Катя Казбек
Давайте в честь праздника поговорим о патриотизме. Не о его возвышенных формах, когда записываются добровольцами в армию, чтобы своей жизнью защищать интересы государственных элит. Давайте поговорим о патриотизме незаметном, искреннем, подспудном, когда никто не подсматривает и можно быть честным с собой. Ведь так много сейчас упреков о “пятых колоннах”, о том, что настроенные скептически по отношению к власти и системе россияне – или, кстати, украинцы – без пяти минут враги народа. Давайте поговорим и о тех, кто не сопротивляется существующему положению вещей, а просто гордится родиной.
Как и в случае с любой другой идеологией, практика патриотизма чаще всего отличается от его теории. Чтобы жить тем, что проповедуешь, надо глубоко задумываться и очень стараться быть последовательным не только на словах. Терпения тут хватает не всем. Самое яркое тому доказательство из недавней истории – это когда депутаты Государственной думы, пользуясь телефонами американской компании Apple, при помощи американской же социальной сети Twitter призывали соотечественников бойкотировать все американское. Непрофессиональные патриоты тоже отличаются: один на заднее стекло машины марки Opel приклеивает наклейку “Дойдем до Берлина!” Другой выпячивает грудь, чтобы все рассмотрели на его майке американской фирмы Nike (логотип – белый росчерк – ни с чем не перепутаешь) герб с двуглавым орлом.
Или вот еще у меня есть два примера. Они друг от друга несказанно далеки, но рассказывают об одном: о том, какое же все-таки безрассудное занятие – этот ваш патриотизм. Пример первый. Недавно сотрудники известного портала порнографии PornHub провели исследование того, какие запросы популярнее всего среди их американских и русских пользователей. Так, у американцев, например, лидирует невинный запрос на массаж. На втором и третьем местах соответственно: зрелые женщины и лесбиянки. Довольно ожидаемо, правда? Россияне же, как оказывается, хотят в порнографии видеть исключительно соотечественниц: самый популярный среди пользователей с российскими IP поисковой запрос – Russian. Справедливости ради, PornHub признается: такая геолояльность свойственна и другим евразийским пользователям их сайта. Так, и немцы, и финны больше всего любят смотреть порно с соотечественницами. Но только у русских требование по национальности распространяется на все без исключения разновидности порносюжетов. “Зрелые русские”, “групповое изнасилование русской”, “русский анал”, “русские подростки” и “русская оргия” – вот лишь несколько самых популярных запросов юзеров с российскими IP.
С одной стороны, казалось бы, как последователен русский патриот! Даже в самых грязных своих фантазиях он не хочет видеть иностранок и отдает предпочтение нашим девчонкам с русыми косами. Но давайте поточнее разберемся в причинах и следствиях. Порно, будем откровенны, смотрят вовсе не для того, чтобы проявить благородные свойства души или выразить дань уважения соотечественницам. Порно смотрят для того, чтобы быстро и с минимальными затратами достигнуть сексуального удовлетворения. В этой ситуации порноактрисы, на которых любуется потребитель порнопродукции, – вовсе не одушевленные женщины, у которых есть мать, отец, высшее образование, личные переживания или, наконец, родина. Они – просто суповой набор аппетитных частей тела, снятых в привлекательных ракурсах, при хорошем освещении и успешно приближающих эякуляцию. Чаще всего – в унизительных позах. Нередко – в ситуациях, которые в реальной жизни незаконны (как, например, “групповое изнасилование” и голенькие “подростки”).
И вот как-то не получается сказать, что люди, не теряющие патриотического угара даже с расстегнутой ширинкой, действительно уважают родных русских девушек. То есть, с одной стороны, они настолько очевидно индоктринированы, что даже в укромном уголке собственной спальни (или компьютерного стола) не готовы признать девушек иной национальности желанными: везде наше, русское, впереди планеты всей. C другой стороны, в очередной раз становится ясно, что патриотизм – это прибежище человека, мягко говоря, не очень хорошо умеющего продумывать свой позитивный вклад в развитие мира. Решив, что теперь они будут мастурбировать исключительно на русских девушек, порнопатриоты не задумываются о том, что удовлетворение за счет “изнасилованных” на камеру россиянок – это еще и эксплуатация этих самых россиянок, их деперсонификация, уравнивание с вещью и унижение.
Впрочем, я честно не могу сказать, что более тревожно по симптоматике – когда в порно из принципа выбирают соотечественниц, потому что девушки других национальностей недостойны и взгляда порно-любителя, или когда, наоборот, выбирают порновидео с иностранками, чтобы процессом эякуляции их унизить. А любовь к порно с “русскими подростками”? Нет, конечно в легальном порно роль подростков исполняют миловидные, но совершеннолетние девушки. Но сам факт желания созерцать совокупляющихся тинейджеров, пусть и отечественных, – кажется, именно в такие моменты обычно звучит фраза “Неужели никто не подумает о детях?”.
Кстати, о детях – мой второй пример. Недавно я прочитала подробную статью в американском издании Slate о том, как автора, оставившую своего сына в автомобиле на пять минут в прохладную погоду с открытым окном, пока она отлучалась в магазин, сдал в полицию бдительный гражданин. За этим последовало долгое судебное разбирательство – и столь же долгие размышления автора о том, кто прав, а кто нет, нужно ли родителям чрезмерно опекать ребенка. В результате, уголовное дело закрыли, а автор теперь тщательно следит за тем, как ее действия по отношению к ребенку выглядят со стороны. Меня же зацепила эта история потому, что причина заварухи в ней очень близка причине гибели маленького мальчика Димы Яковлева, из-за которого, напомню, в 2013 году в России вступил в силу ограничительный закон об усыновлении. Трагедия случилась, когда приемный отец Димы Яковлева оставил мальчика в закрытой машине на жаре, в результате чего Дима задохнулся. Суд полностью оправдал отца по статье “причинение смерти по неосторожности”, решив, что горе-родитель и так достаточно раскаивается, и Диму в машине оставил неумышленно.
Можно соглашаться с приговором или ожесточенно спорить, речь не о том. Гораздо важнее рассмотреть эффект, который этот случай – и, несомненно, другие похожие на него, – произвели на общество. Если в Америке мы в результате имеем чрезмерно бдительных граждан, которые бьют тревогу, едва завидев ребенка, оставленного в машине, то в России есть только закон, запрещающий американцам усыновлять российских сирот. Закон, за оспаривание которого часто клеймят врагами родины. При этом закон не имеет никакого отношения, в общем-то, к причине Диминой гибели – с тем же успехом, путая причину со следствием, можно было бы пытаться запретить русским женщинам рожать или приемным родителям русскоязычных сирот покупать машины. Логичным абсолютно завершением столь громкой истории было бы извлечение из ее отрицательного исхода опыта и передача этого опыта будущим поколениям родителей.
Но нет, ни разу с момента смерти Димы Яковлева я не слышала, чтобы кто-то на русском языке говорил о массе опасностей, которые поджидают ребенка, оставленного одного в машине. Причем платформы для таких разговоров есть как минимум в Москве – социальной рекламы о важности детских автокресел в свое время хватало. Сейчас же общеупотребительная социалка по ПДД куда-то делась, уступив место нелепым ангажированным шуткам про баранов и Крым без пробок. Про детскую безопасность в автомобиле больше ни слова. Не могу утверждать, много ли детей в обычный выходной сидят в раскаленных машинах в Москве, ожидая, пока родители вернутся из магазина, но такие младенцы встречаются. Еще как водитель я вижу, например, сколько родителей сажают своих детей младше 12 лет на переднее сидение, что категорически запрещено правилами безопасности. Следуют же правилам безопасности единицы. Я не знаю почему. Наверное, спереди видно лучше? Укачивает меньше? Предлогов много. Оправданий тоже.
Совершенно не влияет патриотический порыв защищать российских детей и на привычные способы воспитания, распространенные среди наших родителей. На улицах Москвы, в общественном транспорте, в зонах отдыха постоянно встречаются родители, выкручивающие руки своим орущим детям. Орущие на них в ответ. Дающие детям подзатыльники. Грозящиеся убийством и сдачей в детский дом. Вспоминается история другого усыновленного страдальца – Вани Скоробогатова. История страшная, в которой суд однозначно признал, что в гибели Вани виноваты родители, которые его били и недостаточно берегли. Впрочем, российскую сторону не устроил слишком мягкий приговор судьи, и антиамериканские настроения в вопросах об усыновлении только усилились. Только почему-то после этой истории в московском метро не появились плакаты, призывающие родителей не бить детей. Почему-то Павел Астахов не взывал к общественности с пламенной просьбой избегать в воспитании насилия, а певица Валерия, по ее собственному признанию – жертва бытового насилия, почему-то больше говорила про нежелательность усыновления детей гомосексуалами, а не про то, как с побоями в гетеросексуальной семье бороться. Наверное, от побоев погибают только усыновленные американцами дети, а на российских детях синяки и ссадины от российских же мам и пап затягиваются волшебным способом.
Я никого не хочу винить. Действительно сложно быть последовательным во всем. Действительно подчас невозможно углядеть в собственных действиях преступление или нарушение прав другого человека. Но именно из-за вот таких историй, как эти две – совершенно разные, практически полярные, но об одном и том же, у меня в глазах темнеет каждый раз, когда я слышу слово “патриотизм”. Я не хочу быть таким патриотом. Я готова к упрекам в недостатке такого патриотизма. Вспомню еще Сэмюэля Джонсона: "Патриотизм – последнее прибежище негодяев". По-моему, лучше уже недодать что-то огромной стране в целом, лучше уж прослыть безродной, чем оказаться негодяйкой наедине с собой. А еще лучше – вообще не использовать громких слов, которые так удобны власти. Лучше просто быть человеком, который уважает девушек, не обижает детей и пытается хоть что-то изменить рядом с собой.
Катя Казбек, феминистка, ЛГБТ-исследователь, публицист, гражданка мира
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
Давайте в честь праздника поговорим о патриотизме. Не о его возвышенных формах, когда записываются добровольцами в армию, чтобы своей жизнью защищать интересы государственных элит. Давайте поговорим о патриотизме незаметном, искреннем, подспудном, когда никто не подсматривает и можно быть честным с собой. Ведь так много сейчас упреков о “пятых колоннах”, о том, что настроенные скептически по отношению к власти и системе россияне – или, кстати, украинцы – без пяти минут враги народа. Давайте поговорим и о тех, кто не сопротивляется существующему положению вещей, а просто гордится родиной.
Как и в случае с любой другой идеологией, практика патриотизма чаще всего отличается от его теории. Чтобы жить тем, что проповедуешь, надо глубоко задумываться и очень стараться быть последовательным не только на словах. Терпения тут хватает не всем. Самое яркое тому доказательство из недавней истории – это когда депутаты Государственной думы, пользуясь телефонами американской компании Apple, при помощи американской же социальной сети Twitter призывали соотечественников бойкотировать все американское. Непрофессиональные патриоты тоже отличаются: один на заднее стекло машины марки Opel приклеивает наклейку “Дойдем до Берлина!” Другой выпячивает грудь, чтобы все рассмотрели на его майке американской фирмы Nike (логотип – белый росчерк – ни с чем не перепутаешь) герб с двуглавым орлом.
Как и в случае с любой другой идеологией, практика патриотизма чаще всего отличается от его теории
С одной стороны, казалось бы, как последователен русский патриот! Даже в самых грязных своих фантазиях он не хочет видеть иностранок и отдает предпочтение нашим девчонкам с русыми косами. Но давайте поточнее разберемся в причинах и следствиях. Порно, будем откровенны, смотрят вовсе не для того, чтобы проявить благородные свойства души или выразить дань уважения соотечественницам. Порно смотрят для того, чтобы быстро и с минимальными затратами достигнуть сексуального удовлетворения. В этой ситуации порноактрисы, на которых любуется потребитель порнопродукции, – вовсе не одушевленные женщины, у которых есть мать, отец, высшее образование, личные переживания или, наконец, родина. Они – просто суповой набор аппетитных частей тела, снятых в привлекательных ракурсах, при хорошем освещении и успешно приближающих эякуляцию. Чаще всего – в унизительных позах. Нередко – в ситуациях, которые в реальной жизни незаконны (как, например, “групповое изнасилование” и голенькие “подростки”).
И вот как-то не получается сказать, что люди, не теряющие патриотического угара даже с расстегнутой ширинкой, действительно уважают родных русских девушек. То есть, с одной стороны, они настолько очевидно индоктринированы, что даже в укромном уголке собственной спальни (или компьютерного стола) не готовы признать девушек иной национальности желанными: везде наше, русское, впереди планеты всей. C другой стороны, в очередной раз становится ясно, что патриотизм – это прибежище человека, мягко говоря, не очень хорошо умеющего продумывать свой позитивный вклад в развитие мира. Решив, что теперь они будут мастурбировать исключительно на русских девушек, порнопатриоты не задумываются о том, что удовлетворение за счет “изнасилованных” на камеру россиянок – это еще и эксплуатация этих самых россиянок, их деперсонификация, уравнивание с вещью и унижение.
Впрочем, я честно не могу сказать, что более тревожно по симптоматике – когда в порно из принципа выбирают соотечественниц, потому что девушки других национальностей недостойны и взгляда порно-любителя, или когда, наоборот, выбирают порновидео с иностранками, чтобы процессом эякуляции их унизить. А любовь к порно с “русскими подростками”? Нет, конечно в легальном порно роль подростков исполняют миловидные, но совершеннолетние девушки. Но сам факт желания созерцать совокупляющихся тинейджеров, пусть и отечественных, – кажется, именно в такие моменты обычно звучит фраза “Неужели никто не подумает о детях?”.
Кстати, о детях – мой второй пример. Недавно я прочитала подробную статью в американском издании Slate о том, как автора, оставившую своего сына в автомобиле на пять минут в прохладную погоду с открытым окном, пока она отлучалась в магазин, сдал в полицию бдительный гражданин. За этим последовало долгое судебное разбирательство – и столь же долгие размышления автора о том, кто прав, а кто нет, нужно ли родителям чрезмерно опекать ребенка. В результате, уголовное дело закрыли, а автор теперь тщательно следит за тем, как ее действия по отношению к ребенку выглядят со стороны. Меня же зацепила эта история потому, что причина заварухи в ней очень близка причине гибели маленького мальчика Димы Яковлева, из-за которого, напомню, в 2013 году в России вступил в силу ограничительный закон об усыновлении. Трагедия случилась, когда приемный отец Димы Яковлева оставил мальчика в закрытой машине на жаре, в результате чего Дима задохнулся. Суд полностью оправдал отца по статье “причинение смерти по неосторожности”, решив, что горе-родитель и так достаточно раскаивается, и Диму в машине оставил неумышленно.
Можно соглашаться с приговором или ожесточенно спорить, речь не о том. Гораздо важнее рассмотреть эффект, который этот случай – и, несомненно, другие похожие на него, – произвели на общество. Если в Америке мы в результате имеем чрезмерно бдительных граждан, которые бьют тревогу, едва завидев ребенка, оставленного в машине, то в России есть только закон, запрещающий американцам усыновлять российских сирот. Закон, за оспаривание которого часто клеймят врагами родины. При этом закон не имеет никакого отношения, в общем-то, к причине Диминой гибели – с тем же успехом, путая причину со следствием, можно было бы пытаться запретить русским женщинам рожать или приемным родителям русскоязычных сирот покупать машины. Логичным абсолютно завершением столь громкой истории было бы извлечение из ее отрицательного исхода опыта и передача этого опыта будущим поколениям родителей.
Лучше просто быть человеком, который уважает девушек, не обижает детей и пытается хоть что-то изменить рядом с собой
Совершенно не влияет патриотический порыв защищать российских детей и на привычные способы воспитания, распространенные среди наших родителей. На улицах Москвы, в общественном транспорте, в зонах отдыха постоянно встречаются родители, выкручивающие руки своим орущим детям. Орущие на них в ответ. Дающие детям подзатыльники. Грозящиеся убийством и сдачей в детский дом. Вспоминается история другого усыновленного страдальца – Вани Скоробогатова. История страшная, в которой суд однозначно признал, что в гибели Вани виноваты родители, которые его били и недостаточно берегли. Впрочем, российскую сторону не устроил слишком мягкий приговор судьи, и антиамериканские настроения в вопросах об усыновлении только усилились. Только почему-то после этой истории в московском метро не появились плакаты, призывающие родителей не бить детей. Почему-то Павел Астахов не взывал к общественности с пламенной просьбой избегать в воспитании насилия, а певица Валерия, по ее собственному признанию – жертва бытового насилия, почему-то больше говорила про нежелательность усыновления детей гомосексуалами, а не про то, как с побоями в гетеросексуальной семье бороться. Наверное, от побоев погибают только усыновленные американцами дети, а на российских детях синяки и ссадины от российских же мам и пап затягиваются волшебным способом.
Я никого не хочу винить. Действительно сложно быть последовательным во всем. Действительно подчас невозможно углядеть в собственных действиях преступление или нарушение прав другого человека. Но именно из-за вот таких историй, как эти две – совершенно разные, практически полярные, но об одном и том же, у меня в глазах темнеет каждый раз, когда я слышу слово “патриотизм”. Я не хочу быть таким патриотом. Я готова к упрекам в недостатке такого патриотизма. Вспомню еще Сэмюэля Джонсона: "Патриотизм – последнее прибежище негодяев". По-моему, лучше уже недодать что-то огромной стране в целом, лучше уж прослыть безродной, чем оказаться негодяйкой наедине с собой. А еще лучше – вообще не использовать громких слов, которые так удобны власти. Лучше просто быть человеком, который уважает девушек, не обижает детей и пытается хоть что-то изменить рядом с собой.
Катя Казбек, феминистка, ЛГБТ-исследователь, публицист, гражданка мира
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции