Когда Россия избавится от имперского комплекса?

Москва – В России на протяжении нескольких лет продолжается дискуссия о внутренней колонизации. Преодоление постколониальных и постимперских комплексов в стране, руководство которой себя идентифицирует как «наследников великой империи», – одна из главных и пока неразрешимых проблем, говорят эксперты.

«Россия встает с колен», «Мы – не Европа, мы особенные», «Россия – великая держава» – сегодня это основные положения руководителей российского государства, которыми «угощают» людей на федеральных российских телеканалах и в других СМИ, большая часть из которых находится под контролем Кремля. Не удивительно, что большинство населения с удовольствием прислушивается к этим идеям. О том, почему промышленность России развивается хуже, чем в развитых странах, почему люди живут не лучше, а хуже, почему уровень жизни населения не растет, задумываются далеко не все россияне. Санкции и экономический кризис люди не связывают с аннексией украинского Крыма и агрессией России против соседней Украины. По мнению историка Андрея Зубова, ненависть к братскому народу является следствием болезни имперского сознания.

Андрей Зубов

«Возникла ситуация в Украине два года назад, и какой ненавистью прониклась огромное количество российских людей к украинцам! Два ближайших друг к другу народа, масса перекрестных браков. Сами же говорят, что между русскими и украинцами нет никакой разницы и сами же ненавидят украинцев так, как будто вообще они – «марсиане». Это как раз болезни империи. И поскольку у нас не изжиты эти комплексы, у нас империя пала, и на ее место никаких реальных взаимовыгодных систем не пришло. Людей не учили, что империя – это плохо, это неправильно. Наоборот, все, начиная с Путина, говорят о том, что распад Советского Союза – это «самая большая геополитическая катастрофа» в истории нашей страны, в истории едва ли не всего мира», – обращает внимание историк.

История наоборот

Интересно, что говоря о своей уникальности и особенности, российская пропаганда отказывает в уникальности и национальной особенности соседним странам, считая их, по старой советской привычке, «своей периферией». Эта риторика наиболее активно используется во время вооруженных конфликтов. Так было с Молдовой, так было с Грузией, так сейчас происходит в отношениях с Украиной. По мнению Андрея Зубова, это с исторической точки зрения абсолютно неверно.

«Я думаю, что это классический пример такого имперского сознания, что мы – «особые» относительно всего мира, но там Украина, Белоруссия, Кавказ – это тоже «мы». Но это же неправильно. Вполне очевидно, что такие страны, как Грузия, Армения, Средняя Азия – это просто другие цивилизации. Они гораздо больше отличаются от нас, чем, скажем, мы отличаемся от Польши. Разумеется, Украина и Беларусь – это страны единого корня, они когда-то были одной страной, но это не значит, что то, что сейчас называют Российской Федерацией или раньше называлось «Великороссией», это какая-то преимущественно Россия. Напротив, настоящая Россия издавна считалась тем, что сейчас называют Украиной – это Древняя Русь, а это была ее восточная и северная периферия – вот нынешняя «Великороссия». И то, что сейчас в воспаленном сознании многих наших граждан Украина – эта «часть» России, взбунтовалась, – это абсурд со всех точек зрения, даже с исторической», – отмечает Зубов.

«Фантомные боли»

Татьяна Ворожейкина

Российский социолог и политолог Татьяна Ворожейкина говорит, что Россия вряд ли в ближайшее время сможет избавиться имперского комплекса, поскольку распад советской империи в исторических масштабах произошел относительно недавно.

«То, что можно назвать имперскими фантомными болями, характерно для всех бывших империй. В свое время, 10 лет назад, мне удалось услышать выступление бывшего премьер-министра Великобритании Джона Мейджора, и на мой вопрос о том, когда в Великобритании исчезли имперские фантомные боли, он ответил так: «Они исчезнут, когда уйдет последний свидетель империи». Россия здесь исключение не только потому, что империя, а именно Советский Союз разрушился гораздо позже, чем другие империи. Были в начале 20-го века три континентальные империи – Австро-Венгерская империя, Османская империя и Российская империя, первые две были разрушены во время Первой мировой войны, они потерпели поражение, распались и превратились в национальные государства. Российская империя в результате революции и гражданской войны, и последующей политики до и после Второй мировой войны восстановила эту империю под видом СССР, поэтому ее разрушение было гораздо позже, то есть это гораздо более свежий комплекс», – считает Ворожейкина.

Имперское сознание

Имперское сознание активно культивируется. И здесь можно вспомнить те же праздники, которые часто выглядят довольно нелепо. 7 ноября, например, заменили на 4 ноября. Но большинство граждан до сих пор не могут объяснить, что празднует, – для них это просто еще один выходной день. В этом году Первое мая совпало с православной Пасхой. И здесь возникла странная смесь религии и советских привычек. Большинство граждан России не готовы расстаться с империей, считает доктор исторических наук, профессор Андрей Зубов.

