18 марта 2014 года президент Владимир Путин подписал в Кремле документ о принятии в состав Российской Федерации Республики Крым и города федерального значения Севастополь. За день до этого, опираясь на результаты так называемого референдума, местные власти провозгласили полуостров суверенным, независимым государством, которое попросилось в состав России. Таким образом руководство Российской Федерации нарушило не только международные документы, но и свои собственные законы, утверждают юристы.
Какие именно законодательный нормы пали жертвой политики при так называемом присоединении Крыма к России, почему Будапештский меморандум на самом деле не главный в этом вопросе, и как Конституционный суд России стал самым быстрым в мире? Эти вопросы в эфире Радио Крым.Реалии обсуждали директор адвокационного центра украинской Хельсинской группы Борис Захаров и доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и административного права НИУ «Высшая школа экономики» Елена Лукьянова.
Your browser doesn’t support HTML5
Радио Крым.Реалии/ Присоединение? Не думаю! Какие законы нарушила Россия, аннексировав Крым
– Министр иностранных дел Сергей Лавров не раз утверждал, что Россия на самом деле не нарушала Будапештский меморандум с гарантиями территориальной целостности Украины при присоединении Крыма и Севастополя. Так ли это, Елена?
Лукьянова: Россия имеет обязательства по территориальной целостности и Украины, и других стран СНГ, поскольку есть меморандум 1995 года о поддержании стабильности в СНГ. Он гласит, что члены содружества обязуются не поддерживать на территории друг друга сепаратистские движения, режимы и так далее, а в целом – не нарушать границы. Это четкое внутреннее обязательство России, не говоря уже о международных договорах, многие из которых она должна была соблюдать как правопреемница СССР. Поэтому я думаю, что тут нельзя ограничиваться Будапештским меморандумом – он касался других вопросов, а территориальную целостность защищают большие договоры ООН, Венская конвенция… О чем тут говорить? Конечно, Россия нарушила свои международные обязательства, и это не было отмечено Конституционным судом при проверке договора о присоединении Крыма.
– А можно ли подвести прецедент Крыма под право на самоопределение народов по логике ООН, Борис?
Захаров: Это вопрос прав человека. Есть три их поколения – это гражданские, политические и прочие, а третье поколение – коллективные права. Это значит, что по важности они находятся на третьем месте после первых двух. Говорить о самоопределении при том, как были осуществлены оккупация и аннексия, просто не приходится. Были грубо нарушены не только нормы международного права, права государства Украина – а и права человека. Это тщательно готовили пропагандой среди населения Крыма, потом произошел захват власти, а далее – пошли политические репрессии, преследования, исчезновения людей, убийства. О самоопределении говорить здесь в принципе не приходится. Здесь нужно говорить о захвате, оккупации, аннексии. Это надругательство над международным правом.
Лукьянова: Право на самоопределение народов до конца не сформулировано до сих пор, но совершенно ясно, что не было никакого самоопределения народа Крыма. Это очень просто юридически доказать. Декларация о независимости полуострова была принята Верховным Советом Крыма и городским советом Севастополя на основании вопросов, вынесенных на крайне сомнительный «референдум», а еще есть претензии к самому голосованию по организации этого «референдума». По севастопольскому провозглашению есть очень большие проблемы со стороны украинской Конституции, действовавшей на тот момент, к тому же вопрос о независимости Севастополя вынесен не был. Кроме того, нет такой однозначной практики, что подобные вопросы в мире решаются именно на референдумах – это всегда очень сложный процесс. Безусловно, Каталония, Квебек и Шотландия организовывали референдумы, но международное право – это договоренности между государствами. Говорить о самоопределении народа Крыма нельзя хотя бы потому, что крымчан спрашивали о присоединении к России без учета позиции Украины, а не о самоопределении как таковом. Некорректная была формулировка абсолютно.
– Но ведь формально Россия все ж присоединяла не часть украинской территории, а независимое государство – на это часто ссылаются защитники кремлевского взгляда на проблему.
