Киев – С 17 мая по 5 октября в PinchukArtCentre проходит групповая выставка «Страх и надежда». На ней представлены работы трех украинских художников, в разные годы ставших обладателями премии PinchukArtCentre: Никиты Кадана, Жанны Кадыровой и Артема Волокитина. Произведения, вошедшие в экспозицию, представляют собой результат художественного осмысления событий, которые произошли в Украине с ноября 2013 года. Среди всех работ, представленных на выставке, наибольший резонанс вызвала инсталляция Жанны Кадыровой, которая представляет собой каменную карту Украины, от которой отколот Крым. В интервью Крым.Реалии автор инсталляции Жанна Кадырова рассказала о том, какие смыслы она вкладывала в эту работу и другие произведения, представленные в проекте.
– Выставка, в которой вы участвуете, носит название «Страх и надежда». Какие страхи и надежды имеются в виду?
– К названию выставки я отношения не имею. Это кураторский проект Бйорна Гельдхофа, который работает в этом арт-центре. Работы выбирал он. Состав художников обусловлен тем, что все они получали премию PinchukArtCentre Prize. Как автор, я, конечно, ничего не имею против этого названия. Оно связано с событиями, которые недавно прошли у нас в стране. Эти события включают в себя и страх, и надежду, и еще много всего. Мне сложно сказать, какие именно страхи подразумевал автор.
– А ваши работы, которые здесь представлены, какие страхи и надежды выражают?
– Не стоит это название понимать буквально. Например, серия фотографий «Спорсмены», которая экспонирована на выставке, совершенно случайно получила дополнительный смысл в связи с тем, что произошло. То же самое касается работы «Толпа», которая сделана еще в 2012 году. Единственная работа, которая сделана на злобу дня – это карта с отпавшим Крымом. Она действительно связана с событиями, которые произошли недавно. Но сейчас ситуация настолько изменилась, что пока очень сложно делать какие-либо выводы и давать оценки. Трудно рефлексировать над тем, что еще не закончилось.
– Я прочитал в пресс-релизе, что серия фотографий «Спортсмены» создавалась в Крыму. Могли бы вы подробней рассказать об истории ее появления?
– На самом деле я не понимаю, откуда эта информация в пресс-релизе. Это не в Крыму делалось, а в Киеве, на Днепре. Я делала снимки где-то на протяжении месяца. В проекте участвовало много моделей. Есть еще порядка восьми фотографий из этой серии, но они не вошли в экспозицию. Она создавалась в мирное, расслабленное время. Но, тем не менее, на этих фото запечатлены элементы насилия: синяк, кровь. Это эксперимент, который был мной проделан одиннадцать лет назад. Он интересен, скорее, для исследования разных этапов моего творчества. Эти фотографии были на самой первой выставке, в которой я принимала участие. Это моя первая публичная презентация.
– А как эти фотографии связаны с общей темой выставки?
– Потому что в них есть элементы насилия и телесности, которых сейчас очень много. Опять же, это выбор куратора. Включить в выставку «Толпу» как раз таки настаивала я.
Эти фотографии мне было интересно показать, чтобы понять, как они будут выглядеть спустя десять лет. Эта работа довольно шуточная, игровая. Но то, что год назад было игрой и абстракцией, сейчас стало реальностью. Это удивительно!
– Почему Украина ассоциируется у вас с обожженной стеной?
– У меня очень специфический опыт переживания революции. В самый жесткий ее период я находилась в резиденции в Бразилии. Это была длительная поездка, вернуться оттуда было непросто, потому что это далеко. Когда начались решающие события на Майдане, мы не могли ни работать, ни гулять. Мы только сидели у компьютера и смотрели онлайн-трансляции, смотрели новости. Мы находились в шоке! А потом я вернулась в Киев. Это было в апреле. На улицах находилось еще много баррикад, еще свежими были следы пожара в Доме профсоюзов.
Обгоревшие стены для меня – это образ, который символизирует протест. Если вы обратите внимание, контур этой карты неровный. Такое впечатление, что это стена откуда-то искусственно вырвана. Это говорит о том, что люди хотят куда-то сдвинуться вместе со страной.
А на задней стороне карты наклеены обои советского периода. Я имела в виду, что Украина – наш дом, но кто-то стоит перед этой обгорелой стеной, а кто-то сидит в своей уютной квартире и смотрит телевизор.
Вообще, я не очень люблю объяснять свои работы. Мне кажется, что зритель сам должен их интерпретировать. Часто, когда я слышу мнения людей, им приходят находки, до которых я не додумалась.
– Возможно, у меня родилась такая находка. Когда я смотрю на эту инсталляцию, мне кажется, что Украина как будто тонет. Это специально задумано или так случайно получилось?
– Это технический момент. На самом деле эта работа реализовывалась довольно быстро. Я просто нашла такую линию, на которую можно опереть карту, и вышло таким образом. Но то, что работа вызывает такие ассоциации, я знаю. И, кажется, что Крым как будто отплыл.
– Крым в этой работе вообще находится достаточно далеко от Украины. Это ваш взгляд на ситуацию? Вы считаете, что полуостров отплыл безвозвратно?
– На каком расстоянии он находится – неважно. Важно то, в какой плоскости он находится. Если Украина стоит вертикально, то Крым – горизонтально. Расстояние не имеет значения. Мы во время монтажа, на самом деле, его по всему зале таскали, и смотрели, как будет получше. Его расположение говорит о том, что Крым находится в другой ситуации. Кстати, на открытии Виктор Пинчук предлагал мне его пододвинуть поближе.
– По-моему, желание его пододвинуть сейчас возникает у многих.
– Это хорошо. Если есть такое желание, значит работа вызывает какие-то мыслительные процессы.
