Автономия вместо области: всекрымский референдум 25 лет спустя

20 января 1991 года в Крыму прошел первый в Советском Союзе референдум. Единственный вопрос звучал так: «Вы за воссоздание Крымской Автономной Советской Социалистической Республики как субъекта Союза ССР и участника Союзного договора?» Тогда этот пункт поддержали 93% крымчан при явке более 80%. Сегодня эту дату с размахом отмечают российские власти Крыма, которые утверждают, что 25 лет назад крымчане сделали первый шаг для воссоединения с Россией.

Автономия полуострова по итогам референдума 20 января 1991 года была закреплена на законодательном уровне 12 февраля того же года Верховной Радой Украинской ССР. 22 марта 1991 года Крымский областной Совет народных депутатов преобразовали в Верховный Совет, и ему было поручено разработать Конституцию Крыма. Эти события стали основой для определения статуса полуострова в составе Украины. Одним из первых постановлений Верховного Совета Крыма было решение о ежегодном праздновании «Дня Автономной Республики Крым» 20 января. После переворота на полуострове в марте 2014 года новое руководство переименовало праздник в «День республики». В 2016-м российский глава региона Сергей Аксенов запустил в соцсетях хештег #КрымРоссияНавсегда и предложил оформлять с его помощью все посты, связанные с полуостровом. День автономии Крыма сегодня празднуют и на украинском материке. Например, во Львове активисты запланировали лекцию «Крым сегодня» и просмотр фильма о сталинской депортации крымских татар «Хайтарма».

В эфире Радио Крым.Реалии с крымским политологом Александром Старишем обсуждали первый референдум в Советском Союзе, в котором крымчане проголосовали за автономию полуострова. Зачем это понадобилось крымским коммунистам, почему власти УССР допустили превращение полуострова из области в автономную республику, и как оно повлияло на все последующие события?

Радио Крым.Реалии/ Всекрымский референдум. 25 лет спустя

– Как вообще родилась идея проведения такого голосования?

– 6-я статья Конституции СССР гласила, что руководящей и направляющей силой советского государства является КПСС. Альтернативных партий не было, и мы должны четко понимать, что любая инициатива все равно исходила от этой руководящей и направляющей силы. Инициатором крымского референдума выступили Крымский обком КПСС и областные депутаты. После этого был запущен механизм подготовки референдума, но я сразу оговорюсь: ни в СССР, ни в нынешней России, ни в Украине не было закона о местном референдуме. Поэтому тут речь, скорее, шла о плебисците, то есть об опросе общественного мнения, который не влечет за собой каких-либо серьезных последствий. Единственный вопрос референдума, как это обычно бывает с голосованиями, инициированными властью, был сформулирован двояко: с одной стороны, восстановление автономии, с другой – придание Крыму статуса субъекта Союзного договора. Крым никогда не был таковым и быть не мог. Когда сторонники этой идеи говорят, что Украина что-то нарушила или не выполнила по результатам референдума, это просто не соответствует действительности.

– Я просто напомню, что до референдума 20 января 1991 года Крым был просто областью в составе УССР. Организаторы голосования, по всей видимости, хотели, выйти из состава Украины и стать такой себе равноправной единицей в рамках Союзного договора. Нам удалось дозвониться Леониду Грачу, которого называют одним из архитекторов того референдума, и узнать его точку зрения на события 1991 года.

Леонид Грач: «Шел мощный процесс разрушения Советского Союза. В этом контексте проблема, которая захлестнула Крым, – это массовое возвращение крымских татар из депортации на неподготовленную правовую, социально-экономическую почву. Хлынул крымскотатарский народ сюда. Тут же в его среде встал вопрос о том, что нужно превратить полуостров в крымскотатарскую национальную автономию. Что делать, как делать в связи с этим – было решением пленума Крымского обкома партии».

– То есть, по мнению Леонида Грача, идея референдума состояла в том, чтобы перехватить инициативу у крымских татар и вместо национальной создать территориальную автономию?

– Совершенно верно: с одной стороны, они хотели обеспечить эту автономию, с другой – выхолостить этническую подоплеку. Результат известен. Крымские татары, естественно, бойкотировали тот референдум, но даже если бы и не бойкотировали, в 1991 году их было не так много, чтобы существенно повлиять на его исход. В то же время многие крымские татары тогда имели гражданство Узбекской ССР, поэтому не имели права голосовать.

Александр Стариш

​– Референдум все же прошел, территориальная автономия была создана, но субъектом в рамках нового Союзного договора Крым не стал. Почему официальный Киев в тот момент вообще согласился на такой референдум?

