Преступники без приговора. В Крыму продолжается суд по запрету Меджлиса

На процессе по запрету Меджлиса крымские татары держат оборону от российского Минюста, Госкомитета России по делам национальностей, а подчас и от председательствующей судьи Натальи Терентьевой. Тон суду задает прокуратура, представители которой уже заявили, что, если дело заведено, значит –​ преступление было. Репортаж Крым.Реалии из зала суда.

За 40 минут до начала заседания обстановка у здания Верховного суда Крыма, контролируемого Кремлем, привычно оживленная. Несколько десятков крымских татар беседуют у ограждений.

– А что Россия войска из Сирии выведет – тоже фейк? – удивляется мужчина в национальном головном уборе.

– Конечно. Скажут: «Нас там нет». И продолжат бомбить, – улыбается парень лет 25. – Просто устали командировочные своим военным платить.

В коридоре суда очередь из желающих попасть на процесс. Маленький зал не вмещает всех. Заседание начинается с двадцатиминутным опозданием.

Не та подсудность?

Первым слово берет адвокат Джемиль Темишев, представляющий интересы Меджлиса крымскотатарского народа.

– Просим приобщить к материалам дела список, – он протягивает приставу распечатанные скриншоты с сайта исполнительного органа Курултая. – Это информация о представителях меджлиса в районах Крыма, в иностранных государствах, а также в ООН и ПАСЕ.

Джемиль Темишев

Судья Наталья Терентьева поджимает губы:

– Что подтверждает это ходатайство? – интересуется она.

– Оно показывает, что меджлис работает не только в Крыму и не только в России, но и в Германии, Франции, Румынии, Польше, Литве, Украине. То есть является международной организацией. А это, в соответствии с ч. 5 ст. 51 Кодекса административного судопроизводства России, значит, что решать вопрос о признании его экстремистским может только Верховный суд России.

– Но пока вы не заявляете ходатайство о смене подсудности? Просто просите приобщить документы? – спрашивает судья.

– Да.

Когда суд ставит вопрос об удовлетворении ходатайства на рассмотрение, прокуратура и Минюст возражают привычно сухо. Зато неожиданно эмоциональную речь произносит адвокат подконтрольного Москве Государственного комитета по делам национальностей (Госкомнаца) Александр Задков.

– Я категорически против, – говорит он. – Меджлис является незарегистрированной организацией. Абсолютно непонятно, достоверны ли те документы, которые они предоставляют, существуют ли те люди, которые в этих документах фигурируют.

Повисает молчание.

– Прошу заметить, что обвинение строится на скриншотах с официального сайта меджлиса, – замечает Джемиль Темишев. – Мы даем скриншоты с того же сайта. Если информация на них недостоверна, то недостоверна и информация в иске.

Адвокат Госкомнаца недовольно бурчит. Судья ходатайство удовлетворяет.

«Сколько человек назовут экстремистами?»

Заседание продолжается вопросом о масштабах обвинения.

– В исковом заявлении говорится, что Меджлис крымскотатарского народа имеет свыше 370 структурных подразделений, – говорит Джемиль Темишев. – Хотелось бы поинтересоваться, на чем основано это утверждение? Прошу суд истребовать данные доказательства.

Нариман Джелял

– Это важный момент, – уточняет первый зампред Меджлиса Нариман Джелял, представляющий его интересы. – Мы не можем понять, предъявлен ли иск к Меджлису крымскотатарского народа, то есть к исполнительному органу Курултая и его 33 членам, либо – ко всем региональным меджлисам, в которых состоят тысячи человек. Если иск против всех меджлисов, включая региональные, то суд должен знать, что они, региональные меджлисы, от нас не зависят и являются самостоятельными организациями. И, соответственно, должны быть самостоятельными ответчиками в данном деле. Так на чем основано утверждение, что мы создали эти 370 меджлисов?

За прокурорским столиком, где в этот раз нет Натальи Поклонской, возникает замешательство. Прокуроры перебирают документы, но, не найдя нужных, решают отвечать без подготовки.

– Все доказательства представлены суду. Это и справки из ФСБ, и брошюры, изданные непосредственно Мустафой Джемилевым.

– Ваше ходатайство, – обращается судья Терентьева к представителям Меджлиса, – состоит в том, чтобы суд истребовал у прокуратуры доказательства?

Адвокат кивает.

– Судебная коллегия, посовещавшись на месте, постановила: в удовлетворении ходатайства отказать, – резюмирует суд.

– Тогда мы просим привлечь в качестве заинтересованных лиц 370 региональных и местных подразделений меджлиса, – Темишев пытается зайти с другой стороны. – Руководитель симферопольского местного меджлиса Юмар Юнусов, например, присутствует сейчас в зале. Он может дать подробные объяснения о том, как связаны Меджлис крымскотатарского народа и региональные меджлисы.

– Истец настаивает, что региональные меджлисы – это часть меджлиса основного, – подхватывает Нариман Джелял. – Но это не так. Вопрос надо решать, потому что непонятно, к кому предъявлен иск и сколько человек, в случае запрета меджлиса, могут быть объявлены экстремистами.

– Иск предъявлен к Меджлису крымскотатарского народа и ко всем его структурным подразделениям, – невозмутимо смотрит в сторону ответчиков прокурор.

– То есть вы утверждаете, что региональные меджлисы являются структурными подразделениями меджлиса основного? – Джелял с трудом сохраняет спокойствие.

– Да.

– Но…

Спор прерывает судья.

– Коллегия удаляется в совещательную комнату для принятия решения по данному ходатайству, – говорит она. Через полчаса судьи возвращаются и выносят определение: в просьбе адвоката отказано, допрашивать представителей местных меджлисов никто не будет.

Вопрос о количестве ответчиков остается открытым.

Крымские татары –​ не коренной народ?

После перерыва сторона защиты начинает представлять свои возражения на требования прокуратуры.

– В своем административном иске вы утверждаете, что Меджлис – общественная организация, – говорит Джемиль Темишев. – На основании чего вы пришли к таким выводам? На наш взгляд, Меджлис нельзя назвать общественной организацией, потому что он является представительным органом Курултая.

Не успевает прокурор ответить, как в разговор вмешивается судья.

– Вы уверены, что эти вопросы не звучали на прошлом заседании? – обращается она к Темишеву.

– Да, но сторона Госкомнаца не участвовала в прошлом заседании и не знает полной картины.

– Давайте не будем затягивать процесс, – отрезает судья. – У новых участников есть все материалы дела, они со всем ознакомятся.

Представитель Госкомнаца берет слово с места:

– Я тут кое с чем уже ознакомился и могу сказать, что у меня много вопросов к ответчику, – Задков активно жестикулирует. – Например, на каком основании крымские татары считают себя коренным народом Крыма?

– Что здесь не так? – удивляется Джемиль Темишев.

– Да то, что если вы посмотрите понятие «коренной народ», как оно изложено в международном праве, то увидите, что речь идет о народах, территории которых были колонизированы. Если мы будем говорить о крымских татарах как о коренном народе, то придется говорить о какой-то колонизации, которой, как мы знаем, в Крыму не было.

В зале неожиданно раздается смех. Смеются татары. Это обстоятельство настолько выводит судью из себя, что она приподнимается с кресла.

– Еще один смешок – и всех выведут из зала. Приставы, проследите за этим! – кричит она.

– Вы тоже не считаете крымских татар коренным народом Крыма? – спрашивает Темишев у прокурора.

– Нет, – говорит тот. – И это факт, который зафиксирован в законодательстве. В списке малых коренных народов, проживающих на территории России, крымские татары не значатся.

– Вы вообще признаете международное законодательство? – напирает адвокат.

– Конечно, если оно не противоречит…

– Снимается вопрос. Не по теме, – в очередной раз обрывает спор судья.

Презумпция виновности

Заседание продолжается. Вопросы задает Нариман Джелял.

– В исковом заявлении говорится, что Меджлису крымскотатарского народа прокуратурой неоднократно выносились предупреждения о недопустимости осуществления экстремистской деятельности, – говорит он. – Однако мне лично известно лишь о предупреждениях в адрес председателя Меджлиса Рефата Чубарова. Поясните все-таки, кому выносились эти предписания: Чубарову или всему Меджлису?

– Меджлису в лице Чубарова, – невозмутимо замечает прокурор.

– Но вы понимаете, что Рефат Чубаров – не только председатель Меджлиса, но и народный депутат Украины, и вообще очень публичное лицо. Не всегда можно понять, какие заявления он делает в качестве председателя Меджлиса, какие – в качестве депутата, а какие – как обычный гражданин Украины. Вот в иске, например, говорится, что Меджлис организовал и осуществил энергетическую блокаду полуострова. Но чем это подтверждается?

– Действиями и словами организатора блокады Ленура Ислямова.

– Но вот еще одна ошибка: Ислямов не является членом Меджлиса и не может выступать от его имени.

– Хорошо. Но Рефат-то Чубаров может. А против него, например, возбуждено уголовное дело за призывы к нарушению территориальной целостности России.

– А наличие его вины чем подтверждается? – вступает в разговор Джемиль Темишев.

– Возбужденным уголовным делом, – бросает прокурор.

Секундная тишина.

– То есть вступивший в силу приговор суда вам уже не обязателен? – удивленно переспрашивает Темишев.

Прокурор сохраняет спокойствие.

– Основанием для возбуждения уголовного дела является наличие достаточных оснований полагать, что конкретное лицо совершило преступление.

... Судья объявляет о продолжении слушания дела по запрету Меджлиса в пятницу, 8 апреля, в 09:30.