Россия-2015: глубина спада

Для российской экономики наступивший 2015-й легко сравнивать с 2009-м. И цены на нефть рухнули, и зарубежные финансовые рынки закрылись, и падение рубля оказалось таким же. Но тогдашний рост российской экономики – в среднем 7-8% в год, обернувшись в 2009-м таким же спадом, уже на следующий год возобновился. Теперь дно ближе, чем шесть лет назад, о грядущей рецессии заговорили еще в 2013-м, напоминают эксперты, к которым мы обратились в канун нового года. Поэтому и всплытие на этот раз может затянуться, в отличие от 2010-го.

В 2015 год российская экономика вступила с запредельно высокими банковскими процентными ставками. Это означает резкое сокращение прироста объемов кредитования – как корпоративного, так и розничного. Сколь значительным оно может оказаться? Даже если предположить, что уже вскоре Центральный банк (ЦБ) начнет ставки снижать…

Алексей Девятов, главный экономист инвестиционной компании "Уралсиб Кэпитал":

– Мне представляется, что декабрьское повышение ключевой ставки ЦБ способно привести к снижению годовых темпов роста экономики до 2 процентных пунктов. А в целом, думаю, около 5% рецессии нам в 2015 году обеспечено. Впрочем, ставка в 17% вряд ли просуществует долго, в лучшем случае – до февраля-марта. Затем ЦБ начнет ее снижать.

​Евгений Гавриленков, главный экономист корпоративно-инвестиционного подразделения Сбербанка:

– Рост кредитов, особенно потребительских, начал замедляться еще года два назад. И в этом смысле рост ставок ЦБ в течение всего 2014 года практически не оказывал влияния на процентные ставки для конечных заемщиков. Замедление объяснялось, скорее, тем, что население, вовлеченное в потребительское кредитование, все большую часть своих текущих доходов тратило на обслуживание уже накопленных долгов. Но даже при этом потребительские кредиты в 2014 году росли темпами в 16%.

И если в 2015 году они затормозятся до 5-6%, это будет означать лишь дальнейшее развитие тех же самых тенденций. Да и повышение ставок ЦБ, на мой взгляд, будет кратковременным. Особенно на ожидаемом преломлении инфляции: после первых месяцев 2015 года она начнет замедляться.

Олег Кузьмин, главный экономист по России и СНГ инвестиционной компании "Ренессанс Капитал":

– Сокращение спроса на кредиты неминуемо, однако некие темпы их прироста все же сохранятся. В России идет процесс частичного замещения внешнего долга внутренним, что окажет в 2015 году некоторую техническую поддержку кредитованию. Хотя в целом этот фактор не стоит переоценивать.

​Владимир Тихомиров, главный экономист финансовой компании "БКС":

– Помимо высоких ставок, давление на кредитование окажет и общее состояние экономики. Думаю, что кредиты сократятся на 10-20%, что очень существенно. Больше – вряд ли, так как в объемах нового кредитования будет значительной доля рефинансирования когда, новый долг берется для того, чтобы погашать старый.

Экономическая среда: Россия-2015, глубина спада

ИМПОРТ И ЕГО ЗАМЕЩЕНИЕ

– Сокращение импорта в Россию в 2014 году, по предварительным оценкам, составит 7-8%. Тогда как на 2015 год прогнозируется его спад, по разным оценкам, уже в 2-5 раз больший. Вспомним, в 2009 году объемы импорта в Россию упали на треть, а главная его составляющая – машины и оборудование – по разным категориям на 40-70%. Каким вам представляется влияние сокращения импорта в 2015 году на экономику в целом?

Олег Кузьмин:

– В базовом варианте прогноза на 2015 год мы предполагаем сокращение импорта на 10-15%. Однако, если среднегодовые цены на нефть окажутся ниже 75 долларов за баррель, а рубль, соответственно, слабее, чем мы пока ожидаем, то и спад импорта может быть более значительным. Впрочем, его сокращение не станет равномерным. Наибольшее мы ожидаем в импорте "инвестиционных товаров", в первую очередь – машин и оборудования. Здесь оно может составить как минимум 30%.

Технически, да, спад импорта предполагает некоторый прирост ВВП. Но не стоит забывать, что импорт есть всего лишь отражение текущего внутреннего спроса в той или иной стране. Поэтому в лучшем случае его сокращение, при прочих равных, сможет лишь частично сгладить эффект спада этого спроса.

