Грушевка – Один из фигурантов резонансного «дела 26 февраля» Мустафа Дегерменджи уже почти полгода находится в СИЗО Симферополя. Ему инкриминируют участие в массовых беспорядках возле крымского парламента в феврале прошлого года. Следствие предполагает, что уже в ноябре данное дело может быть направлено в суд для рассмотрения по существу. Срок содержания под стражей у Дегерменджи истекает 7 ноября, но пока никто не может предположить, будет ли отпущен Мустафа на свободу или ему продлят арест. Крым.Реалии отправились в село Грушевка под Судаком, чтобы пообщаться с родными Мустафы.
Дом, в котором живет семья Дегерменджи
Одноэтажный дом со строящейся крышей расположен на земельном участке в верхней части улицы села Грушевка. Здесь с 1989 года живет семья Дегерменджи. Здесь же 26 лет назад родился и вырос Мустафа. После окончания школы он поступил в Национальную академию природоохранного и курортного строительства в Симферополе на факультет менеджмент туризма. Последние годы работал торговым представителем по восточному региону Крыма.
Отец фигуранта «дела 26 февраля» Мустафы Дегерменджи Бекир Дегерменджи
На месте застаем главу семейства пенсионера Бекира Дегерменджи. Супруга Алие-ханум – на работе, дочка Мавиле – отлучилась по делам. Во внутреннем дворе – стройматериалы, за домом – небольшие постройки и сад с огородом – все устроено так, как у обычной крымскотатарской семьи в месте компактного проживания. Бекир-агъа любезно приглашает внутрь и, по доброй традиции, угощает кофе.
– Как сейчас себя чувствует Мустафа, находясь в СИЗО? – начинаем нашу беседу с Бекиром Дегерменджи.
– По разговорам и приветам, которые до нас доходят, он себя чувствует хорошо. В каком смысле хорошо? Чтобы мы не переживали, успокаивает нас. Духом не падает.
– Как вы с ним связь поддерживаете?
– Прямой связи у нас с ним нет: через адвоката, знакомых. Он же в тюрьме. Встречаемся во время судебных заседаний. Если конвой разрешает, перекидываемся парой слов. Какого-то большого общения не получается.
Семья Дегерменджи. Фото из семейного архива
– Что удается сказать в этот небольшой отрезок?
– Успеваем спросить: как дела, как здоровье? Он спрашивает: как дома? При всем своем желании больше не получается задать вопросов, потому что охрана сразу пресекает такие моменты.
– Некоторых фигурантов «дела 26 февраля», по признанию их родных, просят дать показания против Ахтема Чийгоза (заместитель главы Меджлиса крымскотатарского народа, которого следствие считает организатором массовых беспорядков 26 февраля 2014 года) в обмен на свободу. В адрес вашего сына звучали подобные предложения?
– Это было сразу. Ему открытым текстом следователь предлагал дать показания против Чийгоза, тогда бы Мустафа оказался на свободе. Но он отказался дать показания, во-первых, потому, что мой сын Чийгоза не знает. Возможно, он его видел по телевизору или где-то еще, но он с ним не общался. В обвинительном приговоре указали, что Мустафа находился в сговоре с Чийгозом… Такую чушь написали, просто в голове не укладывается.
Your browser doesn’t support HTML5
Фигуранта «дела 26 февраля» просили дать показания против Чийгоза (видео)
– Можно утверждать, что ваш сын – принципиальный человек и не пойдет на такую сделку.
– Он у меня так воспитан с детства: говорить все время правду, не говорить того, чего не было. Я знаю своего сына.
– Есть ли какое-то видео того инцидента 26 февраля 2014 года, которым располагает следствие?
– Есть видео, мы его смотрели: там обычный инцидент – с кем не бывает.
– Как задерживали вашего сына?
– 7 мая Мустафа вместе с матерью отправились на машине на работу. Когда они выезжали в центр Грушевки, дорогу перекрыли неизвестные. Они вытащили сына, положили его лицом к земле. Задержали как какого-то террориста или экстремиста.
