Протесты в России. «Кризис ударит по всем остальным, и это будет больно»

В Москве произошел небольшой транспортный коллапс: дальнобойщики со всей страны съехались в российскую столицу, чтобы протестовать против системы ПЛАТОН – «плати за тонну», которая предопределяет, что водители грузовых фур должны платить за право проезда по федеральным трассам. В свою очередь, дальнобойщики, которые неоднократно высказывали недовольство подобной инициативой, приехали в Москву, чтобы выразить свой протест, и устроили на МКАДе акцию протеста под названием «Улитка», когда фуры становятся в несколько рядов и движутся с минимально разрешенной скоростью, создавая замедление транспортного потока. С одной стороны, тут ничего противозаконного нет. Это как акция протеста, когда активисты начинают переходить дорогу по пешеходной «зебре». Формально придраться не к чему, но при этом это самая настоящая акция протеста. После появлялись сообщения о том, что в разных регионах России сотрудники российской полиции пытались останавливать, блокировать движение фур в направлении Москвы.

На каком этапе эта акция протеста и чем она чревата для российских властей – об этом мы говорили с депутатом Государственной Думы России Дмитрием Гудковым.

Радио Крым.Реалии/ Итоги недели. Россия и Крым

– На Ваш взгляд, насколько вся эта история – раздражитель для власть предержащих?

Дмитрий Гудков

​Дмитрий Гудков: Безусловно, это очень важная акция, потому что одно дело – бороться с «белоленточным» движением, то есть, это люди, которые выходят ради политических требований, люди, которым есть, что терять, и люди, которые, в общем-то, не готовы к каким-то там столкновениям с полицией, а вот дальнобойщики – это уже совершенно другая социальная группа. Это социальный протест. Люди теряют последние деньги, потому что с введением частного налога... Этот налог взымает не государство, а частные компании, без тендера. Это фактически отдано на откуп бизнесменам из окружения Президента. Когда граждане видят, какие замки, дворцы строят роттенберги, а у них последние копейки вытаскивают из кармана, конечно, этим людям терять нечего. Они идут на самые отчаянные шаги, и они уже готовы и дороги перекрывать, и проводить различные акции. Это пока только начало, цветочки. Люди пока еще надеются, что все-таки их требования услышат и власть пойдет на какие-то уступки. Хотя, к сожалению, Президент в своем послании ничего на эту тему не сказал, хотя все ждали. Ждали и представители от СМИ, и представители элит, и сами дальнобойщики, но Путин вообще ни слова на эту тему не сказал. Борьба продолжается, и, насколько я знаю, сейчас власть пытается расколоть это движение различными уступками: кого-то запугивают, кого-то задабривают, кому-то предлагают снижение тарифов, еще что-то. Если власть сможет каким-то образом остановить этот протест – это одна история, если не сможет – это будет сигналом и другим социальным группам, что в случае, когда их права будут ущемляться, можно действовать таким способом. Социальный протест власти угрожает больше, чем политический протест.

– Еще один момент. Я точно помню этот четкий момент разворота власти в 2011-2012 годах, условно говоря, когда случилась Болотная, когда случилась площадь Сахарова. Этот момент, когда Кремль повернулся в сторону такого себе коллективного Уралвагонзавода, и тогда началось: Игорь Холмацкий в роли полпреда, публичные порки интеллигенции. Такое вот, условно говоря, взращивание новых хунвейбинов и вообще атака на те области, которые приучились жить в России, не соприкасаясь с государством. И тогда же лояльность стала высшей ценностью. Ведь, по большому счету, разворот в 2011-2012 годах был, в том числе, наверное, в сторону тех людей, которые сегодня блокируют МКАД, в том числе, и в сторону дальнобойщиков. То есть сегодня, по прошествии 3-4 лет, официальный Кремль разрывает тот социальный договор с коллективным Уралвагонзаводом, который заключал в 2011-2012 годах.

Дмитрий Гудков: Во-первых, Кремль не сознательно идет на эти меры. А дело в том, что мы на пороге серьезного экономического кризиса. Закачиваются деньги, и Кремль просто уже не может выполнять свои социальные обязательства. То есть если в 12-м году произошел конфликт власти со средним классом – это 15% умных, образованных людей, успешных людей, которые понимают, что невозможно жить в стране без независимости, судебной системы, без честных выборов, без нормальных условий для политической конкуренции и так далее. Конечно, власть тогда отвернулась от среднего класса. Она была вынуждена апеллировать ко всем остальным. С помощью пропаганды. Призывала к каким-то империалистическим чувствам и так далее. То есть, безусловно, на первом этапе власть или, собственно, Президент добились определенной цели. На мой взгляд, авантюра с Крымом и дальнейшие действия на востоке Украины – это часть не внешней политики, а именно внутренней политики. Это было необходимо для повышения рейтинга Президента, для мобилизации вокруг власти людей и для того, чтобы отвлечь их внимание от экономических проблем. А сегодня заканчиваются деньги, и уже покупать лояльность этих людей власть не может. Заканчиваются деньги на силовиков. Но они еще, правда, не заканчиваются. Пока есть резервные деньги. Но и они скоро закончатся, через год-полтора. От резервов ничего не останется. Бюджет у нас дефицитный настолько, что, по-моему, уже триллион-полтора триллиона из других источников, из Резервного фонда, приходится тратить. Когда закончатся резервные деньги, я не знаю, что будет делать власть.

– Но Министр финансов как раз прогнозировал, что при нынешних темпах расходной части бюджета, при нынешних темпах расходования средства резервного фонда будут израсходованы к концу 2016 года. В настоящее время, если не ошибаюсь, общая сумма золотовалютных резервов в Российской Федерации превышает 360 миллиардов долларов. Но я напомню, что еще январе 2014 года эта сумма вплотную приближалась к 510 миллиардов долларов. То есть за прошедшие чуть менее двух лет она сократилась примерно на 150 млрд.

​Дмитрий Гудков: Я абсолютно согласен с Силуановым. Деньги, конечно, заканчиваются, но не к концу 16-го все-таки. Я думаю, что наше правительство специально здесь сгущает краски для того, чтобы сократить военные расходы. В принципе, делают они правильно. Реально и объективно деньги, скорее всего, закончатся к середине 2017 года, а ведь впереди еще президентские выборы. Это я говорю о том, если разумно тратить. С учетом того, как в Думе принимают решения, как решения принимаются в стране, может быть элементарно потрачено триллион рублей на поддержание государственных предприятий, где эти деньги будут на 30 процентов распилены представителями ближайшего окружения Президента. Поэтому перед властью стоят серьезные риски. Я думаю, что протест дальнобойщиков – это лишь первый тревожный звонок. А далее – у нас в каждом регионе дефицитные бюджеты, у регионов уже долги, сопоставимые с их бюджетами, и как только закончатся федеральные дотации, у нас будут не выплачивать пенсии, будут с задержками выплачиваться зарплаты бюджетникам. Тогда люди, которым сегодня рассказывают о кознях Запада, действительно пересмотрят свое отношение к власти. И общественное мнение может меняться очень быстро.

– В условиях падения цен на нефть российская власть, которая последние 15 лет занимается перераспределением ренты, обнаружила, что количество рентных ресурсов, которое она привыкла распределять, резко снижается. Сегодня вся нагрузка в условиях сокращающихся доходов перекладывается на те слои населения, которые привыкли внутри самой Российской Федерации считать себя базой, опорой, фундаментом власти. И история с дальнобойщиками может повторяться с самыми разными слоями населения в виде увеличения налогового бремени, введения дополнительных платежей и так далее...

Дмитрий Гудков: Вот даже обратите внимание: страны ОПЕК увеличили квоты на добычу нефти. Что означает, что цена нефти будет снижаться в сторону 30 долларов за баррель. В перспективе какой-то. А нам нужно продавать за 120 долларов за баррель. Примерно. Даже больше, наверное. Соответственно, пока дефицит будет пополняться, компенсироваться деньгами из резервного фонда, который закончится если не к концу 2016 года, то к середине 17-го, а дальше будет серьезный провал. И если сейчас кризис чувствует, в основном, средний класс, то потом кризис ударит по всем остальным, и это будет больно. Средний класс, действительно, пострадал, но, по крайней мере, если там есть возможность покупать продукты, даже иногда куда-то ездить отдыхать, то для всех остальных это будет означать, что люди будут экономить уже на еде, на предметах первой необходимости, тогда уже будет база для протеста и людей невозможно будет остановить полицейскими дубинками, надо просто это понимать.

– И что тогда? У вас есть ответ на вопрос что будет потом? Кремль будет готов договариваться?

​Дмитрий Гудков: Я не могу залезть в голову тех людей, которые принимают решения, или даже одного человека, который у нас принимает решение. Я могу сказать только, что бы я сделал. Первое – прекратить военные и всякого рода геополитические авантюры. Потому что Украина, Сирия, сейчас конфликт с Турцией – все это может разразиться разорительной войной. Только один день бомбардировок, например, в Сирии, равен годовому бюджету Барнаула, как сказал Владимир Рыжков, – он специально посчитал.

Второе. Необходимо восстановить отношения с западными партнерами и прекратить всю конфронтацию. Потому что без западных кредитов, инвестиций, без западных технологий мы не сможем проводить экономические и политические реформы.

И третье. Эти реформы надо, наконец-то, проводить. Нужно создавать условия для ведения бизнеса, улучшать инвестиционный климат. Для этого необходимо создавать институт защиты прав собственности, а это значит, что должна быть независимая судебная система. Должен быть парламентский контроль, политически конкурентный. Из всего этого вообще выхода у власти нет. Она просто будет подавлять какие-то протесты силой, какие-то – заглушать деньгами. А начиная с 2017-2018 годов, характер этих протестов думаю, будет иной, когда невозможно будет ни силой подавлять, так как наша правоохранительная система не готова разгонять дальнобойщиков. Например, если протесты хипстеров можно обвинить, что это пятая колонна, то, когда вы скажете, что дальнобойщики действуют по указу Госдепа, это вызовет просто агрессию и ни омоновцы, ни полицейские в такое не поверят и не будут выполнять никакие команды.