​Алексей Девятов:

– Думаю, в 2015 году импорт может сократиться на 25-30%. Это связано с резким ослаблением рубля. Некоторые оценки говорят о том, что снижение курса рубля на 1% приводит и к сокращению импорта примерно на 1%. Поэтому, если рубль ослабел более чем на 30%, то и импорт снизится в реальном выражении на сопоставимую величину, может быть, чуть меньшую.

Евгений Гавриленков:

– Нынешнее ослабление рубля было в общем-то естественным. Вспомним, инфляция в России за период с 2009 по 2014 год составила в целом 57-58%. А цена нефти и тогда, и сейчас около 60 долларов за баррель. В таких условиях "накопленная" инфляция, по определению, должна была сдвинуть курс российской валюты с "привычных" еще недавно 30 рублей за доллар до примерно 48-49 рублей!.. Что, собственно, и произошло теперь, хотя и с некоторым перехлестом.

Такой сдвиг естественным образом сократит импорт в 2015 году процентов на 25! Но здесь следует иметь в виду, что в статистическую категорию "машины и оборудование" входят, в частности, и те машинокомплекты, из которых затем на российских заводах собираются автомобили. И основное сокращение, думаю, придется как раз на такие составляющие.

Владимир Тихомиров:

– В 2009 году спад объемов импорта произошел после стремительного их роста в предыдущие нескольких лет, когда в стране бурно росли как инвестиции, так и потребительский спрос.

Но в последние несколько лет экономика замедлялась, да и спрос был уже далеко не таким, как в 2007-2008 годах. Поэтому и сокращение импорта теперь будет, на мой взгляд, менее значительным, чем в 2009 году – думаю, на 10-20%.

​– Финансовый кризис в России 1998 года, кульминацией которого стало объявление страной дефолта, привел к почти 4-кратному ослаблению рубля. И на фоне довольно обширных тогда свободных мощностей в российской экономике это стимулировало мощное развитие импортозамещения в ней на рубеже 2000-х годов. Сравним: в 2014 году рубль потерял "всего" около 40% своей стоимости, а былых свободных мощностей давно нет. Как вам представляются ближайшие перспективы импортозамещения в российской экономике на этот раз?

Владимир Тихомиров:

– Мне кажется, его влияние будет небольшим. Дело не только в отсутствии значительных свободных мощностей в экономике, но и в текущей стоимости кредитов в ней. При этом внешние рынки капитала закрылись для российских компаний, а зарубежные инвесторы сегодня явно в Россию не спешат.

После кризиса 1998 года эффективность импортозамещения в российской экономике обеспечивалась двумя факторами. Во-первых, загрузкой неиспользованных мощностей, а во-вторых, ощутимым притоком прямых иностранных инвестиций. Прежде всего в такие секторы, как переработка продовольствия или легкая промышленность. Они и показали тогда внушительный рост. Но сегодня в тех сегментах, где теоретически могла бы возникнуть его новая волна, рост этот сдерживается политическими факторами.

​Алексей Девятов:

– Я категорически не согласен с тем, что импортозамещение якобы способно помочь решить те проблемы в российской экономике, которые порождает слабый рубль, а именно резкое сжатие инвестиций и потребительского спроса. Да, в некоторых секторах, которые конкурируют с импортом, существуют определенные свободные мощности. И в них мы можем ожидать прироста производства.

Это касается, например, отдельных видов продуктов питания. В частности, статистика показывает, что производство сыров в последние пару месяцев выросло в России чуть ли не на 20%. Это могут быть и отдельные сегменты легкой промышленности, частично – химическая, частично – производство крупной бытовой техники. Но вот, собственно, практически и все…

Евгений Гавриленков:

– Свободные мощности в российской экономике все же есть, что видно по динамике производства. Ведь инвестиции в посткризисный период росли в среднем вдвое быстрее, чем экономика в целом. Эффект мы и увидели в конце 2014 года (думаю, так будет и в течение всего 2015-го) в таких секторах, как переработка сельскохозяйственной продукции или производство товаров длительного пользования.

А вот где следует ожидать, скорее, спада, так это, например, в секторе услуг, который был "перегрет" относительно "сильным" рублем. Он же, кстати, вздувал импорт и ускорял рост в оптовой торговле или финансовом секторе. Поэтому, хотя, конечно, и не будет такого же отскока, какие были в посткризисных 1999 году или в 2009-м, но потенциал роста именно в секторах производства товаров все же сохраняется.