– Он или вы могли предположить, что такое случится, учитывая, что ранее были задержаны Ахтем Чийгоз и Али Асанов (другие фигуранты «дела 26 февраля», которые также до сих пор находятся под стражей)?
– Абсолютно, даже в мыслях не было, что его могут задержать. Он спокойно работал торговым представителем, обслуживал Судак, Феодосию, Кировский район. Сказать, что он что-то чувствовал, не могу, ведь человек, который предчувствует, он что-то предпринимает. Он за собой никакую вину не чувствовал.
– А какие-то разговоры были?
– Да, всякое было, особенно после ареста нашего соседа Эскендера Эмирвалиева (в рамках расследования «дела по 26 февраля». – КР). Незнакомые люди под любым предлогом спрашивали. Но мы не думали, что это дойдет до ареста и Мустафу обвинят в чем-то.
Мустафа Дегерменджи. Фото из семейного архива
– Удается ли вам передать передачки сыну?
– Да, по закону положено 30 кг в месяц. Но эту еду можно назвать просто сухарями. Ничего свежего передать нельзя. Больше запрещено, чем разрешено.
– Питание не полноценное, не возникает ли у Мустафы каких-то проблем со здоровьем?
– Может и есть, но мы об этом не знаем. В любом случае, со временем это все проявится.
– Вице-премьер Крыма Руслан Бальбек тоже вырос в селе Грушевка, наверняка, вы его хорошо знаете. Не думали ли вы обратиться к нему, чтобы он как-то посодействовал в освобождении вашего сына?
– Я думаю, ни он, никто не поможет в этом деле, потому что команда идет сверху.
– Почему именно к вашему сыну такое внимание силовиков?
– Это я до сих пор не могу понять. Назвать его активным участником национального движения я не могу, сам я – да, стараюсь участвовать по мере возможностей. Вообще, считаю, наша ошибка заключается в том, что мы успокоили нашу молодежь и она не такая активная, как мы в своем время.
Дом семьи Дегерменджи
– Без Мустафы вам тяжелее стало в материальном плане?
– Он был хорошей поддержкой, так как работал. Сейчас живем на мою пенсию, зарплату супруги. Ничего, Аллаhа шукюр (в пер. с крымскотатарского «слава Аллаху». – КР), живем.
– Вам оказывают помощь?
– Все помогают: друзья, товарищи, знакомые – и морально, и материально. В этом плане я приятно удивлен. У нас народ такой. Спасибо всем.
– На ваш взгляд, выпустят ли Мустафу до суда или нет?
– Я думаю, не отпустят. После шести или семи заседаний надежды нет, нас просто не слышат: ни меня, ни адвоката. Судья слышит только следователя и прокурора. Однажды я так возмутился, что меня удалили из зала суда.
– А обратиться в центральные органы власти в Москве не планировали?
– Обращается тот, кто считает себя виноватым и признает свою вину, поэтому он просит, чтобы его не наказывали.
– С другими фигурантами «дела 26 февраля» вы поддерживаете связь?
– С семьей Али Асанова общаемся, ездили домой, проведать детей. Как сын говорит, им вдвойне тяжелей, чем нам. А с остальными не приходилось.
Бекир Дегерменджи
– Вы согласны с мнением, что ваш сын – политзаключенный?
– Его все считают политзаключенным, пишут, что он активный участник национального движения, хотя это не совсем правильно. Учитывая, что он оказался в такой ситуации, его время сделало политзаключенным – по-другому я не могу назвать. Это политика устрашения.
– Одной из причин, по которой вашего сына не желают выпускать на свободу, является утверждение о том, что он якобы может покинуть территорию Крыма. Вы согласны?
– Нет, абсолютно, у него и в мыслях такого не было. Мы столько лет стремились вернуться в Крым не для того, чтобы уехать отсюда. Даже после всего случившегося Мустафа не собирается покидать Крым.