пока на полуострове осваивают российские бюджетные деньги, в море ежедневно попадают тонны кубометров неочищенных сточных вод.

– У нас на прямом включении из Севастополя местный эколог Маргарита Литвиненко. Маргарита, вы уже много лет занимаетесь экологическими проблемами в Севастополе. Если говорить о проблеме очистки стоков, насколько остро стоит этот вопрос для города и поселков в окрестности?

Маргарита Литвиненко

​Литвиненко: Для Севастополя этот вопрос стоит остро уже несколько десятилетий, потому что даже сейчас местные власти признают, что 70 процентов канализации сбрасывается в море. В Севастополе канализация не очищается. На основных очистных сооружениях, которые были частично введены в строй в 1969 году – это сооружения комплекса «Южный» – биологической очистки нет. То есть в море сбрасываются условно очищенные стоки, они не проходят основные эффективные этапы чистки – физикохимические и дезинфекция. То есть стоки сбрасываются недезинфецированные, и все они идут как раз туда, куда приезжают оздоравливаться россияне, украинцы и так далее.

А в Балаклаве вообще никакой очистки не происходит. Вот в этой красивой Балаклаве, которая привлекает туристов… Ну и вы знаете, наверное, что у нас состоялись торги по проектированию и строительству очистных сооружений, но антимонопольная служба российская их отменила. Теперь они должны проходить повторно, потому что некоторые компании, по утверждению Сергея Меняйло, пытались демпинговать, то есть сознательно снижали цены на проектирование и строительство. КОС «Южный» – это самое больное место Севастополя.

– Скажите, а где в Севастополе безопасно купаться? Совершенно обывательский вопрос, но для туристов он наверняка очень актуален.

Литвиненко: Я не могу назвать такого места, где абсолютно безопасно купаться. Самое чистое место по биоиндикации, то есть по водорослям – это был район Дачи командующего в Омеге. Это по данным наших ученых гидробиологов, то есть брали определенные группы водорослей, которые растут в относительно чистой воде, изучали их количественный, качественный состав. Вот в районе Дачи командующего, но туда дальше в открытое море, была наиболее чистая вода. Но я не могу говорить, как там сейчас, потому что этот участок застроен, и что там будет этим летом неизвестно. А вообще, абсолютно чистое место в Севастополе вряд ли есть.

– А где хуже всего? Мы с друзьями, например, раньше любили приезжать в район 35-й батареи. Но после того, как я попал на КОС «Южный», я там перестал купаться – мне сказали, что куда-то туда недалеко происходит сброс.

Маргарита Литвиненко: Хуже всего… Это пресловутая наша Карантинная бухта, Мартынова бухта, это Балаклава опять-таки, потому что течение этих канализационных стоков, которые выбрасываются под Генуэзской башней, идет как раз на Золотой и Серебряный пляжи, которые так любят туристы и местные. И центр города, конечно, там тоже грязно.

– Спасибо! А с нами на связи Ярослав Мовчан, заведующий лаборатории экологической безопасности Национального авиауниверситета и член Национального экоцентра Украины. Ярослав Иванович, скажите, насколько остро для причерноморских городов стоит проблема очистки стоков? И безопасно ли в Черном море купаться?

​Мовчан: Она всегда была острой, речь идет о том, что загрязнение обусловлено и плохими старыми канализационными сооружениями – в Ялте, Севастополе, Алуште, Саках, почти во всех этих городах, и плохой сливной канализацией. То есть, все, что есть на берегу, во время дождей сливается. Речь идет и о морской деятельности, транспортной. Вы слышали о недавнем случае в Севастополе, когда разлился мазут? Мы знаем также, что военные всегда были не очень аккуратными к окружающей среде. И вот все эти факторы делают море грязным. К тому же, была плохая традиция вообще не очищать воду, например, в том же Севастополе, где до этого времени функционирует глубоководный выпуск – это так условно называется, просто труба из канализации ведет дальше в море. Ее не очищают из расчета на то, что это сделает море. Но на самом деле это серьезное экологическое преступление. Речь идет о том, что убивается и природа, и для людей опасно.

Ситуация в Севастополе и Балаклаве усложняется еще и тем, о чем упоминала предыдущая коллега – относительно течений, которые разносят все это… Это такой замкнутый круг. Нужна очистка механическая, физическая, химическая, биологическая, нужно переходить на замкнутые циклы водоиспользования, и тогда есть шанс это исправить. Но это должно быть другое отношение к природе, окружающей среде, здоровью, нужно понимать, что это очень важно.

– А то, что называется глубоководным сбросом, эта технология… Насколько я знаю, это должно быть три километра от берега, нужна определенная глубина, куда могут выходить эти стоки. Я так понимаю, что даже эта технология не выдерживается?

Мовчан: Конечно. Мы же понимаем, что это дикарская технология, потому что по сути ничего не очищается. Это очень условная вещь. Опять-таки, мы знаем ситуацию с морем – там ниже 200 метров в среднем слои сероводорода. Что реально твориться в тех местах, где происходит этот выпуск – сложно сказать, это должно быть отдельное исследование. Верить, что море – замкнутая система, неглубокая, с сероводородом – будет очищать человеческие отходы, неправильно и глупо. Нужно думать над радикальными действиями, а пока это должны быть какие-то штрафы за загрязнение моря.

– А как делают в других странах, где тоже есть такие замкнутые моря, например Средиземное, Адриатическое? Там переходят на какие-то современные способы очистки, или там никогда этот сброс не применялся?

Мовчан: Есть же конвенции, есть международные документы, где сказано, что море нельзя загрязнять. Это касается и кораблей, и берега, и канализации. Все должно очищаться. Европа активно переходит к этому. Конечно, такие вещи все еще позволяют себе Азия, Африка – как результат мы имеем острова грязи, загрязненные морские экосистемы. Это должно остаться позади.

– А в Черном море, кроме нашего побережья, кто еще грешит такими сбросами?

​Мовчан: Я думаю, что сейчас это делает интенсивно Россия. Построили очистные комплекты Румыния, Болгария – там работает уже все по нормам европейским. Грешило побережье Турции, там было много неорганизованных выпусков, но я так понимаю, что они сейчас тоже начали уменьшать их количество.

– Предлагаю пообщаться с еще одним нашим собеседником – это член совета Экологической вахты по Северному Кавказу Владимир Кимаев. Владимир, я так понимаю, что вы можете говорить об опыте черноморского побережья в районе Сочи. Насколько там остро стоял или стоит вопрос очистки стоков, строительства новых очистных сооружений. Я знаю, что под олимпиаду строили сразу несколько… Запустили ли их и как поменялась экологическая обстановка в прибрежной зоне?

Кимаев: Сразу скажу, что экологическая обстановка в прибрежной зоне стала хуже. Было в инфраструктуру вложено порядка 1 триллиона 500 миллиардов рублей, порядка 70 коллекторов выпускных в море… На сегодняшний день крупных – около семи, на реконструкцию которых были выделены огромные деньги. Сейчас запущен только один на полном цикле. Далее – уже в центре города – главный очистной комплекс до сих пор не запущен. На сегодняшний день могу констатировать, что порядка 57 процентов территории города Сочи не канализированно. А проблема с системой канализирования отходов и сточных вод не решена вообще. Вы знаете, что по нормативам выпуск отходов должен осуществляться на расстоянии 2600 метров от берега моря. А сейчас работает система советская, там от берега буквально в 300 метрах уже выбросы.

– В Севастополе и под Судаком похожая ситуация, когда можно с пирса стоять и видеть, как бьет мутная вода, не морская. У вас так же?

Кимаев: Вы знаете, да. Есть различные случаи, и такие примеры тоже есть, когда буквально запах мочи… Воняет все. И это происходит из ливневых сливов, обращаю ваше внимание.

– То есть это врезки незаконные, да?

Кимаев: Конечно. В 2015 году у нас было пару катастроф таких, вы, может быть, слышали. Были наводнения, подъем воды. И получилась такая ситуация, когда или канализация попадала в ливневки, или ливневки в канализацию. Это все было в кучу, была просто катастрофа. Люди тогда попали в опасность, могли заболеть какими-то инфекционными заболеваниями. Кстати, именно по той причине, что в прошлом году были паводки и они посмотрели на это, у людей вообще отпало желание посещать курорт.

– Вы говорите, что есть планы построить отечественные канализационные сооружения. Насколько эти планы долгосрочные? Если ли смысл надеяться, что в ближайшее время ситуация в нашей зоне изменится в лучшую сторону? Много вообще Сочи сбрасывает отходов?

​Кимаев: Баланс воды, поступающей по водоканалу в дома – это порядка 170 тысяч кубометров в сутки. Реально уходит в канализацию от потребления – около 200 тысяч. Все это совершенно неорганизованным образом попадает в ручьи, речки и – на пляж. Это большая проблема. Да, администрация края занимается этим, но денег нет ни на что сейчас. Поэтому надеяться, что как-то что-то изменится в лучшую сторону в ближайшее время – вряд ли. Проблема в отсутствии реализации генерального плана и его полной публикации. У нас он частично недоступен для населения, мы его не развиваем. А те правила землепользования, которые есть, постоянно меняются депутатами.

– Получается, что мы всегда надеемся на то, что природа переварит, я правильно вас понимаю?

Кимаев: Да. В связи с тем, что у нас такое постолимпийское наследие, Сочи превратились в такой бездонный разовый слив.