РУБЛЬ И ДОЛГИ

– Текущие мировые цены на нефть примерно в полтора раза выше, чем в начале 2009 года. А финансовые санкции Запада напрямую затрагивают сегодня лишь отдельные российские компании, тогда как шесть лет назад отрезанными от международных финансовых рынков оказались компании или банки любой страны. Просто сами эти рынки тогда закрылись – никто никому не доверял. Тем не менее почему сегодня зарубежное финансирование вновь оказалось недоступным практически для всех российских компаний?

Владимир Тихомиров:

– Действительно, круг компаний, подпавших под санкции, довольно узок. Но закрытие внешних рынков объясняется, в первую очередь, нежеланием западных инвесторов и банков брать на себя дополнительные риски. Никто не знает, будут ли расширены санкции. Плюс существует риск снижения суверенных рейтингов России. В этом случае будут снижены и рейтинги практически всех крупнейших российских компаний и банков, что приведет к значительному удорожанию обслуживания ими своих долгов. И в такой ситуации многие зарубежные инвесторы просто не хотят рисковать, предоставляя им кредиты.

​Алексей Девятов:

– Российские компании, которые теперь оказались под санкциями, и привлекали ранее значительную часть всего западного финансирования. Кроме того, что именно запрещено, а что нет, прописано в решениях о санкциях очень нечетко. Поэтому многие западные банки и предпочитают перестраховаться, чтобы, не дай Бог, каким бы то ни было образом не "подставить" свой бизнес. И лучшая перестраховка – отказ от всякого финансирования каких бы то ни было российских компаний вообще.

– Российских компаний, имеющих внешние долги, в общем не так и много, но, по вашим представлениям, именно их спрос на валюту для текущего обслуживания этих долгов может стать, как и минувшей осенью, основным фактором давления на курс рубля в 2015 году? Да еще в условиях сокращения общего притока в страну валюты из-за падения цен на нефть…

Мария Помельникова, макроаналитик австрийского банка Raiffeisen в Москве:

– Нам представляется, что основным риском для рубля в 2015 году все же станет либо возможное дальнейшее падение цен на нефть, либо сохранение их на низких уровнях в течение всего года. Это – главный риск для рубля. Необходимость погашения внешних долгов компаниями и банками – второй по значимости фактор, на наш взгляд.

По данным ЦБ, в 2015 году российским заемщикам необходимо выплатить около 120 млрд долларов. Из них более 70 млрд – платежи компаний. Пока ЦБ готов предоставить им до 50 млрд долларов – через операции валютного РЕПО или кредиты под нерыночные активы. На первое время, по нашим оценкам, этого достаточно, а при необходимости ЦБ может и расширить лимиты. В целом же именно то, как и в каких объемах будет предоставляться эта поддержка, станет очень важным фактором для курса рубля в 2015 году.

​Евгений Гавриленков:

– Если предположить, что цены на нефть в течение всего 2015 года будут оставаться на уровнях, близких к 60 долларам за баррель, и не уйдут ниже, то основной фактор для рубля, конечно, платежи по внешним долгам. Их график предполагает выплату только основного долга примерно на 100 млрд долларов.

Две трети этой суммы приходится на корпоративный долг, внутри которого существует так называемый "долг перед прямыми инвесторами". Это расчеты в рамках самих компаний. Скажем, зарубежные компании, будь то западные или восточные, имеют дочерние структуры в России, с которыми у них свои финансовые отношения. И эта часть долга, скорее всего, будет так или иначе реструктурирована, пролонгирована – ввиду сложных текущих условий. А это примерно одна треть общего объема корпоративного внешнего долга России. И получается, что обслуживание остальной части в принципе "подъемно" для компаний.

Вспомним, как в третьем квартале 2014 года внешний долг России сократился сразу на 53 млрд долларов. Притом что профицит счета текущих операций страны составил тогда лишь 11 млрд долларов, а ЦБ валютных интервенций не проводил. То есть компании и банки успели накопить определенные валютные резервы, которые и пошли на текущие выплаты по внешним долгам. Думаю, что и в четвертом квартале – особенно с учетом крупных интервенций ЦБ – эта тенденция сохранилась. То есть часть валютных активов уже аккумулирована банками и компаниями для погашений 2015 года.