– А что вы имеет ввиду, когда говорите, что Крым находится в другой плоскости?
Этой зимой я была в Крыму и общалась с местными людьми. У меня был невероятный шок от того, насколько по-другому они думают. Ясно, что все это не обошлось без помощи телеканалов и взглядов на Украину, которые там насаждаются
– Этой зимой я была в Крыму и общалась с местными людьми. У меня был невероятный шок от того, насколько по-другому они думают. Ясно, что все это не обошлось без помощи телеканалов и взглядов на Украину, которые там насаждаются.
В тот момент на Майдане был период затишья, создавалось впечатление, что власть не обращает внимания на протесты. Я беседовала с крымчанами, и рассказывала об этих событиях. Но минимально переубедить их можно было только на четвертый час.
– А что значит «крымчане по-другому думают»?
– У них мощное отторжение ко всему украинскому. Оно находится на подкожном уровне и никак не связано с анализом и логикой. Люди получают только ту информацию, которую они хотят получать. Географически Крым дальше от Украины ни на сантиметр не стал, но разница межу Украиной и Крымом ощущается.
Your browser doesn’t support HTML5
Жанна Кадырова о Крыме, отколотом от Украины
– Экспозиция «Толпа» создавалась в 2012 году. Почему она, на ваш взгляд, сохраняет актуальность сейчас?
– Этот проект я делала для московского биеннале. Он должно было состоятся в 2013, а в 2012 году в Москве тоже были массовые протесты. Мы к тому времени уже отошли от первого Майдана, а в Москве это волна была очень неожиданной. Мне казалось, что этот проект нужно показать там.
Суть этого проекта в следующем. Я использовала изображения людей, которые были напечатаны в газете. Брала два экземпляра одной газеты и вырезала всех до одного: с первого экземпляра использовала левую часть страницы, со второго – правую. Все, кто был напечатан, попали в коллаж. Рамка представляет собой название газеты, дату и страну.
Убрав весь текст, оставив только человеческие образы, я ими манипулирую и составляю из них «псевдо-толпу», которая в реальном мире не могла образоваться. Это очень документальная вещь, потому что она имеет дату, время, место. С другой стороны, то, что я собрала разных людей в одно сообщество, это уже мое желание.
Этот проект состоит из тридцати девяти панелей, и они расположены хронологично. Мы разделили зал на 365 частей, столько же, сколько дней в году. Каждый день составил приблизительно четыре сантиметра. Газеты были расставлены в зависимости от даты выпуска. Проходя через эту изображенную толпу, ты с одной стороны теряешься в стеклах и становишься частью этой толпы. А с другой – ты проходишь один год за короткий участок времени и получаешь возможность увидеть знакомые образы и события.
Вообще выставка посвящена толпе, которая выходит на площади. В некоторых газетах можно заметить, что я использую людей из самых разных сфер и стран, но размещаю их возле новости о каком-то протесте. И получается, что все эти люди собираются под одним лозунгом.
– Вопрос в продолжении темы о толпах, которые выходят на улицы. Как вы оцениваете результаты Майдана?
– В нынешней ситуации я, пожалуй, воздержусь от выводов. Я вижу много позитивного в самосознании людей, в их способности к самоорганизации. Я приведу простой пример. Союз художников пригласил меня на выставку в Тернополь. Идея выставки заключалась в том, что художники из Крыма, Запорожья, Харькова, других восточных регионов, а также из Киева едут в так называемый центр «бандеровщины». Проект носил название «Оккупированное искусство». Причем выставка противоречила своему называнию, потому что у искусства нет границ.
Когда мы приехали в Тернополь, выяснилось, что нам не предоставляется жилье. А там был человек из Крыма, который вынужденно уехал с полуострова. Он позвонил кому-то в Автомайдан, и нам бесплатно дали гостиницу, где мы бесплатно жили, сколько нам нужно. В этом и заключаются позитивные моменты Майдана. Этого бы не случилось раньше, поскольку раньше не было такого опыта взаимопомощи и быстрого реагирования. Эти моменты конечно очень вдохновляют.
Но сейчас идет война, политики и чиновники продолжают делать свои грязные дела. Снова появляются коррупционные схемы, продажа земли общественного назначения. Это конечно, печально. Но, повторюсь, выводы сейчас сделать нереально. Два месяца назад, когда открывалась выставка, мы не могли представить, что у нас будет война такой силы на востоке страны. А что будет еще через два месяца?
– Война на востоке стала, наверное, самым разрушительным событием в истории независимой Украины. Вы не планируете художественно осмыслить происходящее, также как вы осмыслили аннексию Крыма?
– Когда я находилась в резиденции в Бразилии, мне хотелось сделать какое-то политическое высказывание на тему того, что происходит. Я даже познакомилась там с местным Майданом в Сан-Паулу, в котором участвовала украинская диаспора. Мы общались и думали обо всем этом, проводили акции.
Но для выставки нужно больше. Я смогла улавливать, что происходит в Украине только после моего возвращения в Киев. В Бразилии на меня сыпалось много разноречивых новостей. И не видя ситуации своими глазами, я оказывалась в полной растерянности. Сидя там, я отказалась от идеи сделать что-то на тему политических событий, пока я не вернусь сюда. Работа, которая представлена на выставке – это впечатление от того, что я увидела, вернувшись в Киев. А там я сделала абсолютно другую вещь, посвященную городской традиции. Сан-Паулу – это большой город, где определенным образом декорируются дома. И я сделала работу, в которой отобразила свои впечатления от этого места. Она была легкой и не касалась событий в Украине. Осознать их там было очень сложно.
Сейчас я не могу сказать, возьмусь ли я за работу, связанную с войной. Но потом, возможно, я что-то и сделаю на эту тему.
«Страх и надежда»: отколотый от Украины Крым