Киев – С самого начала событий на Майдане одним из боевых подразделений протестного города была Крымская сотня. В ее состав входили жители разных уголков полуострова, приехавшие в столицу бороться с режимом Януковича. С декабря 2013 года в жизни сотни произошло много событий, которые перевернули жизнь ее членов. Крымчане обороняли баррикады, бросали брусчатку в «Беркут», получали огнестрельные ранения, находили любимых и видели, как умирают их боевые товарищи. Крым.Реалии побывали в нынешнем расположении Крымской сотни и узнали, чем сейчас занимаются ее бойцы и как они собираются строить свою дальнейшую жизнь.
В одном из коридоров Октябрьского дворца, который сейчас служит местом дислокации участников Майдана из Крыма, плотно друг к другу разложены разноцветные матрасы. Почти все импровизированные спальные места сейчас пустуют. Основная часть сотни дежурит у входа в Октябрьский ночью, а днем отправляется на заработки или прогулки по Киеву.
Не покинул расположение только сотник Петро (имя изменено). Он лежит на одном из матрасов и работает за ноутбуком. Петро одет по домашнему: на нем футболка, брюки и синие резиновые шлепанцы.
– Во время активной фазы протестов у меня было два комплекта военной одежды и два – гражданской, – вспоминает сотник про свой гардероб и методы маскировки. – В одной камуфляжной форме я ходил в балаклаве (головной убор, закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица – Прим. ред.), во второй – с открытым лицом. Если надо было выйти за баррикады, одевался по граждански, а другой комплект обычной одежды использовал, чтобы ходить по Майдану.
Петру 37 лет. В Крымской сотне он состоит с начала протестов и по настоящее время. До Майдана он занимался ремонтом компьютеров в одном из госучреждений Симферополя. В Крым возвращаться не планирует из соображений безопасности и сейчас раздумывает над тем, чтобы перевезти семью в Киев.
– А как давно здесь живет Крымская сотня? – интересуемся мы у Петра.
– С середины декабря. Когда я приехал на Майдан, искал, где бы поселиться. Но во всех палатках с надписью «Крым» из-за постоянной ротации крымчан не осталось. В итоге я дошел от КМДА до Октябрьского. Здесь нашел крымчан и решил остаться. Так это место и стало нашим расположением.
Свой коридор «Жовтневого» крымчане обжили, как могли. У входа сооружен небольшой буфет, где разложены чай и конфеты. В зале установлены флаг Крыма и голубое крымскотатарское полотнище с желтой тамгой. На стенах
баллончиком нанесены надписи «Тигр» и «АК-47». Их авторами являются бойцы «Беркута», которым удалось прорваться в «Октябрьский» 18 февраля. Крымчанам и участникам Майдана из других сотен стоило немалых сил и потерь попасть в «Жовтневый» вновь, и следы, оставленные «Беркутом», сейчас напоминают о тех нелегких временах.
Рядом с надписью «АК-47» на стене висят красные воздушные шарики, прикрепленные друг к другу в форме сердца.
– Под этим сердцем раньше ночевали Игорек с нашей сотни и Маричка. Они познакомились на Майдане и третьего мая сыграли свадьбу прямо здесь, в «Жовтневом», – рассказывает Петро.
Вообще, за время Майдана крымская сотня отыграла две свадьбы. Свою половинку также нашла девушка из Ялты Татьяна. Она вышла замуж за участника протестов Сергея, приехавшего на Майдан из Львовской области. События 20 февраля на Институтской чуть было не унесли жизнь мужа Татьяны. Снайпер выстрелил ему в грудь. Сергея спасло только то, что он надел сразу два бронежилета: пуля пробила насквозь первый из них, но, к счастью, застряла во втором. Сейчас ялтинка вместе со своим мужем уже не участвует в Майдане – они поселились в Днепропетровской области.
– Крымская сотня по-прежнему ведет свою деятельность, – продолжает свой рассказ Петро. – Мы входим в Центральную Раду сотен Майдана, где обговариваем решения и требования к власти.
– А во время протестов какие функции выполняла сотня?