​Алексей Девятов:

– Это действительно будет очень серьезным фактором. В четвертом квартале 2014 года нужно было погасить около 50 млрд долларов корпоративного долга, причем 30 млрд из них пришлось на декабрь. Эта декабрьская выплата фактически и обвалила рубль! Мы увидели настоящий валютный кризис в России, который, впрочем, погасить удастся, поскольку резервы имеются.

Однако давление на рубль со стороны платежей по внешним долгам сохранится. Хуже всего то, что резервы ЦБ значительно меньше общего внешнего долга России. А теперь предположим, что санкции будут длительными. И в какой-то момент – возможно, где-то во второй половине 2016 года – мы окажемся в ситуации, когда резервы ЦБ сократятся уже до критических уровней. И тогда возможен еще один валютный кризис: остро встанет вопрос, а за счет чего погашать внешние долги?

Да, есть валютная выручка... Но как показал опыт декабря 2014 года, ее необязательно будут стремиться продавать. Наконец, этой выручки может просто не хватить для того, чтобы удовлетворять все потребности страны в валюте.

​Владимир Тихомиров:

– Что касается платежного баланса, способности России в целом обслуживать свои внешние долги, я никаких проблем, честно говоря, не вижу. Здесь отчасти поможет кризис, а именно спад потребления и соответствующее ему сокращение импорта. То есть как страна мы по-прежнему будем зарабатывать больше валюты, чем нам требуется, скажем, для обслуживания внешних долгов.

Другое дело, что сами экспортные доходы распределены неравномерно. Они концентрируются в крупнейших компаниях-экспортерах, тогда как спрос на валюту в целом по экономике куда шире. Поэтому в особенностях перераспределения валютных потоков и заключается риск для рубля, в чем мы убедились за последние два месяца – на фоне ускоренной девальвации рубля. Фактически ни у кого из держателей валюты, включая экспортеров, не было никаких стимулов ее, как раньше, продавать.

В этом смысле недавние меры правительства и ЦБ, направленные на координацию продаж валюты экспортерами, фактически означают установление мягкого контроля над тем, чтобы валюта в итоге доходила до российского валютного рынка. Если такого рода контроль сохранится, мы вполне сможем избежать каких-то существенных колебаний на валютном рынке.

БАНКИ И ВНУТРЕННИЙ СПРОС

– Для самого банковского сектора России – какие возможные риски 2015 года вы назвали бы в первую очередь?

Олег Кузьмин:

– Эти риски связаны и с более высокими процентными ставками, и ослаблением рубля, и ростом доли "плохих" кредитов в портфеле банков. В то же время мы полагаем, что при любом развитии событий Банк России окажет необходимую поддержку системообразующим кредитным организациям. А Агентство по страхованию вкладов предотвратит банкротство любых достаточно крупных банков. И при всех разумных сценариях развития событий, даже негативных, не стоит ожидать в 2015 году банковского кризиса в России.​

​Алексей Девятов:

– Безусловно, существенным будет риск, связанный с ростом просроченной задолженности банкам из-за ухудшения финансового положения их заемщиков – как в корпоративном, так и в розничном сегменте. Другой риск связан с возможностями банков соответствовать регулятивным требованиям, особенно достаточности собственного капитала, который и так у многих банков едва-едва превышает минимально необходимый уровень, рекомендованный ЦБ.

Кроме того, балансы банков будут ухудшаться из-за резко отрицательной переоценки многих их активов. Это касается и акций, и облигаций, и других активов, в связи с чем банковская система будет оставаться под очень большим давлением. Но отметим, что ЦБ вводит теперь определенные послабления в части именно соответствия регулятивным нормам, с тем чтобы банки хоть как-то могли с этим шоком справляться.

​Евгений Гавриленков:

– Конечно, риск ускорения роста просроченной задолженности сохраняется. Эта тенденция проявляется уже на протяжении полутора-двух лет.

Но я бы выделил особо другой риск – огромную задолженность банков перед Центральным банком. Начиная с середины 2013 года, ЦБ увеличил объемы финансирования коммерческих банков в четыре раза, чуть меньше. При этом ставки неоднократно повышались. Сегодня объем кредитов, полученных банками от ЦБ, превышает уже 7,7 триллиона рублей.

И ставка по этим кредитам уже далеко двузначная – не те 5-6% годовых, что были еще в конце 2013 – начале 2014 года, а уже ближе к 15%. Одно только процентное обслуживание этого долга будет означать отток ликвидности из банков обратно в ЦБ примерно на 1-1,2 триллиона в год. Как банки с этим будут справляться?.. Особенно если рост цен существенно замедлится.

Если цена на нефть находит какое-то "дно", если стабилизируется валютный курс, то темпы инфляции могут резко упасть. А это значит, что активы банков перестанут расти так же быстро, как они росли в условиях высокой инфляции. В то время как обязательства банков, наоборот, резко увеличились и подорожали. В этом-то и заключается основной риск.

– Имея в виду неминуемое падение внутреннего потребительского спроса в России (еще пару лет назад – главный двигатель общего роста экономики страны), то какие факторы, на ваш взгляд, могут оказать в 2015 году некое сдерживающее влияние на темпы его сокращения?

Мария Помельникова:

– Мы считаем, что таких факторов немного. С одной стороны, возможна существенная индексация номинальных зарплат в 2015 году, что будет обусловлено, в том числе, как общим инфляционным давлением, так и стремлением компаний компенсировать рост цен для ценных сотрудников. Однако в целом этот эффект не приведет к восстановлению реальных зарплат. Поэтому сколь-нибудь существенного оживления внутреннего потребления мы ожидаем лишь в 2016 году.

​Владимир Тихомиров:

– Внутреннее потребление в России постоянно росло более 10 лет. Даже в кризис 2008-2009 годов, что было удивительно, так как экономика сокращалась. Но в 2015 году мы, видимо, столкнемся уже с по-настоящему серьезным кризисом в экономике, который будет сопровождаться и ощутимым спадом потребления.

Олег Кузьмин:

– В 2015 году потребительский спрос, безусловно, сократится, хотя мы не ждем резкого его падения. В этом плане ситуация будет значительно отличаться от той, что была в 2009 году. На это раз мы не ожидаем значительного роста безработицы в стране.

На протяжении последних шести лет в России наблюдается дефицит кадров на рынке труда, проще говоря, нехватка рабочих рук. В таких условиях, даже если отдельные компании будут сокращать персонал, что весьма вероятно, эти сотрудники, я уверен, в основном будут иметь возможность найти себе работу. Пусть на менее привлекательных условиях и в каких-то других сферах, но они все равно в целом останутся занятыми.

ЦЕНЫ И ВВП

– При высоких процентных ставках в экономике – теоретически – высокой инфляции быть не может по определению, так как сами деньги – в виде новых кредитов – становятся слишком дорогими. ​Однако половину текущего роста цен в России обеспечивают именно немонетарные факторы, которые от процентных ставок ЦБ РФ никак не зависят: девальвация на фоне падения цен на нефть, а также санкции Запада и контрсанкции России. По вашим представлениям, какие именно факторы инфляции станут определяющими для нее в 2015 году, даже при условии сохранения высоких процентных ставок? Это те же факторы, что были и во второй половине 2014 года, или добавятся некие новые?

Евгений Гавриленков:

– Я думаю, факторы, скорее, останутся те же. Включая, конечно, резкое расширение рефинансирования коммерческих банков – прямым и косвенным образом оно привело к тому, что формировались абсолютно ложные ожидания, слабел курс рубля. Собственно, нельзя ожидать снижения инфляции, если это рефинансирование увеличивается всего за полтора года сразу в четыре раза, как произошло с середины 2013 года!

Если мы предположим, что ЦБ, как он неоднократно обещал, перестанет увеличивать такое рефинансирование, это станет очень мощным дезинфляционным фактором. Санкции и контрсанкции оказали, скорее, разовые эффекты. Да, они вздули цены на какой-то период, но дальше, в 2015 году, влияние этого фактора уже не будет столь же значимым.

​Мария Помельникова:

– Помимо эффекта, связанного с ограничением продовольственного импорта, перешедшего в 2015 год, основным фактором станет, на наш взгляд, растянутый во времени эффект влияния девальвации рубля на инфляцию. Он также внесет существенный вклад – по нашим оценкам, более 2,5% – в общую годовую инфляцию. Кроме того, возникает эффект распространения инфляционных ожиданий. Скорее всего, мы увидим заметное ускорение инфляции и в непродовольственном сегменте, и в секторе услуг. Это новая тенденция: в столь же выраженном виде, как в продовольствии, ее в 2014 году не было.

