Виталий Портников: Если Путин откажется от Крыма, он откажется от своего будущего

Владимир Путин недавно выступил с традиционным посланием для российского народа. Было ли в этом послании что-то, что можно было читать между строк? Об этом мы говорили с публицистом Виталием Портниковым.

Радио Крым.Реалии: Виталий Портников гость программы «Крымский.Пармезан»

– Я вообще противник такого отношения к посланиям президента Путина. Это совершенно ритуальные вещи, и людям всегда важно не то, что он сказал, а что не сказал. Однако это сокращенный текст послания. А полный текст раздается членам Федерального собрания, и, вполне возможно, там есть то, чего он не сказал. Все следят за эмоциями, что там действительно происходит, как они реагируют на слова Путина. В целом, правда состоит в том, что он в очень тяжелом состоянии. Все они в очень взбешенном состоянии. Они – это российская политическая элита. Это очень богатые люди, которые имеют возможность путешествовать по всему миру, у которых дети живут за границей. И когда вся эта история с Крымом только начиналась, они могли поверить, что Путин знает, что он делает. Но сейчас – после крымской, сирийской и донецкой авантюры – они понимают, что он не в себе. Они понимают, что он самодур. Он ведет себя как самодур, говорит с трибуны как самодур.

– Очень часто в нулевые годы все воспринимали Путина как модератора среди крупнейших финансовых элит. Но в феврале 2014 года он повел себя как суверен, потому что все интервью с его окружением показывали только одно – с ними никто и ничего не согласовывал. Правильно ли, что тот Владимир Путин, которого они обнаружили полтора года назад, стал для них абсолютной неожиданностью и они до сих пор не адаптировались?

– Думаю, что люди, которые выдвигали Путина на пост президента, абсолютно не интересуются политикой. Для них главное – сохранить возможности своих капиталов. А они чувствуют себя очень хорошо, ведь против них нет никаких санкций. Это – семья Путина, и он за них в ответе. Без него они так бы и остались «мусором».

– То есть два вида современной российской «элиты»: люди из 90-х, занявших положение при Борисе Ельцине и нынешнее путинское окружение?

– Есть разные люди, но в основном это две семьи: семья Ельцина и кооператив «Озеро». Это условные «кланы-банды». Получается так, что партийные деятели-цеховики наняли бандитов. Бывают бандиты как бандиты, а бывают с юридическим образованием. Вот такая там сейчас банда.

Вся нынешняя политика Путина не бьет по «клану Ельцина», потому что у Запада нет претензий. И это тоже большая заслуга Путина, потому что он избавил их от коррупционного преследования. Помните историю со Скуратовым, который боролся против коррупционной системы? Тогда Путин устроил историю с девочками, которые общались с человеком похожим на Скуратова. Потом это все показали по телевизору и фактически изменили все принципы моральности в российских СМИ. А все это делал Лесин. Благодаря этой мерзости, которую он организовал, Лесин стал советником президента.

– То есть никакой «элитный бунт» в России невозможен?

– Думаю, нет. Потому что это не элита. Это люди, которые воруют из бюджета в разных количествах. Если возможны изменения в России, они будут связаны не с этими людьми. Изменения будут связаны со всей структурой российской власти. Сейчас все функции власти – распределение нефтяной и газовой ренты между регионами. Но как только оказывается, что эта машина не работает, все региональные руководители вступают в ступор. Мы это видим по Крыму. Что смогли сделать Аксенов и Константинов для стабилизации региона в новых условиях? Ничего! Они носились по Крыму, говорили какие-то глупости, брызгали слюной и ничего не делали. Понятно, что там тоже банда уголовников. И давайте представим, что такие же уголовники сидят во всех других регионах России. И вдруг им не пришли деньги. Они будут носиться, беситься, а потом будут думать о своем выживании.

– Вообще российский 2015-2016 год очень напоминает украинский 2013-й, когда в условиях сокращающегося бюджетного «корыта» начинались войны между финансовыми группами. У нас есть еще один инфоповод. Путин прилетел в Крым для открытия энергомоста. Какие будут последствия? И что сегодня Крым значит для российского руководства?