Лукьянова: Если даже по российскому закону о порядке присоединения новых субъектов у Республики Крым теоретически была бы возможность войти в состав России, то у города Севастополя такой возможности не было бы, так как он не являлся частью Автономной Республики Крым. В этом случае присоединение могли бы организовать исключительно путем переговоров с Украиной – это, напомню, российский закон.
– Очень часто говорят о том, что права русскоязычного населения на полуострове многократно нарушались. Насколько это справедливо?
Борис Захаров
Захаров: Это абсолютно несправедливо. С моей точки зрения, напротив, права украиноязычного меньшинства на полуострове нарушались местной крымской властью. Есть такая вещь, как позитивные обязательства. Если мы представим себе Крым 2012-2013 года и посмотрим на ассортимент тех же газет, телеканалов – сколько украинского языка мы увидим и услышим? Крым был тотально русифицирован даже во время украинской власти.
– Возвращаясь к теме нарушения российских законов: что еще нарушило присоединение Крыма, Елена?
Лукьянова: Взять хотя бы то, что Конституционный суд рассматривал этот казус всего одну ночь, что по закону, по регламенту невозможно. На это за все время я не получила ни одного серьезного аргументированного возражения. Я считаю, что Конституционный суд допустил 8 нарушений при проверке договора о присоединении к России Республики Крым и города Севастополя на соответствие российским законам. Во-первых, такой договор Конституционный суд вообще не мог принимать к рассмотрению, согласно закону об этом судебном органе. Во-вторых, суд не должен был рассматривать его с такой скоростью, без тщательного изучения вопроса. В-третьих, суд самоустранился от проверки этого договора по целому ряду параметров – по соответствию международным обязательствам, по законности полномочий подписывающих сторон. Я имею в виду «мэра» города Севастополя и председателя правительства Крыма. В общем, был целый ряд процессуальных нарушений, в том числе и то, что договор вступил в силу до решения Конституционного суда. То, что так делать нельзя, напрямую сказано в российском законе. Конституционный суд имел право попросить время на тщательное изучение вопроса, но этого не сделал. Вечером пришел договор, ночью суд его изучил, а утром вынес решение, нарушив целый ряд законодательных актов. Кстати, глава Конституционного суда Валерий Зорькин в ответ на мою критику апеллировал к нарушению прав русскоязычного населения на территории Крыма. Но если и были какие-то основания говорить об этом, то Россия тогда могла бы поставить такой вопрос перед ООН, а Конституционный суд мог бы подтвердить, что обнаружены и доказаны нарушения прав граждан на полуострове. Однако этого не сделали. Валерий Зорькин также писал, что были нарушения украинской Конституции на Майдане при отстранении от должности президента. Возникает вопрос: почему это вообще заботит российский суд? Это внутренний украинский вопрос.
– Справедливо ли в целом утверждение, что вакуум власти в Украине создал окно возможностей для правомерных действий России?
Елена Лукьянова
Лукьянова: Абсолютно несправедливо. Я в этом смысле соглашаюсь с журналисткой Ксенией Собчак, которая считает политику в отношении Крыма оглушительно провальной: как будто своровали канделябр у соседа из горящего дома. Я долго занималась территориями, тяготеющими к России, и мы написали в Администрацию президента о том, что в случае с украинским полуостровом надо вести переговоры, что «референдум» в Крыму не был первым – подобное устраивали и в том же Приндестровье, но никто никогда не реагировал. 23 года было все равно, а за 23 дня при очень странных правовых обстоятельствах эта территория была волюнтаристски, на мой личный взгляд, присоединена к России. Это как минимум очень некрасиво.
– Можно ли в Крыму публично выражать сомнения в законности присоединения полуострова к России, Борис?
Захаров: Нет, так как последуют политические преследования. Находятся смельчаки, которые выражают подобные сомнения, но на самом деле очень много людей сейчас под следствием по уголовным, административным делам как раз из-за оспаривания, как это называется, «территориальной целостности России».