Георгий Логвинский: Они хотели сделать Крым тюрьмой для крымских татар, но сами станут арестантами

Киев – Как покарать крымских сепаратистов, когда граждане Украины с крымской пропиской вновь станут резидентами и почему до сих пор не создан орган исполнительной власти, отвечающий за возвращение полуострова, – об этом Крым.Реалии рассказал народный депутат Украины, член межфракционного объединения «Крым» Георгий Логвинский

– Сами вы не из Крыма. Почему решили заниматься крымской проблемой? Не так много ваших коллег с материковой части Украины сейчас обеспокоены этим вопросом…

– Я думаю, это не так. Все-таки много моих коллег считают своим долгом заниматься вопросом Крыма. Для меня это является основополагающей деятельностью в парламенте. Очень много лет я являюсь соратником Мустафы Джемилева. В парламенте нахожусь по квоте крымскотатарского народа. Как юрист и адвокат считаю, что каждый должен выстраивать свою линию работы. И это моя линия работы. Стараюсь работать профессионально.

– Что значит по квоте крымскотатарского народа?

– В связи с тем, что выборы в Крыму не состоялись, было предложение Меджлиса крымскотатарского народа, чтобы каждая партия взяла их представителей в свои списки. С этим согласился Арсений Петрович Яценюк и предоставил место в списке. Также было предоставлено два место в Блоке Петра Порошенко. Это Мустафа Джемилев и Рефат Чубаров, который, я надеюсь, в ближайшие дни тоже станет депутатом. На это также согласилась Радикальная партия Ляшко, однако в реальности людей Меджлиса в списке почему-то не оказалось.

– Но зато там оказалась крымчанка Злата Огневич.

– Нет, это был конкретный список рекомендаций Меджлиса с конкретными фамилиями. Сначала они ошибочно выпали из списка, а потом они туда не попали. Поэтому я и занимаюсь Крымом, потому что это важная тема. Если этим никто не будет заниматься постоянно и профессионально, мы превратим Крым в очередную военную базу, очередную территорию с замороженным конфликтом, такую как Нагорный Карабах или же Приднестровье.

В сетях законов

– Больше всего претензий со стороны крымчан и того же Меджлиса – к закону «О свободной экономической зоне Крым», который сделал граждан с крымской регистрацией нерезидентами. Есть мнение некоторых политиков и экспертов, что этот закон лоббистский, отражающий интересы крупного украинского бизнеса, и за его принятие заплатили деньги. Почему его до сих пор не отменили, учитывая шквал критики?

– Давайте разделим задачи. Понятие «лобистский» означает, что там заложен определенный лоббистский интерес, например, вопрос переработки товара и то, какие товары будут облагаться налогом, а какие нет.

Сама форма этого закона по преамбуле не отвечает тому, чего хотелось бы. Мне трудно говорить, как принимался закон. На тот момент я еще не был парламентарием. Но в чем проблема на сегодняшний день?
Мы должны были урегулировать принципиальные взаимоотношения с Крымом. Когда возникает аннексированная территория, появляются конфликты юрисдикций, например, конфликт гуманитарного права и уголовного права, конфликт налогового права и гражданского. И абсолютно непонятно, можно ли туда отправлять товары или нельзя. Этот закон это урегулировал. Однако он за догму взял определенные вещи. Если мы говорим о физических лицах, то их приравняли к нерезидентам. С точки зрения налогового права, девяносто процентов проблем этим решили. Ведь что такое нерезидент? Гражданин Украины, являющийся нерезидентом, имеет больше прав, чем резидент. Например, он не должен сдавать налоговую декларацию, он может приехать на транспортном средстве с иностранными номерами. Эти вещи урегулированы этим законом.

Но сам термин «нерезидент» является проблематичным. Мы работаем над изменениями к этому закону, но как всегда у нас достаточно много разных мнений о том, как же поступать. Мое концептуальное мнение: мы должны работать исключительно с украинскими предприятиями, и именно в этом русле мы будем менять закон. Все, кто не признает себя украинским предприятием, не смогут вести внешнеэкономическую деятельности.

– Но, например, завод «Титан» Фирташа и зерновой терминал Ахметова, которые находятся в Крыму, до аннексии были зарегистрированы как украинские субъекты. И формально они такими и остаются. В Крыму они теперь зарегистрированы еще и по российским законам и платят налоги в бюджет аннексированной республики. А вы предлагаете, чтобы они и туда платили налоги, и в бюджет Украины?

