Российский адвокат о «деле 26 февраля»: Технология обкатана на «болотном деле»

26 февраля 2014 года под крымским парламентом собралось несколько тысяч человек. Сторонникам территориальной целостности Украины, которые пришли по призыву Меджлиса, противостояли активисты партии «Русское единство» во главе с Сергеем Аксеновым.

В результате столкновений между митингующими погибли два человека. Следственный комитет России возбудил по данному факту уголовное дело. Один из активистов, Ахтем Чийгоз, был задержан в ходе допроса в крымском управлении Следственного комитета Российский Федерации 29 января 2015 года «по подозрению в организации и участии в массовых беспорядках». Кроме Ахтема Чийгоза, были задержаны крымскотатарские активисты Мустафа Дегерменджи, Али Асанов, Эскендер Кантемиров, Талят Юнусов, Эскендер Эмирвалиев, Эскиндер Небиев. Ждут приговора под стражей трое из них: Чийгоз, Асанов и Дегерменджи.

Изначально Ахтема Чийгоза задержали до 19 февраля 2015 года, однако срок ареста неоднократно продлевали. 15 января группа обвинителей во главе с российским прокурором Крыма Натальей Поклонской зачитала в суде обвинительное заключение в отношении шести активистов. Она обвиняет Ахтема Чийгоза в совершении преступления по части первой 212-й статьи Уголовного кодекса России «Организация массовых беспорядков с причинением насилия и уничтожением имущества». Остальным инкриминируется участие в беспорядках по части второй той же статьи. Этот процесс адвокат Ахтема Чийгоза Николай Полозов назвал «еще одним делом украинских политзаключенных, преследуемых российской властью».

Суд над фигурантами «дела 26 февраля» в эфире Радио Крым.Реалии обсуждали с российским адвокатом Николаем Полозовым и координатором общественной инициативы «Евромайдан-SOS» Александрой Матвийчук.

Радио Крым.Реалии/ Обвинительное заключение по «делу 26 февраля»

– Какие впечатления остались у вас от этого судебного заседания, Николай?

Полозов: Это типичное для России дело с политической подоплекой. Бывшие украинские прокуроры и судьи, ставшие российскими, судят политических активистов по таким же стандартам, которые приняты в Российской Федерации. Нечто похожее мы видели в разбирательствах по делам Надежды Савченко, Олега Сенцова и других. Драматургия одна и та же. Более того, технология обкатана на «болотном деле». Некоторые из активистов пошли на сделку, и теперь прокурорам даже не нужно доказывать, что факт массовых беспорядков имел место. Это уже предопределено. Осталось лишь, как говорится, закрепить вину каждого из участников процесса, но в условиях отсутствия суда как такового, когда приговоры выносятся по указанию из Кремля, я не жду каких-то сюрпризов.

– Я правильно понимаю, что российский глава Крыма Сергей Аксенов будет проходить по этому делу в качестве свидетеля?

Полозов: Да, его упоминали в обвинительном заключении как свидетеля обвинения. Несмотря на то, что среди пострадавших есть представители обеих сторон конфликта, потерпевшими по этому делу проходят только представители партии «Русское единство» и так называемой крымской «самообороны». Дело сфабриковано достаточно небрежно, как принято в российской правоохранительной традиции последних лет, и совершенно очевидно, что все факты в пользу невиновности Ахтема Чийгоза и остальных крымскотатарских активистов следствие отбрасывало и собирало противоположные. Всем также понятно, что Сергея Аксенова привлекать к суду никто не будет.

​– Российский прокурор Крыма Наталья Поклонская обвинила Ахтема Чийгоза в том, что он чуть ли не руководил нападением на активистов «Русского единства». Это вообще доказуемо?

Полозов: Доказательная база сфабрикована, то есть любой жест любого «неправильного» человека уже истолковывается как призыв к массовым беспорядкам. Однако то, что происходило 26 февраля в Симферополе, даже не подходит под российское определение массовых беспорядков. Но, повторюсь, это не имеет ни малейшего значения. Можно разбиться в лепешку, доказывая те или иные факты, но все равно российские судьи будут выносить приговоры, которые от них ждет власть. Мое участие в деле – это попытка вывести его на международный уровень, за пределы Российской Федерации и Крыма, откуда информация с трудом доходит даже в Украину. Подействовать на российскую власть можно только посредством внешнеполитического давления, и помочь в оказании такого давления – это моя сверхзадача.

– Насколько дела крымскотатарских активистов перспективны для международных судов?

Полозов: Безусловно, перечисленные мной нарушения дают достаточно материалов для Европейского суда по правам человека, для последующего обжалования. Другой вопрос, что в России недавно приняли закон, который разрешает стране не выполнять нормы международного права и решения ЕСПЧ. В юридическом смысле мы находимся в глобальном тупике, потому что все дороги ведут к политической подоплеке решений.

– Спасибо, Николай. Вопрос координатору общественной инициативы «Евромайдан-SOS» Александре Матвийчук: есть ли шансы добиться правды в международных судах у крымских политзаключенных в целом?