– Какие только не выполняла! Мы занимались дежурством и охраной, ходили на митинги и участвовали в баррикадных боях. В день нас собиралось около двадцати. Но за все время через наше подразделение прошли сотни человек. Точное количество назвать трудно, потому что каждый день два-три человека уезжало и приезжало.
– А чем сейчас, кроме ночного дежурства, вы занимаетесь?
– Например, помогаем Красному кресту по загрузке гуманитарных грузов для Юго-Востока Украины. Когда в Крыму начались печально известные события, мы загружали палатки и одеяла для приема беженцев в южных областях.
«Когда мне прострелили руку, боли не чувствовал»
Часть бойцов Крымской сотни из Октябрьского дворца переехала жить в Межигорье. Сами они называют бывшую резиденцию Януковича «Мегажирье».
Тут же временно проживает симферополец Борис – молодой участник Крымской сотни, которому прострелили руку во время боев на Институтской.
– Я понял, что этот режим надо свергать еще задолго до Майдана. Я работал юристом в Симферополе в одной из частных фирм. Люди Саши Януковича пришли и потребовали денег от нашего начальника. Он оказался принципиальным, денег не дал, и наша фирма вскоре закрылась. А когда на Майдане побили студентов, я не мог оставаться в стороне и поехал в Киев, – начал свой рассказ Борис.
С активистом мы разговариваем в Межигорье, укрывшись от дождя под навесом здания, в котором располагалась баня Януковича. По внешнему виду Бориса не скажешь, что у него была прострелена рука и раздроблена кость. Он держится очень бодро, а рану скрывает военная рубашка с длинным рукавом.
Каждая секунда боев на Институтской врезалась в его память. Он рассказывает об этих событиях в мельчайших подробностях и с блеском в глазах.
– Два дня я провел у стелы Свободы, охраняя баррикады. А двадцатого февраля пошел в атаку. Когда я добежал до «Львивской брамы», началась стрельба и все пошли в отступление. Услышал звук удара, повернулся и вижу, как пацана уложили в спину. Когда повернулся, попали и в меня. Я сразу понял, что в руку, понял, что жив. Заложило уши, затекла половина тела. Когда я еще стоял на баррикадах, наглотался «Кетанова», поэтому боль была не очень сильная, – вспоминает Боря.
Первую операцию симферопольцу сделали в больнице Скорой помощи, где ему присвоили другое имя из соображений безопасности. Затем Бориса переправили в Польшу, откуда он был перевезен в Германию, где ему сделали еще одну операцию.
– В Крым я возвращаться не собираюсь, хоть там у меня остаются родственники. Планирую выбить компенсацию от государства и остаться жить и работать в Киеве, – уверенным тоном говорит Борис.
Дождь закончился, и мы из-под козырька президентской бани перемещаемся в здание, где раньше расселялась прислуга Януковича, а сейчас проживает Борис, еще два участника Крымской сотни Виктор и Максим (имена изменены) и участники Майдана из других городов.
Условия проживания здесь лучше, чем в Октябрьском дворце, но далеки от
Участник Крымской сотни Виктор проживает в Киеве вынужденно. Ему больше сорока лет. С 1987 года он проживал в Кировском районе Крыма, где занимался садоводством. Сейчас он был бы рад вернуться домой, чтобы заниматься любимым делом, но понимает, что это небезопасно.
– Живу здесь одним днем. Во время протестов с едой и жильем проблем не было. А сейчас с этим более сложно. Хорошо, что с поиском работы помогли ребята из Комитета помощи крымским беженцам, – рассказывает он.
– Государство оказывает помощь участникам Майдана из Крыма?
– Да вообще ничего не делается, – сердито говорит Виктор. – У меня дома
осталось все: дом, машина, сад. Моя бедная жена одна с этим не справляется. А государство даже не может обеспечить нас жильем. Каждый день пугают, что отсюда из Межигорья нас выселят. Как будто я пацан какой-то!
Виктор убежден, что Майдан должен стоять до тех пор, пока в стране не произойдут ощутимые перемены к лучшему. Новая власть не устраивает его в первую очередь тем, что до сих пор не найдены бойцы «Беркута», стрелявшие в его товарищей, и их командиры, отдававшие приказы.
