Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»
Симферополь – Спикер «госсовета» Крыма Владимир Константинов 25 ноября заявил журналистам, что не видит повода для введения дополнительных мер безопасности на объектах жизнеобеспечения полуострова. «У нас и так действует режим чрезвычайной ситуации. Каким-то образом еще дополнительно усиливать меры безопасности, я считаю, в настоящее время нецелесообразно», – сказал он. Тем самым Владимир Константинов подтвердил, что ажиотаж, поднятый властью по поводу якобы возможных актов терроризма или наличия экстремизма в Крыму, является искусственным и не отвечает реальности, а все «антитеррористические» комиссии, отделы, сектора и другие формирования, планы мероприятий, борьба с терроризмом, экстремизмом и прочая активность – лишь демонстрация псевдоактивности и способ запугивания крымчан.
Напомним читателям, что в последнее время в Крыму были введены меры якобы повышенной антитеррористической защиты – в больницах и других учреждениях вводилась дежурство и охрана с участием казаков, охранных структур, участников «самообороны», родители учеников пропускались в школы и детские сады только под запись и с предъявлением паспорта, введено патрулирование в микрорайонах возле школ, проводились лекции и беседы, управление «Э» («экстремизм») Следственного комитета и аналогичная структура ФСБ контролируют поведение общественных активистов, участников общественных формирований, религиозных организаций, ведется интенсивная «антитеррористическая» пропаганда, проверяется наличие у населения оружия и ведется агитация за его сдачу.
Спикер «госсовета» утверждает, что ничего уже больше и не нужно, что «усиливать меры безопасности он считает нецелесообразным». Это неоправданная беспечность или же реальное знание ситуации?
Тем не менее, все эти меры на деле показали полную неэффективность. Они не дали возможности предотвратить, например, нападение на станцию скорой помощи и расстрел медиков из охотничьего ружья. Казалось бы, после такого случая власть должна принять долговременные меры предосторожности, тем не менее, все обошлось неделей дежурства бойцов самообороны в больницах и «шмоном» микрорайонов, в которых живут крымские татары. И вот спикер «госсовета» утверждает, что ничего уже больше и не нужно, что «усиливать меры безопасности он считает нецелесообразным». Это неоправданная беспечность или же реальное знание ситуации? Впрочем, сущность этого преступления против врачей станции скорой помощи еще предстоит установить украинскому следствию после освобождения Крыма.
Спикер говорит далее: «Крым и не жил в состоянии расслабленности в последние два года», – и уточнил, что после проведения референдума все важные технологические объекты, аварии на которых угрожают техногенными катастрофами, находятся под постоянным контролем. Тут спикер даже дважды оговорился по Фрейду. Во-первых, его спрашивали о антитеррористической защите, а он даже не обратил на это внимания, и говорит об объектах, на которых могут быть техногенные аварии. Во-вторых, с его же слов очевидно, что в том Крыму, который он сам и возглавлял до «воссоединения» в Россией, люди жили «расслабленно», то есть никакого терроризма не существовало вообще в природе, как и потребности в защите от него, а все разговоры о терроризме, и все «защитные меры» принесла в Крым Россия, и Крым только после этого стал жить «в напряжении». Российские же силовики из рядового гражданского протестного движения, в котором принимали участие кинорежиссер Олег Сенцов, Кольченко и другие активисты, смогли составить дело по статьям о терроризме и навесить на них преступления, которых они не совершали.
Непредубежденным крымчанам также понятно, что согласно международному праву первым актами государственного терроризма был захват государственных учреждений подразделением войск специального назначения России в ночь на 27 февраля 2014 года
Непредубежденным крымчанам также понятно, что согласно международному праву первым актом государственного терроризма, либо другими словами – экстремизма, был захват государственных учреждений подразделением войск специального назначения России в ночь на 27 февраля 2014 года, силовое изменение состава органов власти, давление на депутатов, угрозы жизни им и их семьям, референдум под контролем иностранных советников и вооруженных сил другого государства. Именно так в Крыму начинался экстремизм и терроризм, и у истоков его стояли Константинов и Аксенов.
Этот вывод подтверждает тот факт, что «Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом» от 15 июня 2001 года, которую ратифицировала также и Российская Федерация (вступила в силу с 29 марта 2003 года), говорит, что «экстремизм – какое-либо деяние, направленное на насильственный захват власти или насильственное удержание власти, а также на насильственное изменение конституционного строя государства, а равно насильственное посягательство на общественную безопасность, в том числе организация в вышеуказанных целях незаконных вооруженных формирований или участие в них» (п. 3 ч. 1 ст. 1[8]).
Обращает на себя внимание и демонстративная нарочитость и явная неэффективность тех мер против якобы терроризма, которые принимаются в Крыму. Все антитеррористические комиссии созданы и «работали» задолго до нападения на станцию скорой помощи, на всех предприятиях, в том числе и в медицине, были составлены планы по борьбе с экстремизмом и терроризмом, и ничего не помогло. Насколько пропуск родителей в школы по паспортам может предотвратить захват школы, либо похищение детей, если вдруг кому-то это нужно будет? Ни насколько. Террористы, если нужно будет, и паспорта покажут, и видеозапись выключат, и найдут способ обвести вокруг пальца страдающую сонливостью дежурную бабушку на входе, а если нужно, то она может и не успеет у них даже спросить про паспорта.
Под видом борьбы с ними власть в Крыму создала систему слежки за обществом, контроля поведения учеников, учителей, родителей, медиков, государственных служащих, общественных активистов
Ни заборы вокруг школ и детских садов, ни видеозапись, ни контроль на входе, ни агитация в печати, ни всевозможные планы мероприятий, ни борьба с «идеологической базой» экстремизма, ни контроль за действиями общественных активистов – на самом деле не являются никак антитеррористическими мероприятиями, ибо не могут предотвратить ни реальный терроризм, ни настоящий экстремизм. Под видом борьбы с ними власть в Крыму создала систему слежки за обществом, контроля поведения учеников, учителей, родителей, медиков, государственных служащих, общественных активистов.
Отсутствие всей этой антитеррористической «мишуры» в Крыму при Украине говорит, прежде всего, о том, что тогда в АРК существовало свободное общество, в котором были не нужны созданные сейчас властью инструменты слежки и контроля, а, с другой стороны, о том, что в таком свободном обществе и не существовало никаких причин для терроризма и экстремизма, пока их туда не привнесла Россия.
Дмитрий Колос, политический обозреватель
Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции