Олег Панфилов: Неизвестные подвиги неизвестных героев

Специально для Крым.Реалии, рубрика «Мнение»

На моей родине в Таджикистане, как и везде в Советском Союзе, было полно памятников. Было много ленинов, других вождей, а также многочисленные стелы, не горящие вечные огни, бетонные сооружения и неуклюжие фигуры солдат и матерей, которые люди должны были воспринимать как памятники воинам, погибшим в ВОВ. Меня всегда расстраивала эта странная аббревиатура, но еще больше поражала «эстетическая» ценность скособоченных солдат со связками гранат в одной руке и 6-килограммовым автоматом ППШ в другой.

Прошло время, мой интерес к истории войны со смешной аббревиатурой ВОВ ослабел, особенно после того, как отец однажды сказал, что подвиг 28-ми панфиловцев – миф, и гордиться им нельзя. Отец что-то знал, а мне приходилось свыкаться с тем, что в каждом городе была улица или памятник, а то и целый монумент, как в Алматы. В школе меня незлобливо дразнили «панфиловцем», в военкомате уважительно выписывали военный билет «годен к нестроевой» и журили – мол, с такой фамилией и не в армии.

Потом стали надоедать постоянные утренники, встречи, праздники и парады, на которых одни и те же ветераны с иконостасами орденов и медалей рассказывали о своих подвигах, с каждым годов все красочнее и красочнее, с новыми деталями, с новыми подробностями. Знал нескольких ветеранов, которые никуда не ходили, ничего не рассказывали, а на вопросы о войне замыкались и уходили в себя. Я не знал, как реагировать, я никогда не видел своего деда-ветерана: он, мамин отец, Андрей Матвеевич Крутских погиб под Смоленском 18 марта 1943 года. Когда я сам оказался на войне, вначале в Таджикистане, а потом в 1995-м – в Афганистане, понял, что рассказывать о том, почему ты остался жив, страшно и совсем нет желания.

Про ВОВ можно было знать только из одного источника – из пропаганды. Со временем пришла догадка – если СССР воевал до ВОВ и после, но прославляют только эту войну, то в чем причина? Ответ простой – практически все войны СССР проигрывал, Вторую мировую выиграла коалиция, но победу СССР приписал себе. В Москве забыли про ленд-лиз, забыли о поставках военной техники – о танках, самолетах, оружии, топливе, обмундировании и продуктах, которые американцы поставляли в Советский Союз. В Москве забыли о втором фронте, переломившем ход войны, когда истощенная длительным отступлением Советская армия уже не способна была оказывать сопротивление без огромных потерь.

Когда в начале 90-х советские границы открылись, в «великую страну» хлынули товары – автомобили, бытовая техника, одежда и обувь, еда и напитки. Не у всех, наверное, но у меня точно случился приступ – я все время пытался понять, почему эти страны, которых спасал СССР, стали жить лучше, чем мы, стоявшие в очередях за серым ширпотребом и вонючей колбасой. Границы открывались все шире и шире, люди стали выезжать в «страны капитализма», привозить оттуда шмотки, показывать фотографии и смеяться над чистыми улицами, вежливыми немцами или французами, довольно рассказывая, что все равно кинул окурок мимо урны. Сопоставление многочисленных подвигов и открывающегося мира пришло не сразу. Потом стали думать – за что погибло огромное количество людей, если мы жили в очередях и при нищенских зарплатах, а побежденные ездили на шикарных автомобилях?

С открытостью границ открывались и рты у знающей интеллигенции и людей с просыпающейся совестью. Перестали прятаться писатели и поэты, вдруг проснулись историки, газеты и журналы начали публиковать документы, мемуары и фотографии, люди стали задавать вопросы – а почему раньше не знали, почему скрывали? При Ельцине открылись архивы – на несколько лет, потом их опять закрыли. Наверное, поняли, что скрытая в документах правда будет пострашнее самой страшной эпидемии. Посчитали, что народ еще не готов знать правду, а потому надо продолжать врать.