– И самое главное в этой жизни не только слушать, самое главное, наверное, слышать. Вы знаете, мы все во многом вышли из советской шинели, даже если по возрасту помнить эту шинель не должны. И всякий раз, когда официальные лица произносят свои не менее официальные речи, мы пытаемся читать между строк угадывать не только что было произнесено, но и то что произнесено не было. Вот Владимир Путин обратился с посланием к Федеральному собранию России, говорил много и о разном, говорил среди прочего о том, с кем сражаются российские солдаты в Сирии, делил турецкую власть и турецкий народ, грозился возмездием за сбитый бомбардировщик, рассуждал про не сырьевой экспорт, призывал ударить технологиями по низким ценам на нефть и сократить число присяжный. Он рассуждал о чем угодно, о многих проблемах и последствиях, но практически не говорил ничего об их первопричинах. Почему так? У нас на связи – российский политолог Дмитрий Орешкин.

Дмитрий Орешкин

​Дмитрий Орешкин: Это ритуал. Раз в году президент должен такое послание послать, и его должны с уважением выслушать. Это все больше напоминает решение исторических съездов КПСС. Вот кто сейчас помнит, что там решали на 24, 25 27 съезде КПСС? Говорили умные слова, но весь ужас в том, что, если даже эти слова были правильные, понимали, что совсем невозможно было их реализовать в той государственной системе, которая существовала вокруг этих слов. Здесь ситуация очень похожая. Совершенно не важно, о чем президент говорит или не говорит, потому что можно говорить правильные вещи о повышении производительности труда и так далее. Все это говорилось и 15 лет назад, и понятно, что нет никаких рычагов и ресурсов, чтобы перевернуть эту вертикаль, которая базируется на эксплуатации самых простых ресурсах – нефти, газе, дровах, алмазах, железной руде и т. д. Технически невозможно эти отрасли переориентировать на более сложное, так как для этого нужны инвестиции, нужна свобода, частная собственность, независимые суды, то есть все то, чего допустить власть не может. Поэтому это все шум ветра. Замечательные и красивые слова, может, и пугающие, но – шум ветра. 20 лет на моей памяти в Советском Союзе рассказывали о необходимости внедрять достижения научно-технического прогресса в ту советскую экономик. Вот с этими рассуждениями СССР и утонул в болоте, так будет и с Россией, я думаю.

– Да, Дмитрий, когда Владимир Путин обращался с посланием к федеральному собранию, по мнению многих украинских наблюдателей, он говорил, о чем угодно, но не о причине. Многие считают, что причиной всего, что происходит сейчас с российской политикой и экономикой, является Крым. Потому что не было бы Крыма – не было бы санкций, России не пришлось выходить из G-8, закрывать границы для иностранных товаров, тратить миллиарды на содержание чужого полуострова, загонять танкистов на Донбасс, блокировать в ООН трибунал по Боингу, строить авиабазы в Сирии, окружать себя железным занавесом. Имеет ли право на существование такая точка зрения, что, когда идет непризнание коренной ошибки, это приводит к нарастанию дальнейшего круга проблем, или это ложная точка зрения?

​Дмитрий Орешкин: Эта точка имеет право на существование. Но я с ней не согласен. У кого что болит, тот о том и говорит, я считаю. Конечно, украинским слушателям кажется естественным, что во всех проблемах России виноват Крым. Но это не так. Хотя Крым – это преступление, это стратегическая ошибка, за которую долго и нудно Россия будет платить. Но что касается экономики, то даже если посмотреть на график движение индекса РТС (Российская Торговая Система), то с 2011 года он идет вниз, вниз и вниз. На самом деле падение этой экономической модели обозначено давным-давно, и давным-давно вменяемые экономисты говорили, что, ребята, вы со своей сырьевой иглой рано или поздно окажетесь в луже. 10 лет на моей памяти говорят: «Не садись на нефтяной пенек, не ешь газовый пирожок – козленочком станешь». Рано или поздно это все должно было произойти. Крым на этом пути стал переломной точкой, после которой сползание перешло в пике. Да добавились санкции, падение цен на нефть. Многие проблемы, связанные с тем, что цена на нефть пошла вниз, могли, думаю, западные сильные игроки придержать. Не исключено. И так бы мы шли, шли по ступенькам, а тут сразу провалились на пяток ступеней. Так что эта точка зрения, отчасти, не совсем безосновательна, но в большом смысле слова сильно упрощает картинку. Дело в том, что даже с 2008 года Россия понемножечку деградировала. И я думаю, что попытка прославиться как раз-таки, в Крыму – это попытка замазать вот эту тенденцию. Если вы помните, дело ведь и не в Крыме, Путин хотел всю Украину взять в Евразийский союз два года назад. Замах-то был какой? Извините, облажался. Майдан не позволил. Ну а дальше ему закусили, вожжа под хвостом, ну хотя бы с Крымом мы из этой драки вылезем…