В Крымской сотне заявляют, что не намерены самораспускаться, пока не будет проведена люстрация во всех силовых органах власти и судебной системе. Майдан и уличные кровопролитные бои навсегда изменили жизни этих людей, и они не готовы уходить с центральной площади страны, пока не удостоверятся, что проливали кровь не зря.
В одном из коридоров Октябрьского дворца, который сейчас служит местом дислокации участников Майдана из Крыма, плотно друг к другу разложены разноцветные матрасы. Почти все импровизированные спальные места сейчас пустуют. Основная часть сотни дежурит у входа в Октябрьский ночью, а днем отправляется на заработки или прогулки по Киеву.
Не покинул расположение только сотник Петро (имя изменено). Он лежит на одном из матрасов и работает за ноутбуком. Петро одет по домашнему: на нем футболка, брюки и синие резиновые шлепанцы.
– Во время активной фазы протестов у меня было два комплекта военной одежды и два – гражданской, – вспоминает сотник про свой гардероб и методы маскировки. – В одной камуфляжной форме я ходил в балаклаве (головной убор, закрывающий голову, лоб и лицо, оставляя небольшую прорезь для глаз, рта или для овала лица – Прим. ред.), во второй – с открытым лицом. Если надо было выйти за баррикады, одевался по граждански, а другой комплект обычной одежды использовал, чтобы ходить по Майдану.
Петру 37 лет. В Крымской сотне он состоит с начала протестов и по настоящее время. До Майдана он занимался ремонтом компьютеров в одном из госучреждений Симферополя. В Крым возвращаться не планирует из соображений безопасности и сейчас раздумывает над тем, чтобы перевезти семью в Киев.
– А как давно здесь живет Крымская сотня? – интересуемся мы у Петра.
– С середины декабря. Когда я приехал на Майдан, искал, где бы поселиться. Но во всех палатках с надписью «Крым» из-за постоянной ротации крымчан не осталось. В итоге я дошел от КМДА до Октябрьского. Здесь нашел крымчан и решил остаться. Так это место и стало нашим расположением.
Свой коридор «Жовтневого» крымчане обжили, как могли. У входа сооружен небольшой буфет, где разложены чай и конфеты. В зале установлены флаг Крыма и голубое крымскотатарское полотнище с желтой тамгой. На стенах
Рядом с надписью «АК-47» на стене висят красные воздушные шарики, прикрепленные друг к другу в форме сердца.
– Под этим сердцем раньше ночевали Игорек с нашей сотни и Маричка. Они познакомились на Майдане и третьего мая сыграли свадьбу прямо здесь, в «Жовтневом», – рассказывает Петро.
Вообще, за время Майдана крымская сотня отыграла две свадьбы. Свою половинку также нашла девушка из Ялты Татьяна. Она вышла замуж за участника протестов Сергея, приехавшего на Майдан из Львовской области. События 20 февраля на Институтской чуть было не унесли жизнь мужа Татьяны. Снайпер выстрелил ему в грудь. Сергея спасло только то, что он надел сразу два бронежилета: пуля пробила насквозь первый из них, но, к счастью, застряла во втором. Сейчас ялтинка вместе со своим мужем уже не участвует в Майдане – они поселились в Днепропетровской области.
– Крымская сотня по-прежнему ведет свою деятельность, – продолжает свой рассказ Петро. – Мы входим в Центральную Раду сотен Майдана, где обговариваем решения и требования к власти.
– А во время протестов какие функции выполняла сотня?
– Какие только не выполняла! Мы занимались дежурством и охраной, ходили на митинги и участвовали в баррикадных боях. В день нас собиралось около двадцати. Но за все время через наше подразделение прошли сотни человек. Точное количество назвать трудно, потому что каждый день два-три человека уезжало и приезжало.
– А чем сейчас, кроме ночного дежурства, вы занимаетесь?
– Например, помогаем Красному кресту по загрузке гуманитарных грузов для Юго-Востока Украины. Когда в Крыму начались печально известные события, мы загружали палатки и одеяла для приема беженцев в южных областях.
«Когда мне прострелили руку, боли не чувствовал»
Часть бойцов Крымской сотни из Октябрьского дворца переехала жить в Межигорье. Сами они называют бывшую резиденцию Януковича «Мегажирье».
Тут же временно проживает симферополец Борис – молодой участник Крымской сотни, которому прострелили руку во время боев на Институтской.
– Я понял, что этот режим надо свергать еще задолго до Майдана. Я работал юристом в Симферополе в одной из частных фирм. Люди Саши Януковича пришли и потребовали денег от нашего начальника. Он оказался принципиальным, денег не дал, и наша фирма вскоре закрылась. А когда на Майдане побили студентов, я не мог оставаться в стороне и поехал в Киев, – начал свой рассказ Борис.
С активистом мы разговариваем в Межигорье, укрывшись от дождя под навесом здания, в котором располагалась баня Януковича. По внешнему виду Бориса не скажешь, что у него была прострелена рука и раздроблена кость. Он держится очень бодро, а рану скрывает военная рубашка с длинным рукавом.
Каждая секунда боев на Институтской врезалась в его память. Он рассказывает об этих событиях в мельчайших подробностях и с блеском в глазах.
– Два дня я провел у стелы Свободы, охраняя баррикады. А двадцатого февраля пошел в атаку. Когда я добежал до «Львивской брамы», началась стрельба и все пошли в отступление. Услышал звук удара, повернулся и вижу, как пацана уложили в спину. Когда повернулся, попали и в меня. Я сразу понял, что в руку, понял, что жив. Заложило уши, затекла половина тела. Когда я еще стоял на баррикадах, наглотался «Кетанова», поэтому боль была не очень сильная, – вспоминает Боря.
Первую операцию симферопольцу сделали в больнице Скорой помощи, где ему присвоили другое имя из соображений безопасности. Затем Бориса переправили в Польшу, откуда он был перевезен в Германию, где ему сделали еще одну операцию.
– В Крым я возвращаться не собираюсь, хоть там у меня остаются родственники. Планирую выбить компенсацию от государства и остаться жить и работать в Киеве, – уверенным тоном говорит Борис.
Дождь закончился, и мы из-под козырька президентской бани перемещаемся в здание, где раньше расселялась прислуга Януковича, а сейчас проживает Борис, еще два участника Крымской сотни Виктор и Максим (имена изменены) и участники Майдана из других городов.
Условия проживания здесь лучше, чем в Октябрьском дворце, но далеки от
Так выглядит лагерь Крымской сотни Майдана в Октябрьском дворце
идеальных. В комнате, напоминающей одноместный гостиничный номер, живут четыре человека. Двое из них ночуют на кроватях, остальным повезло меньше – они довольствуются матрасами, лежащими на полу.Участник Крымской сотни Виктор проживает в Киеве вынужденно. Ему больше сорока лет. С 1987 года он проживал в Кировском районе Крыма, где занимался садоводством. Сейчас он был бы рад вернуться домой, чтобы заниматься любимым делом, но понимает, что это небезопасно.
– Живу здесь одним днем. Во время протестов с едой и жильем проблем не было. А сейчас с этим более сложно. Хорошо, что с поиском работы помогли ребята из Комитета помощи крымским беженцам, – рассказывает он.
– Государство оказывает помощь участникам Майдана из Крыма?
– Да вообще ничего не делается, – сердито говорит Виктор. – У меня дома
Каждый день пугают, что отсюда из Межигорья нас выселят. Как будто я пацан какой-то!
Виктор убежден, что Майдан должен стоять до тех пор, пока в стране не произойдут ощутимые перемены к лучшему. Новая власть не устраивает его в первую очередь тем, что до сих пор не найдены бойцы «Беркута», стрелявшие в его товарищей, и их командиры, отдававшие приказы.
В Крымской сотне заявляют, что не намерены самораспускаться, пока не будет проведена люстрация во всех силовых органах власти и судебной системе. Майдан и уличные кровопролитные бои навсегда изменили жизни этих людей, и они не готовы уходить с центральной площади страны, пока не удостоверятся, что проливали кровь не зря.