Трескотня пулеметов, автоматов и даже гранатометов ‒ обыденность для украинских военных на линии разграничения в ОРДЛО. Тем более, когда расстояние до противника ‒ 40 метров. «Шапками забросать можно», шутят здесь. Вблизи Желобка на Луганщине погибли двое военных – от рук снайпера. Радіо Свобода находилось на месте событий.
Окраина Крымского, более 700 километров к востоку от столицы Украины, севернее оккупированного областного центра ‒ Луганска. Это единственное место на Луганщине, где непосредственный контакт возможен из-за близкого расстояния к российским гибридным силам на Донбассе.
Крымское расположено фактически в условном мешке. На восток, юг и юго-запад свои позиции обустроили боевики группировки ЛНР. Остальная территория контролируется правительством Украины. Не так давно украинские силовики продвинулись в глубь так называемой серой зоны, чтобы максимально отвести опасность от Крымского.
Сейчас ситуация вблизи Желобка – именно к этому населенному пункту позиции ВСУ ближе, чем к самому Крымскому ‒ довольно неустойчива. Провокационные игры в войну со стрельбой над головой перерастают в настоящую позиционную бойню с применением всего имеющегося вооружения. Не так давно боевики, несмотря на псевдовыборы, которые у них были на носу, не побоялись применить артиллерию и тяжелую технику.
За несколько дней, проведенных на позициях вблизи Желобка, корреспонденты Радіо Свобода увидели, что ситуация – довольно опасная и ежедневно накаляется.
На улице припекает солнце, леса Луганщины, в основном состоят из высокой, ровно посаженной хвои, иногда разбавленной лиственными деревьями. Те уже в начале ноября изрядно пожелтели, как бы намекая, что грядет зима. Дорога, вернее, направление в Крымское (дорогой это назвать вряд ли у кого-то язык повернется) устлана оранжевыми листьями. Ее рассекает зеленый внедорожник. На командно-наблюдательном пункте корреспондентов уже ждет «Шишарик» (военный грузовой автомобиль) и два солдата. Среди них военный с позывным «Одуванчик». Он сегодня будет гидом, «папой» и, собственно, боевым командиром. У него самая опасная позиция на этом направлении.
Смуглый мужчина среднего роста с бородой, обвивающей его овальное лицо, загружает продовольствие, патроны и еще какие-то вещи в «Шишарик», теперь грузятся люди.
«Вчера выстрелили более тысячи патронов. Этот сепарский «утес» не давал нам жить. Ничего. Мы его достанем», ‒ рассказывает «Одуванчик».
Евгений не первый день на войне, почти с самого начала. Сам из Запорожья.
«Пришло время, я пошел в военкомат, так сделали все мои друзья. Мой отец ‒ «афганец», воевал. С местным военным комиссаром они вместе служили и дружили. Когда пришел туда ‒ отказали. Спрашиваю «в чем дело, чего вы хотите?». Мне объяснили, что это отцовских рук дело. Иду к отцу, говорю ему, что хочу воевать. Он такой сразу ‒ «ты не знаешь, что такое война». У меня был железный аргумент. Я рассказал ему, как он меня с детства воспитывал быть мужественным, настоящим мужчиной. А какой я буду мужчина, если тогда, когда нужно, не пойду воевать. Он пустил слезу. И вскоре с сумкой я уже ехал служить», ‒ рассказал «Одуванчик». Кстати, почему такой позывной ему дали, вспомнить не смог.
Едем по полям Луганщины, славящиеся своей бугристостью. Справа или слева по дороге остаются холмы, овраги, небольшие посадки. В воздухе становится дымно от пыли, шлейфом летящей за нашей машиной. Легкие солнечные лучи пробиваются сквозь туман из песка и играют свою световую гамму.
Мы же подпрыгиваем в грузовом отделении от ям, воронок и колей на дороге.
«Здесь сейчас яма на яме, увидите. Все «вспахано» 120-ью минами», ‒ подъезжая к месту, показывает нам Евгений. Там действительно ямы по колено слишком кучно друг от друга.
Быстро выгружаемся и заходим за укрытия. Неизвестно, что может прилететь с той стороны. Между тем солдаты укрепляются на зиму. Им не до нас, ведь пока сухо и тепло, можно максимально укрепить и утеплить блиндажи. Стоять здесь, кажется, им придется долго.
Чашка горячего сладкого чая, несколько слов о жизни, войне и новых позициях ‒ отправляемся на наблюдательные пункты. Безусловно, все бегом, вприсядку и с осторожностью. Слева работают пулеметы, справа кто-то забросил несколько гранат куда-то. Обычное дело, говорят бывалые. Это мелочи, на них даже не обращают внимания на уже пятом году войны.
«Выход», ‒ кричит «Одуванчик». Все прижались к земле. Где-то упало, недалеко.
«Сейчас начнется и у нас. Они здесь ручную гранату додумывались бросать. Расстояние небольшое. Так что лучше отойти подальше. