Уроки ненависти. Что делать с «патриотическим воспитанием» в крымских школах?

Полгода назад – 21 сентября – Радио Крым.Реалии появилось в эфире. За шесть месяцев вышло больше 250 выпусков, мы благодарим всех, кто нас слушает, кто нас читает на сайте и в соцсетях, кто звонит в эфир или предлагает свои темы для обсуждений. Нам очень важно ваше мнение.

​

В утреннем эфире Радио Крым.Реалии вместе с эдукологом Екатериной Ясько мы говорим об образовании в крымских школах и о патриотическом воспитании.

Радио Крым.Реалии/ Уроки ненависти. Как свести на нет влияние школы

– Екатерина, для начала объясните, кто такой эдуколог? Это наука о чем?

Ясько: Это наука об образовании. На сегодняшний день в мире происходит интеграция разных дисциплин, связанных с обучением детей. Сюда входят и психология, и биология, и нейропсихорогия, нейробиология и другие. Эдукология – это наука, которая объединяет, обеспечивает междисциплинарный подход.

– Помимо того, что вы ученый, вы еще и мама. Ваши дети учились и в российских школах, и в украинских. Расскажите, откуда у Вас взялось желание забрать ребенка из российской школы?

Ясько: Действительно, у меня есть такой опыт. Мой муж был в дипломатической миссии на протяжении полутора лет, соответственно, мы как семья его сопровождали. Это был период как раз после Майдана, с января 2014 года по май 2015. Да, дети сменили несколько школ, мы искали какую-то золотую середину – это была и частная, и вальдорфская, и государственная школы… В какой-то момент мы забрали сына – это было накануне 23 февраля прошлого года, когда нам предложили выбрать, форму какого вида войск мы бы хотели носить на праздновании дня российской армии.

– То есть на день 23 февраля Вашему сыну предлагали выбрать одну из форм рядов российской армии, хотя он не являлся гражданином России и его родители тоже?

Ясько: Да, совершенно верно. Я, со своей стороны, объяснила позицию, что День украинской армии празднуется в другой день, и что мы по определенным личным убеждениям не могли бы участвовать в этом празднике… Но напряжение росло, была позиция школы, родительского комитета, и мы забрали ребенка из школы на домашнее обучение.

– Ребенок справился с программой?

Ясько: Да.

– У нас есть звонок з Крыма. Расскажите, пожалуйста, как сейчас воспитывают и чему учат крымских детей в школах?

​Крымчанка: Учат по программе российского Министерства образования. К тому же за неделю очень много классных часов, на которых детям прививают, грубо говоря, ненависть к Украине и любовь к новой «родине».

– В каких формах это выражается? Я читал историю, что, например, 16 марта – день референдума – даже второклассникам рассказывают о том, какая хорошая Россия, что скоро с полуостровом материковую часть России будет связывать длинный мост. И что Украина – это очень плохо, и на границе с ней, по словам учительницы, «нужно возвести огромную стену».

Крымчанка: Да, это так, моему сыну тоже так говорят. Это было преподнесено как субъективная точка зрения преподавателя. У нас правда не 16, а 15-го собрали несколько классов, чтобы рассказать именно об этом. Где-то неделю назад рассказывали о трагедии в Чернобыле, но в такой форме, что есть город в Украине… Мой ребенок пришел и рассказывает: мол, мама, а ты знаешь, что у нас в Украине есть такой город, где сотни заводов, где люди жить не могут, где дети рождаются с восемью носами… И это было не только в нашей школе, то есть учителя рассказывают одинаковые страшилки для детей. У меня дите приходит из школы, и его тошнит от этих разговоров.

– Я так понимаю, что повлиять на такую образовательно-воспитательную политику возможности нет? Как Вы с этим справляетесь? Прочищаете ребенку мозги, объясняете?

Крымчанка: Когда наша учительница рассказывала детям, что в Одессе ходят автоматчики, хватают людей, что там невозможно жить и люди уезжают в Россию, а там солнышко… Но мы буквально недавно были в Одессе, и я сыну сказала – кто-то явно врет, ты не находишь? Он воспринимает все довольно объективно, несмотря на свои восемь лет. Он ездит по Украине и знает, какая его страна, его родина. Мы в скором времени надеемся уехать, поэтому пока я терплю и не пытаюсь влезать. Ребенок сам все понимает.

– Может быть, Вы общаетесь с родителями более старших детей? Как они решают проблему образования, а главное – поступление после школы? В Херсонской области я нашел как минимум десяток школ с дистанционным образованием, которые такие возможности дают. Ваши знакомые пользуются этими возможностями?

Крымчанка: Да, очень многие сейчас об этом узнают. Я тоже думаю, что если мы все-таки будем вынуждены остаться здесь на выпускной класс, то я пойду на дистанционную форму обучения именно в Херсонской области. Я знаю, что все ищут возможность вывезти детей, может, к родственникам… Или же учить дистанционно.

Екатерина, как Вы охарактеризуете эти уроки о том, что с Украиной нужно построить стену?

Ясько: Я, наверное, буду комментировать больше как психолог. Я бы сказала, что это категорически неэкологичный подход к воспитанию и образованию детей. Он основан на эмоциональной неэкологичности. Когда мы преподаем детям некие концепции, мы обязательно должны заботится о том, как при этом работает их эмоциональная сфера, как они это воспринимают. Много раз было доказано, в результате исследований в области нейропсихологии, что как раз эмоциональный фон обеспечивает до 70-80 процентов успеха, насколько информация будет усвоена.

– То есть если ребенку комфортны условия, в которых ему преподают, он усвоит больше материала? А если накачивать негативными эмоциями и создавать негативный эмоциональный контекст, то он еще и математику хуже выучит, верно?

​Ясько: Давайте посмотрим на это с точки зрения нейробиологии. Все очень просто: у нас есть прифронтальная кора, которая отвечает как раз за анализ, синтез информации – то есть, высшие функции психические. Если нам все время показывать военную форму, военную тематику в сериалах, в развлекательных программах, распятых мальчиков, то прифронтальная кора работать не может. У нас включается лимбическая система – это тот механизм, который отвечает за наше выживание. Когда мы видим тигра, она помогает нам быстро принять решение. Если мы все время видим негативные эмоциональные стимулы – а российское и крымское общество, увы, видит это постоянно, – то саморефлексии, которая обеспечивается более высшими и развитыми областями мозга, работать очень сложно. Вы, наверное, замечали, что очень сложно дебатировать спокойно, используя логику, с людьми, которые настолько подвержены пропаганде, что это уже вошло на уровень подкорки.

– А учителя это делают по собственной инициативе? Мы видим одно и то же в разных школах, может, это целенаправленная программа?

Ясько: Конечно. В 2015 году, насколько мне известно, была принята стратегия развития и воспитания детей. Это был соответствующий указ в 2012 году президента России, который готовился все это время и вот наконец был внедрен. И что мы видели в Ростове-на-Дону в мае парад детских войск – это одна из демонстраций внедрения. То есть это целенаправленная работа. Конечно, это определенные социально направленные технологии, они имеют под собой научные основания. Изучается поведение человека, как на него влиять… До тех пор, пока мы не введем в систему образования знания о психологии человека, к сожалению, медиаграмотности и эмоциональному интеллекту, который обеспечивает иммунитет к пропаганде, мы обучить детей не сможем.

– У нас еще одно включение из Крыма, к нам звонит Александр. Что Вы думаете?

Александр: Меня зовут Александр, фамилия моя Якунин, я не скрываюсь. У меня половина родственников живет в Крыму, они сейчас гостят у меня. Я хочу сказать, что то, что сказала женщина – неправда. Я три дня назад заметил такую вещь: я видел военных с российскими, но также и с украинскими орденами. Никто ничего не срывает, в школах все учатся нормально. Татары, греки, узбеки, все хорошо. Я вообще вас хочу поздравить с праздником, у вас полгода, но я хочу, чтобы вы иногда говорили и о другой стороне медали… Ну нельзя так, поймите. Вас очень мало слушает в Крыму – не потому что… Просто им даже не интересно. Я вот даже месяца четыре назад спрашивал, говорили, мол, да, слушаем. А сейчас – нет, потому что все в одну сторону, нельзя так…

– Вы считаете, что мне нужно перезвонить маме, которая говорила нам, что ее сыну-второкласснику что-то рассказывают в школе и сказать, что она меня обманывает? У вас кто-то учится в школе крымской?

Александр: Смотрите, вот вы получаете, допустим, три тысячи долларов. Если сейчас провести опрос, все равно из нескольких миллионов кто-то согласится, что кто-то получает тысячу долларов. То есть найдутся люди любые, поверьте…

– То есть вы считаете, что мама, которая звонила в эфир – это единичный случай.

Александр: Человек сейчас живет в мире, в мире – поймите. Это самое главное.

– Понимаю, спасибо Вам. Вот такое мнение озвучил наш радиослушатель. А у меня к Вам, Екатерина, следующий вопрос. Патриотическое воспитание существует не только в России – оно есть в Украине, оно было в Советском Союзе, есть скауты в США, подобные организации в Европе. В чем разница?

Ясько: Разница в том, что патриотическое воспитание может включать в себя разные подходы к воспитанию человека. Вы вспомнили о скаутах, но я хочу напомнить о том, что и пионерское движение включало эти тенденции. Есть разница между развитием характера и насаждением определенной идеологии.

– То есть скауты, скорее, развивают качества личности? Лидерство, например, способность развести костер в лесу?

Ясько: Что такое способность развести костер в лесу? Это самостоятельность, ответственность, возможность постоять за себя и свою жизнь в сложных обстоятельствах. Это, так или иначе, про качества личности. Мы можем так же говорить и про лидерство – в том смысле, что я служу некой миссии, и для ее реализации я готов брать на себя ответственность в том числе и за других людей, помогать им, подсказывать.

– А как Вы опишете российскую историю с патриотическим воспитанием?

Ясько: Здесь речь идет больше об идеологии. То есть о том, что в сознание насаждаются определенные концепты. Это сама по себе культивация темы милитаризации, того, что Россия – великая страна. При этом не объясняется, в чем заключается это величие. В том, что много танков, много военной амуниции, техники, военнослужащих? Другая альтернатива – если бы мы говорили о развитии качеств личности или о других формах демонстрации прогресса России. Например, о развитии малого бизнеса, предпринимательства, творчества, критического мышления, культуры… То есть, если бы речь шла о действительно истинных результатах России за последние годы, которые подтверждают выход страны на первые позиции в этих универсальных ценностях, мы бы могли говорить, что это обосновано. Но если мы уповаем только на величие, на ретроспективный взгляд, то мы говорим, что это идеология и пропаганда. Иначе это бы выстраивалось совершенно по-другому.

– Кстати, Вы знакомы с тем, как воспитывают патриотизм в Украине? Здесь же тоже такие процессы есть, как бы Вы их оценили?

Ясько: Я бы сказала, что пока истинной концепции, стратегии патриотического воспитания в Украине нету, она еще не вступила в силу. Она была принята в 2015 году и сейчас только в процессе начала апробации. Я бы сказала, что в ней есть довольно глубокие вещи, но пока только на бумаге. Речь там идет действительно о развитии качеств личности, а не только о культивации «украинскости» в сознании детей и вообще в сфере образования. Но для того, чтобы прийти по-настоящему к реализации этого уровня ценностей, нужно пройти большой путь. Особенно этот путь связан с подготовкой учителей. Потому что если это просто будет делаться с изменением дисциплины, но теми же людьми, не прошедшими глубинную подготовку…

Если мы не научим учителей, то они не научат наших детей, так?

Совершенно верно. А это совсем другой тип работы, тоже связанный с развитием качеств личности учителей.

– Как воспитывать и обучать детей, если нет возможности выехать на материк?

​Ясько: На крымских родителей автоматически возлагается большая ответственность за воспитание детей в виду того ценностного диссонанса, в котором многие из них оказались. Здесь им бы, наверное, помогла минимальна психологическая подготовка. Я могу порекомендовать несколько книг…

– Называйте.

Ясько: Как минимум, это «Эмоциональный интеллект» Дэниела Гоулмана и «Эмоциональный интеллект ребенка» Джона Готтмана.

– Одна из них о взрослых, вторая – о детях, я правильно понимаю?

Ясько: Одна об общих концепциях, другая включает в себя рекомендации для родителей по развитию эмоционального интеллекта в детях. Второе – это медиаграммотность, то есть нам придется самим обучать детей саморефлексии и анализу данных, которые они получают из средств массовой информации. Повторюсь, что эмоциональный интеллект здесь очень важен, потому что то, как они ощущают себя и те эмоции, которые они испытывают, когда видят те или иные образы, они должны научится рефлексировать и создавать собственные защитные механизмы. То есть сохранять внутреннюю медийную безопасность.