У Путина не было никаких планов развития страны, кроме возрождения концлагеря под каким-нибудь новым названием – новый СССР, Новая Российская империя или просто – «русский мир». Для каждого диктатора важна информационная поддержка новой идеологии. У Путина новой идеологии не было, и он решил продлить вранье еще на какое-то время. Про проигранную финскую войну было стыдно говорить, про столкновения с японцами и китайцами – тоже, ВОВ годилась для идеологии, поскольку советский народ жил той войной последние 70 лет. Было сочинено такое огромное количество подвигов, что отказаться от них было невозможно – население не поняло бы. Путину оставалось лишь почаще говорить о них и чаще проводить военные парады, столь любимые народом.

Население России по-прежнему жило небогато, и для гордости за свою жизнь ему очень хотелось какого-нибудь события, чтобы, как прежде, все боялись, а россияне без последствий для себя опять могли бы всех отругать и поугрожать. Путин был счастлив, народ – доволен. За вечным праздником победы легко скрыть немощь российской экономики и бесперспективность имперских амбиций. Захватить Украину не удалось, как и раньше пришлось уйти из Грузии, молдаване начали предъявлять претензии. Путинская идеология стала размываться, особенно после того, как на 9 мая этого года весь мир, за исключением нескольких диктаторов, отказался от путинской версии окончания Второй мировой войны.

Фальшивый подвиг панфиловцев не скрывали, уже не могли дальше обманывать после выхода книги Виктора Суворова «Тень победы». Правда, и не только о панфиловцах, просачивалась сквозь цензуру. Хранить тайну уже не было смысла, и Государственный архив в начале июля опубликовал документы 1948 года, согласно которым подвиг панфиловцев – вымысел журналиста «Красной звезды».

Государственный телеканал «Вести 24» показал репортаж об этом, который стал взрывом помощнее атомной бомбы. Комментарии выдавали истерику людей: «Хватит травмировать наши мозги! Кому-то выгодно продолжать эту политику выхолащивания прежних идеалов. Ещё живет поколение людей, с трепетом и гордостью относившихся к подвигам солдат войны. Вы же сейчас способны только всё опорочить, убить последнюю веру в то, на чем мы были воспитаны». «Доколе народы России терпеть будут всё это дерьмо, что льют на нас враги и их приспешники – продажные бумагомараки и телевизионщики. Нет у них ни Родины и ничего святого. Всё готовы в грязь втоптать». «Пусть будет это художественный образ. Но ведь было же много подвигов, когда с гранатами ложились под танки. И не важно было – Москва или иной город – воевали за Родину. И нечего «копаться с грязными мыслями по пересмотру истории подвигов в Отечественной Войне. Мы чтим и помним Победу миллионов героев войны и не только Панфиловцев. Вечная им Память».

Если россияне, воспитанные советской, а теперь и путинской пропагандой, так реагируют на явный миф, сочиненную журналистом историю, то что с ними может произойти, если они узнают, что большинство военных подвигов времен ВОВ – такие же сказки? Вспомните молчаливых ветеранов, закрытые архивы и самодовольного Путина, постоянно твердящего о некоем подвиге и всемогуществе «великой страны». Той самой страны, в которой нет экономики, а сейчас и политики, а есть диктатура и самодурство одного человека.

Убеждать раба в том, что он непобедимый – легко, рабу все равно, ему нужен прожиточный минимум без перспектив улучшения жизни. И диктатору легко, у него есть деньги и власть, есть армия и охрана. Еще есть телевидение, которое ежеминутно прославляет диктатора и немного – рабов, подогревая в них самооценку, которую они сами потом разгоняют до предела. На самом деле сложно сказать, сколько могут действовать сочиненные мифы. У древних греков они жили по несколько веков. У россиян сейчас тяжелый период, который Путин называет вставанием с колен. Помогут ли в этом процессе старые и чужие подвиги?

Само собой, в ВОВ, как и на любой войне, были и подвиги, и герои, но зачем советской пропаганде нужно было придумывать новые, несуществующие? Чтобы было много? Чтобы создавалась видимость всеобщего героизма? Странно, в итоге все оказалось наоборот.

Олег Панфилов, профессор Государственного университета Илии (Грузия), основатель и директор московского Центра экстремальной журналистики (2000-2010)

Взгляды, высказанные в рубрике «Мнение», передают точку зрения самих авторов и не всегда отражают позицию редакции