– Я думаю, как и говорил Владимир Путин, Россия кардинальным образом изменила свое будущее, сделав выбор с Крымом. Вспомним ситуацию в Абхазии или Южной Осетии. Если бы Путин сделал то же самое с Крымом, если бы Крым стал самопровозглашенным государством, никакого бы перекроя границ и санкций со стороны Европы не было бы. И Москва бы выполняла роль «медиатора» между Симферополем и Киевом, как она пытается выполнять сейчас между Киевом и Донецком. А вот в случае с присоединением Крыма было нарушено международное право. Так резко оно нарушалось только один раз в послевоенное время – когда была аннексия Восточного Тимора в Индонезии. И то эта аннексия закончилась тем, что Индонезия, включив Восточный Тимор в состав своего государства, объявив его провинцией, записав все это в конституции – отказалась от него.

– История про Крым – это история, которая вывела Россию за рамки существующих систем международных отношений. А понимают ли в Москве всю ситуацию с Крымом?

– Не понимают. Для них это продолжение противостояния с США. Есть две сверхдержавы в их сознании, и когда одна из них нарушает правила, другая отвечает. Причем Россия всегда обороняется. Ирак бомбить придумали Соединенный Штаты, Югославию бомбить придумали Соединенные Штаты, а мы в России просто обороняемся. Мы не будим бить США, но мы будем бить их союзников. Это они создали Майдан. Они свергли режим Януковича. И теперь мы будем дестабилизировать Украину. Пусть там люди гибнут, пусть там кровь рекой льется, это мы наказываем американцев. Причем американцы не понимают, причем они тут.

Дальше мы видим конфликт с Турцией – главным союзником Российской Федерации. Отношения складывались замечательные. Турецкие корабли заходили в крымские порты. Президент Эрдоган согласился на строительство «Турецкого потока». И тут, после неоднократных предупреждений, был уничтожен российский бомбардировщик – оказалось, что Турция тоже союзник США. Хотя это не так. Потому что президент Эрдоган с Америкой имеет примерно те же отношения, что и Путин. Он хочет быть региональным лидером, а США хотят, что б все государства имели равноправные отношения. Но Эрдоган сразу стал агентом США, и вообще это все устроили Соединенные Штаты, и мы передавали данные Турции, чтобы Турция сбила тот «беззащитный бомбардировщик». И поэтому мы будем наказывать Турцию, тем самым наказывая США.

– То есть в российском сознании все очень просто. Холодная война не закончилась, она продолжается, и Россия должна ее выиграть. И проблема в том, что россияне считают, что они не наносят удар первыми, они дают сдачи, приносят себя как жертву.

– Но ведь все послание Путина – послание жертвы. Он все время жалуется. После сбитого бомбардировщика он всем звонил и жаловался на Эрдогана. Но он никогда не говорил, что, возможно, нам не стоило там летать после предупреждений со стороны Турции. Но он же прекрасно понимал, что он делает. Сейчас та же история, что была в СССР. Политики России – неучи. Потому что информации много, но Путину она не интересна, как раньше была не интересна Брежневу. Разницу между суннитами и шиитами он знать не хочет. То, что в Сирии живут тюркские племена, а они, естественно, являются частью тюркского мира, он знать не хочет. И неизвестно, сколько он всего не хочет знать. Он просто считает, что если забросает бомбами противников Асада, то его режим усилится.

– Может быть, только советский человек может настолько недооценивать имманентное. Потому что только советский человек, раз за разом повторяет, что русские и украинцы – один народ. Что сунниты и шииты – одно и тоже. Это все мы слышим от российских функционеров.

– Вся российская политика основана на непонимании того, что из одного происходит другое. Та же история с падением режима Асада – это история «краха баланса». «Краха баланса» между различными политическими силами и группами. Ведь в Сирии было четко записано, что главой государства должен быть мусульманин-суннит. Это четкое конституционное правило. А другие должности тоже расписаны между представителями других конфессий и групп. Как в Ливане. Сирия была такой же, как Ливан. До момента, пока Хафез Асад не устроил переворот внутри партии «Арабского социалистического возрождения», которая тоже устроила свой переворот, но «баланса» придерживалась. А Хафез Асад был алавит. И он поменял Конституцию, где слово «суннит» – исчезло. Однако, по Конституции, президентом Сирии мог стать только мусульманин, но он алавит. И тогда Асад начал искать авторитетов в исламе, которые объявят алавитов мусульманами. Что, в принципе, абсурдно. И нашел этих авторитетов среди шиитов. Он становится шиитом, и весь «баланс» начинает разрушаться на глазах. И вот Башар Асад занимает должность президента, в соответствии с Конституцией, будучи мусульманином, хотя он не мусульманин и не шиит. А люди начинают воспринимать его как мусульманина, и получается, что ведется борьба с «шиитской диктатурой», которую поддерживает Иран. Путину это интересно? Я думаю, он не стал бы это слушать больше 3 минут.

– Мы говорили, что конфликт между Анкарой и Москвой – столкновение двух миров – русского и тюркского. И вот границы этих миров на постсоветском пространстве «наползают» друг на друга. Чем это опасно?

– Это зависит, прежде всего, от разумности властей Российской Федерации. Потому что, если они закрывают научные центры сотрудничества с Турцией, это совсем странно. Путин делает все для того, чтобы ожесточить конфликт, потому от его послания ждали, что он пойдет на дальнейшую эскалацию или успокоение. Он идет на дальнейшую эскалацию.

– Сейчас мы наблюдаем непростой выбор между постсоветскими странами. С одной стороны, у них чрезвычайно беспокойный сосед с рычагами давления на Баку и Астану, а с другой стороны, они не могут позволить разрыв с Анкарой. Или могут?

– Не уверен. Я думаю, они могут позволить дистанцироваться от политических заявлений, но ведь они не стали поддерживать Путина в вопросе об аннексии Крыма, никто из постсоветских стран. Они ни слова не сказали после того, как самолет был уничтожен. Никто не выразил России поддержку. Североатлантическому союзу тоже было не просто с решением насчет Турции. Это было видно. Но они собрались и выразили поддержку территориальной целостности Турции. Хотя им было приятнее, если бы Турция не приводила ситуацию к такому обострению. Россия – абсолютно изолированная страна. У нее нет ни одного союзника, кроме Крыма. Единственная территория, которая готова прервать все взаимодействия с Турцией.

– Россия вела себя в Сирии так же, как в Украине. Конфликт на востоке страны нарастал постепенно, Россия каждый раз прощупывала пространство возможностей. В ситуации с Россией Анкара четко показала, где находятся границы возможности России. А с учетом сирийских туркмен эти границы не вполне совпадают с государственными. Они, как границы «русского мира», выпирают за пределы страны.

– Да, но есть еще «суннитский мир», интересы которого собираются защищать и Турция, и Саудовская Аравия.

– То есть Россия еще ввязалась не в свою «драку»?

– А разве у Москвы есть еще какие-то «драки»? Она – как «уличный хулиган». Но тот же «хулиган» не может пойти в полицию и начать драться, его там просто посадят. Он ищет места, где он может подраться безнаказанно. То есть – постсоветское пространство и Ближний Восток.

– Если Россия действует в своей реальности, ее действия вообще прогнозируемые?

– Это история про неадекватность, которая начинается с советского правительства.

– Есть еще одна история про то, что невозможно доказать носителю точки зрения, насколько его точка зрения ошибочна. Мы с самого начала говорили о послании Путина, в котором он говорил о следствиях, но никогда не говорил о причине. А причина одна – история про аннексию Крыма. Но Владимир Путин, наверное, даже никогда и не поймет, что в любом своем послании он будет говорить о следствиях, но не будет говорить о причине.

– Мне кажется, если Путин откажется от аннексии Крыма – он откажется от собственного политического будущего.