На что в Крыму тратят российские деньги?

Специальная правительственная комиссия не доверила российскому главе Крыма Сергею Аксенову самостоятельно распоряжаться средствами Федеральной целевой программы по развитию полуострова. Сам он настаивал, что распоряжаться этими деньгами должен конкретный руководитель, чтобы избежать бюрократической волокиты. Однако вместо этого Сергею Аксенову увеличили штат чиновников на 100 человек. ФЦП предусматривает финансирование на 708 миллиардов рублей – это около двух годовых бюджетов Московской области, но по факту в полуостров вложили лишь малую часть этой суммы.

​

Почему Крыму за последние два года досталось не так много денег, на что идут российские миллиарды и может ли полуостров стать альтернативой Сочи? – в вечернем эфире Радио Крым.Реалии обсуждали с профессором МГУ, директором региональной программы Независимого института социальной политики Натальей Зубаревич.

Радио Крым.Реалии/ Экономика полуострова глазами Натальи Зубаревич

– Какие проблемы сегодня есть с выполнением Федеральной целевой программы по развитию Крыма?

Наталья Зубаревич

– Вы так трепетно относитесь к документам, но подобных ФЦП у нас было много. Большинство из них не финансируются в тех форматах, в которых они были утверждены, – всегда идет недофинансирование. Это привычная ситуация, и я не совсем понимаю, к чему такое бурное обсуждение. Абсолютно понятно, что что-то будет профинансировано, что-то – нет. Во-первых, дефицит федерального бюджета – 2 триллиона рублей. Это серьезный барьер для любых крупных вложений. Во-вторых, ФЦП по Дальнему Востоку предполагала примерно такую же сумму – и что из нее выделили? Дали денег только «Российским железным дорогам» на реконструкцию БАМа и Транссибирской магистрали – и то эти деньги до конца не освоены. Так что это нормальная, рутинная процедура. Что до Крыма, то есть объекты, которые точно будут финансироваться, и процесс идет. Например, строительство Керченского моста: на него ежегодно уходит по 50 миллиардов рублей, все работает четко. Полагаю, что так же ритмично идет финансирование системы подачи электроэнергии по кабелю с Кубани, потому что это жизненно необходимый проект. По итогам 2015 года, согласно данным Росстата, совокупный объем инвестиций в Крым, по сравнению с 2014-м, сократился на 9%. Среди них более 40% – бюджетные инвестиции, поскольку бизнес вкладывает в полуостров, мягко говоря, немного. Если вы сравните это с картиной по другим регионам Российской Федерации, то в среднем бюджетные инвестиции составляют 16-17%, а все остальное – либо собственные средства предприятий, либо заемные. Вывод: на один бюджет нельзя делать много основательного, капитального. Бюджетных денег не хватает никогда. Ключевая проблема – вовсе не реализация ФЦП. Эта программа критических проектов: Керченский мост, электроснабжение, расширение взлетно-посадочной полосы. Все остальное начинает работать, когда в регион инвестирует бизнес, а с этим очень большие вопросы.

– То есть нужно всегда учитывать, что статьи ФЦП на бумаге еще не гарантируют, что деньги будут освоены?

– Освоены – это не то слово, это значит, что деньги уже выделены. Здесь же главная проблема в том, что деньги не выделены. Когда деньги уже выделены, там тоже свои заморочки, потому что идут согласования. Вообще ФЦП разделена: что-то финансируют министерства, что-то проходит через бюджет, и тогда уже подключаются регионы. Это действительно сложная схема, которая требует согласований. То, как это происходит, показывает, что руководство Республики Крым претендует на статус молодого главы Чечни Рамзана Кадырова, у которого все в руках, но он ни перед кем не отчитывается. Этот номер, судя по всему, не проходит.

Назначенный Кремлем глава Крыма Сергей Аксенов: «Республиканский бюджет сформирован на 100% и существенно отличается от украинского. Максимальные параметры бюджета Крыма в составе Украины были эквивалентны 500 миллионам долларов, а сегодня, понятное дело, эти цифры в 2,5 раза больше даже без Федеральной целевой программы, согласно которой по итогам 2016 года должно быть освоено около 28 миллиардов рублей. Земля и небо: как минимум в 2-2,5 раза выше. Выживаем в этих условиях – да, нелегко».

– Структура крымского бюджета в 2016 году предполагает выживание, дотации или развитие?