Владимир Тихомиров:

– Весь первый квартал и, возможно, часть второго мы будем дело иметь с последствиями недавнего ослабления рубля. Плюс влияние российских контрсанкций – импорт соответствующих продуктов поступает теперь из более отдаленных стран и, соответственно, становится дороже. Тогда как влияние более традиционных для инфляции в России факторов, таких как рост тарифов ЖКХ, может оказаться, наоборот, более умеренным в 2015 году, чем ранее. Правительство, скорее всего, будет повышать эти тарифы темпами существенно ниже текущей инфляции. Поэтому, если мы вступаем в новый год с инфляцией около 11%, а ко второму кварталу получим уже 14% или даже выше, то к концу 2015 года я ожидаю ее замедления примерно до 10-11%.

Олег Кузьмин:

– В первой половине 2015 года инфляция будет в первую очередь определяться эффектом ослабления рубля. По нашим оценкам, к марту-апрелю она ускорится до 13%. Но во второй половине года мы ожидаем резкого замедления роста цен. И это будет связано уже с новым фактором – значительным сокращением общего экономического роста в России.

– Вновь сравним: в 2009 году общий объем ВВП России сократился сразу на 7,8%. Однако уже в 2010 году его рост возобновился – на 4%. Ваши прогнозные оценки динамики ВВП России на ближайшие два года?

Алексей Девятов:

– Думаю, ситуация во многом будет похожа на то, что было в 2009 году. Два главных фактора, которые работали тогда, – резкое падение цен на нефть и закрытие внешних рынков капитала, – работают и сейчас. Падение ВВП России в 2015 году я оцениваю в 4-5%, однако дно этой рецессии будет пройдено уже в третьем квартале. А с четвертого начнется медленное восстановление. Все действительно будет похоже на 2009 год. Хотя, наверное, спад на этот раз не будет таким же сильным, как тогда.

​Мария Помельникова:

– Мы ожидаем, что при среднегодовой цене на нефть в 75 долларов за баррель и при текущей инфляции вполне вероятно сокращение ВВП на 4%. Если же предположить, что в 2016 году могут быть частично отменены санкции, например, европейские, и что цены на нефть не упадут заметно к уровню 2015 года, то, на наш взгляд, возможно некоторое восстановление экономического роста.

Если ситуация будет развиваться по негативному сценарию, включая падение цен на нефть или продолжение санкций, то, вероятно, мы увидим более слабую динамику ВВП. Не скажу, что продолжится падение, но вполне возможна стагнация. Пока же наши базовые оценки на 2016 год – рост вплоть до 2%, если цена нефти не упадет.

Олег Кузьмин:

– С одной стороны, для 2015 года мы пока не видим сценариев, которые могут привести к падению темпов роста ВВП, сравнимых с тем, что было в 2009 году. Даже если цены на нефть останутся на уровне 60 долларов за баррель, мы полагаем, что ВВП России в 2015 году сократится на 4,4%. Если же, как в нашем базовом варианте, цена на нефть сложится на уровне 75 долларов за баррель, падение ВВП будет менее значительным – порядка 2,5%.

При этом мы не ожидаем заметного ускорения темпов роста в 2016 году. Во многом это будет связано с тем, что нынешний шок для экономики, хотя и менее резкий по своей природе, может оказаться более длительным. И перспективы восстановления экономики России в 2016 году будут главным образом зависеть от ситуации на рынках энергоносителей, а также западных санкций.

​Владимир Тихомиров:

– Пик падения, видимо, придется на первое полугодие 2015 года – российская экономика может сократиться за это время и на 4-5% в годовом выражении. Однако во втором полугодии я ожидаю замедления этих темпов падения, и в целом по году они могут составить примерно 3-4%.

После любого глубокого падения (а с учетом нынешней слабости российской экономики ее сокращение на даже 3-4% в 2015 году, на мой взгляд, будет довольно глубоким), как правило, бывает отскок. Поэтому в 2016 году мы можем увидеть рост экономики: может быть, не на 4%, как было в 2010 году, но на 1-2% – вполне вероятно. Немалую роль здесь сыграют и внешние факторы.