«Это один из самых тяжелых комплексов – расставание с империей. Почему так? По сути, империя обычному человеку не дает очень много, даже на Западе не давала, во Франции, в Англии, а уж тем более в России. Здесь всегда периферия жила даже лучше, если вспомнить ту же Балтику и даже Закавказье, чем российский центр. Почему же русские люди так тяжело расстаются с империей? Я думаю, что причина этого в самой человеческой натуре – это желание обладать пространствами и другими людьми, желание властвовать над ними. В этом и есть суть империи. Ведь есть же другие формы сосуществования многих народов, где ни один народ над другим не господствует, наоборот, все получают выгоды от совместного существования. Поэтому, когда такая империя распадается, люди испытывают очень большие комплексы неполноценности», – говорит Зубов.

По словам Андрея Зубова, манера поведения нынешнего российского руководства основана на противостоянии миру. Историк говорит, что в многонациональной и многокультурной Российской империи до революции этого не было.

«Это не столько пережитки даже старых комплексов, а на самом деле их продолжение. Потому что всегда, когда вы себя противопоставляете миру, всегда, когда вы в глубине души мыслите агрессивно, когда вы видите в другом врага, тогда вы должны сказать, что вы особенный. Это продолжение синдрома холодной войны. Кстати, этого не было никогда до революции», – говорит специалист.

Не только Россия

Риторика нынешних российских идеологов часто апеллирует к низменным чувствам людей. Отсюда противопоставление россиян и западных ценностей. При этом вторые используются с неуважительной коннотацией. По словам социолога российского «Левада-центра» Татьяны Ворожейкиной, к истинному положению вещей это не имеет никакого отношения.

«Постимперский комплекс часто вырождается в своеобразный национализм, основанный на чувстве неполноценности и зависти. То есть мы лучше, чем Европа, мы духовнее, у нас большая литература, но, тем не менее, мы постоянно ощущаем эту неполноценность. Я недавно перечитывала роман Орхана Памука «Снег», и там один в один Россия, но в случае с Турцией. То есть вот этот колоссальный комплекс неполноценности перед Европой порождает такой агрессивный национализм. А у нас, тем более, это очень свежее явление, прошло всего четверть века, и живы не только свидетели империи, живы их потомки, которым это все досталось в мифологизированном виде. Конечно, это очень тяжелая ситуация, и я думаю, что она будет преобладать еще очень долго», – говорит Татьяна Ворожейкина.

Нужно определиться

В 90-х годах в рекламных буклетах и на вывесках магазинов часто красовалась вывеска «Товары из Европы». Сейчас в России другой тренд – импортозамещение. Правда, при возможности выбора россияне предпочитают импортные товары – так же, как делали это когда-то в СССР. Как же коррелируется российская «особенность» с желанием потреблять лучшее, а не худшее? Историк Андрей Зубов говорит, что это своеобразное раздвоение сознания.

«Это все говорит о том, что на самом деле присутствует мощное раздвоение. И здесь есть еще одна ошибка, которую обязательно надо показать. Дело в том, что «мы особенные» в какой-то степени можно сказать, потому что все народы особенные. Вполне очевидно, что итальянцы особенные относительно даже соседей-французов или швейцарцев. Но эта особенность не является особенностью противостояния, противопоставления, а это особенность дополнения. Так же, как в одном организме каждый орган особенный, и сердце – это не желудок, но необходимо и то, и другое, чтобы существовал организм. Поэтому мы не можем обойтись без западных машин, без западных технологий, без поездок на Запад, без западной информационной, компьютерной техники. И в то же время в каком-то безумии их «поносим», – отметил историк.

Симптом кризиса

По словам политолога Татьяны Ворожейкиной разговор об уникальности и особенности России является симптомом кризиса. И вот здесь Россию вполне можно сравнивать с другими странами.

«Рассуждения о том, что «мы – не Европа», не Запад, что «нам не свойственны материальные интересы», «нам свойственна высокая духовность», не только российские. Это обычная реакция стран поздней модернизации в ситуации кризиса. Эти разговоры лживы, ибо, если мы просто сравним состояние общества в европейских странах и США, оно гораздо более альтруистическое, чем наше. Там гораздо больше развиты различные формы бесплатной деятельности, там большинство нормальных людей не готовы нарушать закон ради денег, получать деньги любой ценой», – отметила политолог.

По поводу распада СССР существует множество мифов. Проблема современной России состоит в том, что большинство из них переводится в категорию «истины». А при таких условиях избавление от постимперских комплексов усложняется. Невозможно лечить болезнь, не имея полной клинической картины.