– Как говорил еще Иосиф Сталин, важно не как проголосуют, а как посчитают. Исходя из этих соображений, в Компартии Украины этих результатов не боялись, потому что знали множество способов заблокировать неудобное решение. Дальнейшие события только подтвердили правильность позиции спикера тогдашнего украинского парламента Леонида Кравчука. Даже Конституция, созданная при участии Леонида Грача, в понимании крымских и российских коммунистов была нивелирована одной важной депутатской поправкой: любые решения Крыма не должны были противоречить Конституции Украины. И это нормальная практика.

– И все же: автономия состоялась из-за того, что Киеву было не до Крыма, или же все было согласовано?

– Те, кто реально боролся за украинскую независимость еще в формате Советского Союза, были уничтожены коммунистическим режимом или находились в тюрьмах. В то же время члены Компартии, которые формально возглавляли все государственные институты, не были готовы ни профессионально, ни психологически взять в свои руки власть в независимой стране. Примерно то же самое мы наблюдали 2 года назад после Майдана. Лично я несколько дней ГКЧП, когда в Киеве принимали решение о независимости, провел в Москве и общался с украинцами, которые ждали заявления Леонида Кравчука как первой фигуры в УССР. Он выжидал аж до 24 августа, когда в Москве уже все закончилось, Борис Ельцин заявил о себе как о президенте России, а надреспубликанские структуры СССР рухнули. Но люди-то с их ментальностью остались!

​– Мы также поинтересовались мнением народного депутата Украины предыдущих созывов Андрея Сенченко, который в январе 1991 года работал в крымских комсомольских структурах. Как получилось, что крымчане на протяжении одного года проголосовали сначала за автономию полуострова, а затем за независимость Украины?

Андрей Сенченко: «У людей не было внятной цели. В той ситуации очень многое зависело от того, как ставился вопрос – и ставился ли он вообще. Все чувствовали кожей, что что-то будет меняться. Развал СССР, за исключением прибалтийских республик, для всех был шоком: а что же будет дальше? Во времена неопределенности люди искали какую-то точку опоры, а тут им подбрасывается идея автономии Крыма, а затем и идея независимости Украины».

– Что вы скажете про такое мнение, Александр?

– Я хочу напомнить, что в 1991 году в Крыму прошло целых три референдума: за автономию, за единство Советского Союза, за независимость Украины, причем за последнюю проголосовало больше половины крымчан и севастопольцев, которые еще и украинского президента выбрали. Ни у власти, ни тем более у общества на том распутье не было альтернатив. Когда власть уже начала приходить в себя и осознавать, что пришли другие времена с другими методами управления, стартовал процесс формализации независимой Украины.

– Что изменила автономия в жизни крымчан?

– Была бы у нас та же самая Крымская область, а не автономия – был бы начальник управления транспорта, который сейчас называется министром транспорта. Рядовому крымчанину это ничего не дало. У крымских татар была надежда, что автономия получит этнический окрас, но 12-14% населения полуострова вряд ли могли на такое рассчитывать. Кстати, российская перепись 1897 года показала, что 42% крымчан были этническими украинцами, 28% – крымскими татарами, но только 14-15% были русскими. После депортации 1944 года все резко изменилось, и уже по переписи 2001 года более половины населения Крыма назвали себя русскими.

– 23 года после 1991-го Крым был вынесен за скобки украинских процессов как регион с преобладающим русским языком. Если бы автономии не было, то это культурное противостояние все же сохранялось бы?

– Я глубоко убежден в том, что статус автономии ничего не добавил, ничего не убавил. Даже по Конституции 1998 года республиканскими были названы три языка, но мы все помним, с какими сложностями открывалась единственная в Симферополе украинская гимназия.

– У российского главы Крыма Сергея Аксенова на этот счет другое мнение.

Сергей Аксенов: «Сегодня мы можем с уверенностью говорить о том, что референдум 1991 года заронил в крымскую почву семена «крымской весны». Это был первый наш шаг на долгом и трудном пути домой, в Россию. Он завершился историческим референдумом 16 марта 2014 года».

– Как вы думаете, Александр, если бы референдум 20 января 1991 года не состоялся, это изменило бы что-нибудь в современных событиях?

– Однозначно нет. Я напомню, что закона о местном референдуме не было ни в России, ни в Украине. Кроме того, сначала голосование 2014 года назначили на 25 мая, потом перенесли на 30 марта, потом на 16 марта. Это чистейшей воды манипуляция. Кстати, ровно 2 года назад, в январе 2014-го команда украинского социолога Ирины Бекешкиной проводила в Крыму соцопрос по пророссийским настроениям. Всего 37% крымчан, включая и Севастополь, выказали желание оказаться в составе России. В феврале этот показатель уже вырос до 42%, но это все равно меньше половины. Если бы крымчане еще и понимали, какую цену им придется заплатить за уход в Россию, эти проценты превратились бы в три целых семь десятых. К манипуляциям марта 2014 года референдум об автономии 20 января 1991-го не имеет ни малейшего отношения.