– Ни в коем случае. Давайте тогда более глубоко попытаемся понять мою концепцию. Она не во всем совпадает с той, которую отстаивают лица, которые в том числе сегодня хотят реформ по Крыму, правозащитники. Например, звучат предложения облагать налогом предприятия, которые находятся в Крыму. Но мне кажется такой шаг нелогичным, учитывая, что государство не смогло обеспечить защиту своих граждан там. По мировой практике, лица в зоне конфликта всегда освобождаются от налогов.

Лица и предприятия в Крыму можно условно разделить на три группы.

Первая группа – это правонарушители, соучастники уголовного преступления. Они непосредственно принимали участие в захвате территории Украины. Соответственно в отношении них должны работать нормы Уголовного кодекса: арест, приговор, арест имущества, возмещение за счет их активов того ущерба, который каждый день наносится нашему государству.

Вторая группа – это лица, которые пользуются аннексией, открывают банки, занимаются экономической деятельностью, развивают экономику Крыма не в плане роста благосостояния людей, а в плане наживы. Мы должны понимать, что это тоже нарушение. Однако это другая группа лиц, с ними нужно работать в других правовых отношениях.

Есть третья большая группа лиц, которые являются заложниками ситуации. Это в основном физические лица, и нам нужно защищать их права. Когда нас критикуют за то, что мы поставляем туда продукцию, мы говорим, что это наши граждане. Даже о тех гражданах, которые кричат, что Крым – это Россия, можно сказать, что их вина достаточно относительная. Их много лет зомбировали для того, чтобы они так воспринимали информацию.

– А представители украинского крупного бизнеса, которые продолжают деятельность на оккупированной территории, к какой категории относятся?

– Категории не зависят от того, юридические это лица или физические. Они зависят от того, чем эти люди занимаются. Если физлицо получило российский паспорт, мы его просто не признаем и не привлекаем за это к ответственности. Если предприятие перерегистрировалось как российское, мы не привлекаем это предприятие к ответственности.

Мы хотим использовать опыт Молдовы в приднестровском конфликте. Молдова перекрыла все границы с Приднестровьем и заявила, что приднестровские компании не признаются, они должны стать молдавскими, и тогда их освободят от всех налогов и сборов. И тогда приднестровским компаниям стало выгодно стать молдавскими.

Наш закон о свободной экономической зоне освободил от сдачи налогов, но не построил систему координации. Мы считаем, что предприятия должны быть зарегистрированы на территории Украины, сдавать отчеты, показывать свою деятельность и контролировать, что туда поставляется. Например, может случиться такое: из Украины в Крым поставляются запчасти для военного вооружения. Это недопустимо, поэтому мы должны установить контроль.

– То есть, например, птицефабрики Косюка будут по прежнему находиться в Крыму, получать там прибыль и платить налоги в бюджет страны-агрессора? Насколько это нормально?

– Государство тоже не защитило предприятия Косюка от того, чтобы их отобрали. И тут задается вопрос: имеем ли право требовать от Косюка, чтобы он отказался от своего имущества, учитывая, что мы его не защитили. Критерий абсолютно другой. Если господин Косюк признает свое государство украинским, зарегистрирует его по измененному законодательству на территории Украины, мы к нему претензий иметь не можем. Если его заставляют платить налоги в Крыму, тут возникает конфликт двух прав: уголовного и гуманитарного. С точки зрения гуманитарного права, страна, которая аннексировала другую территорию, обязана вести всю гуманитарную деятельность и защищать права граждан, которые там живут. С точки зрения уголовного права, их бюджет – это общак союза уголовников, которых суд приговорил к аресту. Люди, которые финансируют незаконную группировку, являются соучастниками уголовного преступления, и, с точки зрения уголовного права, каждый, кто платит там налоги, – уголовник. Но так нельзя.

– В случае, если будут приняты поправки к закону, будет ли отменено постановление Нацбанка о нерезидентах, из-за которого крымчане не могут пользоваться банковскими услугами на материковой Украине?

– Однозначно. У нас идет спор, убирать из закона слово нерезидент или нет. Моя позиция: мы должны видеть, в чем есть проблема, и от этого отталкиваться. Одна из проблем – это то, что у нерезидентов усложненная процедура открытия счета в банке. Соответственно, мы должны упразднить эту ситуацию, и мы ее упраздним.

– Есть примерные сроки появления соответствующего проекта закона?

– Мы надеемся, что в течение 14 дней этот законпроект будет подан в нашей редакции.

Расплата за предательство

– Предлагаю перейти к блоку вопросов, которые касаются уголовного наказания крымских чиновников и депутатов, причастных к аннексии Крыма. На днях поступила информация о том, что по 400 лицам, причастным к сепаратистской деятельности, открыты уголовные производства. Расскажите об этом подробней.