Александра Матвийчук

​Матвийчук: Я бы говорила про два важных момента. Во-первых, нужно обязательно использовать все существующие международные механизмы, подавать не только иски, но и жалобы в Комитет по правам человека ООН, обращать внимание мирового сообщества на грубые нарушения в том же «деле 26 февраля». Оно выходит за рамки здравого смысла и тянет на сюрреализм. Я просто напомню, что в тот момент до псевдореферендума 16 марта оставалось целых 20 дней. Выходит так: граждан Украины судит оккупационная власть именем чужой страны за то, что они совершили на территории Украины до прекращения украинской юрисдикции. Во-вторых, полезность международных судов определяется в том числе и тем, будут ли исполняться их решения. Тут я вынуждена согласиться с Николаем Полозовым: Россия действительно придумала механизм, как обойти решения ЕСПЧ. Мы можем вспомнить прецеденты других стран: например, Беларусь годами не выполняет требования Комитета по правам человека ООН и игнорирует какие-либо резолюции, обращения по этому поводу. Сейчас борьба за права человека терпит фиаско по всему миру.

– Предпринимает ли Украина какие-то усилия, чтобы защитить участников «дела 26 февраля»?

Матвийчук: Увы, я могу говорить только про наш опыт. Инициатива «Евромайдан-SOS» начала кампанию под названием «Let my people go», которая призвана помочь с освобождением 21 гражданина Украины, которых судят по политическим мотивам. Напомню, что 13 из них находятся в России, 8 – в оккупированном Крыму. Мы пытаемся привлечь внимание международного сообщества, чтобы оказать давление на Россию, а также поднимаем тему в украинских органах власти. Мы работали с Министерством иностранных дел, чтобы облегчить участь украинских политзаключенных, находящихся в России. Когда крымчан этапируют на материк, они тоже подпадают под юрисдикцию нашего МИДа. Там очень осторожно относятся к крымским политзаключенным, потому что, как я поняла, они не могут направлять россиянам запросы по поводу происходящего на оккупированной территории, которая все же считается украинской. Мы сотрудничаем также с уполномоченной Верховной Рады по правам человека Валерией Лутковской, и она часто выступает с заявлениями на разных международных площадках. Вместе с тем у нас много претензий к украинским органам власти, которые должны, на наш взгляд, активнее заниматься этой проблемой. Прокуратура Крыма не очень охотно работает, мы наблюдаем постоянные задержки с формированием крымской милиции или полиции. Украина, конечно, прилагает недостаточно усилий.

– Сегодня во время заседания суда был также задержан журналист, блогер Заир Акадыров. После часового допроса в полиции его отпустили. Как вы считаете, Александра, это вопиющий или уже привычный случай для Крыма?

Матвийчук: Это показатель того, что в Крыму душат любую гражданскую активность. Заир Акадыров – журналист, он пришел, чтобы получить информацию о резонансном судебном заседании. Его пытались доставить в Центр по противодействию экстремизму, потому что он якобы что-то незаконно фотографировал и тем самым совершал экстремистские действия. Ясно, что широкомасштабные и системные преследования начались в Крыму сразу после начала оккупации. Мы обращались за советом к российским коллегам-правозащитникам, а они разводили руками: в большинстве регионов власти используют эти инструменты выборочно, против конкретных людей, а в Крыму же буквально выравнивают все катком. Конечно, мы пытаемся отслеживать все случаи запугивания, обысков, ведем дайджест-хроники оккупации. Только в декабре 2015 года, по нашим данным, произошло как минимум 15 политически мотивированных обысков, состоялось 14 судебных заседаний по сфабрикованным делам. Мы с российскими коллегами задались вопросом: почему таких случаев настолько много? В итоге мы пришли к выводу, что в Крыму попросту отрабатывают тоталитарные методы, которые будут использовать позже в других регионах России.

– Интересно, что много лет назад украинская Партия регионов именно в Крыму отрабатывала выборные технологии, которые потом использовала в других регионах Украины.

​Матвийчук: В таком случае у нас есть очевидная параллель, и я бы хотела обратить внимание российских властей на то, как закончила Партия регионов, и на то, что постоянное закручивание гаек и закупоривание носиков чайников в конечном счете приведет к взрыву.

– Вы, должно быть, имеете в виду и массовые обыски со спецназом в местах компактного проживания крымских татар?

Матвийчук: Мы рассматриваем это как запугивание по политическим мотивам, но в инцидентах с крымскими татарами есть такая особенность: их сообщество пытается организованно сопротивляться оккупации, поэтому под ударом оказываются активисты, которые почти никому не известны, не занимались публичной деятельностью. Многие из них просто исчезают, и в этих случаях явно замешана так называемая крымская «самооборона». Это сигнал всему крымскотатарскому народу: если он не изменит курс ненасильственного сопротивления оккупации, то жертвой может стать кто угодно. Кстати, в «деле 26 февраля» принцип «молчи, или будешь наказан» прослеживается достаточно четко. 28 декабря 2015 года уже вынесен первый приговор: Талят Юнусов получил 3,5 года условно за то, что он полностью признал вину. Насколько мне известно, он даже не сидел в СИЗО, как трое не признавших вину. Цель российских властей Крыма – заставить несогласных пойти на сделки с совестью ради собственной свободы и отказаться от борьбы, и «дело 26 февраля» демонстрирует это достаточно красноречиво.