Крымская татарка Эмине Зиятдинова училась в Украине и в Соединенных Штатах, как журналист сотрудничает с зарубежными изданиями, но считает себя не только журналистом, но и социологом. Свою инсталляцию в рамках проекта «Изоляция» она посвятила разнице восприятия геноцида крымских татар тремя поколениями своего народа. О пережитом на видео рассказывает бабушка Эмине 1932 года рождения, мама 1961 года рождения и сама автор, которая родилась в Узбекистане за три года до возвращения на родную землю. Эмине утверждает – память народа уязвима, она деформируется.
В инсталляции Эмине Зиятдинова использовала и фото из семейного архива. В последнюю поездку домой, недалеко от своей фотографии на школьной «Доске почета», она увидела портрет Путина и георгиевские ленточки. И ни слова о депортации крымских татар.
– Расскажите о своем опыте участия в художественных акциях. Вы уже делали что-то подобное?
Эмине Зиятдинова
– Это инсталляция – первая, которую я делаю в своей жизни. У меня были фотовыставки, была выставка в Американском доме в прошлом году, к годовщине депортации. Она называлась «Немає іншого дому», это была индивидуальная фотовыставка. Была также выставка в доме имени Фулбрайта, были и коллективные выставки, в которых я принимала участие. Я занимаюсь фотографией и стараюсь отойти от журналистики в более концептуальные вещи. Это работа мультимедийная, но главное, все идеи – про коллективную память, индивидуальную память – это то, что я учила когда-то в социологии.
– Что стало импульсом для участия в «Изоляции», посвященной памяти тех, кто был вынужден покинуть родные места?
Для меня большой вопрос – что дальше будет с коллективной памятью крымских татар, с крымскотатарской идентичностью, когда дети снова ходят в школу, и там висят портреты руководства России
– Почему я решила делать эту выставку? В связи с событиями 2014 года все открытые разговоры перенеслись в пространство кухни. Моя мама рассказывает на видео: когда ее мама разговаривала с тетками на кухне, а она заходила, то разговор прекращался – боялись. Для меня большой вопрос – что дальше будет с коллективной памятью крымских татар, с крымскотатарской идентичностью, когда дети снова ходят в школу, и там висят портреты руководства Российской Федерации. Переписывается история в Крыму снова, когда по российской версии крымские татары и казанские – это один народ, когда ностальгия очень сильная по Советскому Союзу.
– Крымские татары получили жестокую прививку в виде депортации от всего советского. Тем не менее находятся люди, которые с легкостью, по крайней мере так это выглядит, активно сотрудничают с российскими властями в Крыму, и это на фоне возвращения советских ценностей и пропагандистских клише того времени. Вы это можете объяснить?
Для крымских татар это трагедия, когда твоих родителей депортировали ни за что, ты в каком-то возрасте это понимаешь, когда кто-то тыкает в тебя пальцем и говорит, что ты предатель
– Я думаю, что это иллюзия и стереотип, что крымские татары получили прививку. Если вы поговорите с людьми возраста моих родителей, возраста моих бабушки и дедушки, а я интервьюировала многих людей, это были глубинные социологические интервью, вы убедитесь в этом. Если на уровне коллективной памяти они осуждают депортацию, Советский Союз, Сталина, Ленина, то у старых людей очень сильная индивидуальная ностальгия по Советскому Союзу. Тяжело говорить, что у всех людей была прививка. В 60-е, 70-е годы и позже верили в Советский Союз и верили в светлое будущее. Система влияет на то, как ты это все воспринимаешь. Конечно, есть люди, которые все делают сознательно, но большинство этого не могут, и неважно, это – украинцы, русские или крымские татары. Но для крымских татар это трагедия, когда твоих родителей депортировали ни за что, ты в каком-то возрасте это понимаешь, когда кто-то тыкает в тебя пальцем и говорит, что ты предатель. И тогда начинаешь задавать себе вопросы. Но большинство людей этого не делает.
Your browser doesn’t support HTML5
В Киеве представят инсталляцию о судьбе крымскотатарской семьи (видео)
– Для многих «советских» людей развал Союза стал личной катастрофой. Но среднее поколение крымских татар приехали на родину предков и взялись строить дома. Значит, ностальгия по Союзу не помешала возвращению и началу новой жизни в Крыму?
– Социальный опыт передается. Крымские татары в течение короткого времени трижды начинали с нуля. Моя бабушка строила дом на новом месте, мои родители строили новый дом, мой брат в Симферополе в крымскотатарском поселении строил новый дом. Ты этот опыт перенимаешь, когда система тебе не помогает. Крымским татарам не помогали, в девяностых тоже, только друг другу помогали. Когда от твоей инициативы зависит благосостояние твое и твоей семьи, ты это делаешь. Инициатива была у твоих родителей, у твоих прабабушек и прадедушек, они вынуждены были так делать, у них не было выбора. Тогда инициатива появляется и у тебя.
Я считаю Крым своим домом, раньше думала, что вернусь в Крым, когда-нибудь моя карьера состоится, годам к пятидесяти. Сейчас – не знаю…