– Давайте я расскажу об этом только в общих чертах. Потому что пример предыдущих наших действий показал, что очень часто в последние дни начинает исчезать имущество этих людей, деньги со счетов обналичиваются.

Речь идет о том, что открыто уголовное производство в отношении 470 человек. Это список постоянно пополняется. В этом списке – прокуроры, судьи, милиционеры, другие представители государственной власти, которые своими действиями нарушали права человека на территории Крыма и содействовали его аннексии.

Правовая квалификация дана в каждом отдельном случае. Но основные статьи – это 109, 110 и 111 Уголовного кодекса: захват государственной власти, посягательство на территориальную целостность. Работа идет постоянно. Первым 76 подозреваемым вынесено подозрение. Как я уже говорил, по ним избрана мера пресечения – содержание под стражей. То есть они фактически уже в тюрьме.

– Наверное, все-таки не фактически, а теоретически…

– Фактически. Объясню почему. Крым является закрытой зоной, и они об этом знают. Соответственно, это своеобразная форма тюремного заключения. Они пытались создать в Крыму тюрьму для крымских татар, но сами стали заложниками ситуации.

Логвинский об уголовном преследовании крымских сепаратистов

​– Уголовное преследование сепаратистов – это символический жест, или все-таки какие-то потери они понесут?

– Уже арестовано имущество размером 1 миллиард 200 миллионов. Сегодня идет лишь одна из стадий уголовного процесса, следующая стадия – это обвинения, и дело передается в суд. Законодательство дает возможность вынести заочный приговор в отношении этих лиц. Санкции статьи достаточно тяжелые – 10-15 лет лишения свободы. Соответственно, люди будут знать, что в отношении них есть приговор, и если они попадут на территорию любой страны, кроме России, они будут немедленно арестованы.

– Но это в случае, если Интерпол их объявит в розыск.

– Необязательно. Есть международный розыск, есть межгосударственный розыск, есть соглашения между странами. И абсолютно неизвестно, в какой стране их арестуют. Интерпол – это лишь один из механизмов.

– То есть, например, если они, например, выедут в Шенгенскую зону, их там арестуют?

– Вполне возможно, что в рамках договора, который у нас есть с Польшей, если человек объявляется в розыск в этой стране на основании нашего заявления, то он разыскивается во всей еврозоне.

– А что это за имущество, принадлежащее Аксенову и Константинова, на сумму 1 миллиард 200 миллионов? Как его удалось найти?

– Это машины, квартиры в Киеве и Житомирской области, определенные земельные участки. Эта информация достаточно открытая. Есть активы, которые мы продолжаем находить на материковой Украине. Может быть, на самом Аксенове и Константинове и ничего нет.

Господин Аксенов нам эрудированно ответил, чтобы мы на кошках тренировались. Только он забыл, чем закончился этот фильм Гайдая, когда все преступники шли в тюрьму. Поэтому я бы ему порекомендовал лучше разбираться в кинематографе.

У нас задача стоит не только по нему, мы выясняем, с какими офшорами он работал, какие компании ему фактически принадлежат, где его родственники, где его реальное имущество. Мы это ищем, находим и арестовываем. Поэтому этот список будет расширяться.
Новые 400 человек, о которых мы говорим, – это высокопоставленные чиновники, мы тоже по ним собираем информацию и обращаемся в суды.

– Почему все эти уголовные дела были возбуждены только спустя год после аннексии? И вообще многие сходятся в том, что украинская власть уделяет недостаточное внимание крымскому вопросу. Например, до сих пор не создан орган исполнительной власти, который координирует вопрос возвращения Крыма. Почему так происходит?

– Я бы с вами не согласился. Когда мы говорим о Государственной службе, нужно понимать, что соответствующий департамент Кабмина был создан сразу же, и он функционирует. Департамент в Министерстве юстиции по Крыму был создан сразу же. Межведомственная рабочая группа по розыску активов и подсчету ущерба была создана практически сразу. Когда создавалась Госслужба, она должна была быть той организацией, которая контролирует закон о свободной экономической зоне. Но так как сам закон в последней редакции вышел не таким, как хотелось, Госслужба утратила свою основную функцию.

Я думаю, что мы параллельно с вопросом изменения закона о свободной экономической зоне и создадим эту службу. Вернее, она уже создана, но фактически еще не функционирует. Создавать еще один бездейственный механизм не нужно, нужно создавать механизм, который работает.