– Я никогда не комментирую бюджетные планы: 2016 год только начался, его надо прожить. В России бывает по несколько корректировок бюджета в год, и обсуждать можно только его выполнение. Так, бюджет 2015 года для Крыма меньше по объему, чем бюджет 2014-го, но это не значит, что не дали денег. Это значит, что два года назад Крым почти полностью финансировался через бюджет, а в прошлом году часть денег идет через Пенсионный фонд довольно большими трансфертами, часть идет через фонд медицинского страхования. Получается, что сумма, которую получили Крым и Севастополь за 9 месяцев 2014 года, примерно равно полученной за 12 месяцев 2015-го. Эти суммы сопоставимы, просто количество месяцев разное. Конечно, структура этого бюджета другая, потому что через него больше не идут те же пенсии. Объем пособий сократился чуть ли не на порядок, поскольку теперь они выплачиваются в нормальном режиме. Это стандартная структура, которая сближает Крым с любым другим регионом России. Но есть особенность: повышенная доля расходов на национальную экономику, как у более богатых регионов. Но стоит заглянуть в смету – и видно, что 29% расходов, то есть почти каждый третий рубль из бюджета для Крыма и Севастополя, идет на национальную экономику. Причем 10% из этих 29% – это оплата поставок электроэнергии с территории Украины, а вовсе не транспортировка горюче-смазочных материалов, как я полагала раньше. Трансферт пришел из Москвы, но оплачивал электроэнергию сам Крым. Сегодня это регион с дефицитом бюджета 5%: это не так мало, потому что в среднем по России дефицит бюджета составляет 2%. Это значит, что Республика Крым тратит больше, чем получает, при этом получают обе территории, включая Севастополь, очень прилично. Уровень дотационности теперь можно сравнивать с другими регионами, потому что система финансирования точно такая же. Для Республики Крым он составляет 67%, то есть более двух третей, а для Севастополя – 61%. 67% – это чуть меньше, чем у Дагестана, и примерно на уровне Карачаево-Черкесии, а 61% – это примерно на уровне Камчатки.

– Как энергетическая и транспортная блокады сказались или скажутся на развитии Крыма?

– Долгосрочные прогнозы давать тяжело, потому что создается альтернативная система снабжения. Краткосрочный я могу дать: резко подскочила неполная занятость с простоями, административными отпусками. Людей не увольняют, но они работают далеко не полную неделю и получают меньше. По Республике Крым это коснулось 10% списочной численности занятых – речь идет о крупных и средних предприятиях, так как малый бизнес в России считать не умеют. Значит, каждый десятый был или в простое, или на неполной неделе. По Севастополю тот же показатель – 6%, а в среднем по России – в 2-3 раза меньше. Это первый эффект от нехватки электроэнергии – ненормальная работа экономики. Второй эффект – отложенный. Промышленность Республики Крым закончила год в плюсе за счет пищевой отрасли, которая пытается обеспечить импортозамещение, а Севастополь находится в довольно устойчивом минусе: город почти ничего не производит. С безработицей не так все плохо, благодаря неполной занятости. Но у нас нет статистики доходов населения, до сих пор ее не публикуют. Однако по зарплате, по всем оценкам, я точно могу сказать, что падение реальных доходов в Крыму было сильнее, чем в среднем по России. Причина абсолютно понятна: более высокая инфляция на полуострове, цены росли быстрее, чем в целом по стране. Но искать концы, где тут блокада, где тут выравнивание цен по отношению к российским, сложно. Я напоминаю, что Россия в кризисе: у нас доходы населения упали почти на 5% в реальном выражении, средняя заработная плата в 2015 году упала на 9,5%, а оборот розничной торговли – на 7%. Так вот, в Крыму и торговля падала сильнее, и доходы, потому что быстрее росли цены. Это было обусловлено массой причин.

– Есть ли конкуренция между Крымом и Краснодарским краем в рамках России?

– Сочи вне конкуренции, потому что это отдых в другой ценовой нише – он просто дороже. Что касается побережья Геленджик-Анапа, то тут уже с Крымом сравнивать можно. Дальше начинаются вопросы, как добраться, сколько стоит еда, аренда. Российские потребители – вполне рациональные люди. Они не покупаются на лозунги, считают свои трудовые рубли, спрашивают у знакомых и считают: плюс переезд на машине и так далее. Поэтому я думаю, что территория от Геленджика до Анапы и ЮБК – это сопоставимые вещи, возможно, за исключением Ялты. Насколько я помню, с давних времен Ялта всегда была дороже. Сочинский отдых реально дорогой, но он всегда считался более комфортабельным, люди привыкли туда ездить. Еще преимущество: ты прилетел, и дальше никуда двигаться уже не надо. Я думаю, что статусная российская публика, которую лишили возможности ездить за границу, будет отдыхать в основном в Сочи. Если и когда будут обновлены некоторые мощности в Крыму, то там тоже будет свой ручеек потребителей. Но массовый отдых в Крыму, мне кажется, будет сопоставим по цене с Геленджиком и Анапой, а дальше люди выбирают, считают, смотрят.

– Какая часть проблем Крыма, на ваш взгляд, обусловлена не объективными факторами, а работой чиновников? Если бы они работали на 100% эффективно, какие проблемы удалось бы решить?

– Быстрее удалось бы решить проблемы земельного кадастра и переоформления собственности. С другой стороны, это очень часто вопрос не Крыма, а Стокгольмского арбитража. Украина претендует на то, что ей принадлежало. Здесь примешано много политики, но рутинные процедуры, доступ к системам организации выдачи пенсий, пособий, оформления прав собственности для людей могли бы быть более адекватными. Но когда есть возможность поделить активы – а там, в мутной воде таких возможностей явно немало – люди, принимающие решения, и вообще бюрократия азартно этим занимаются. А под ногами болтается население, с которым как-то надо разбираться. Все определяется пропорцией между этими двумя задачами.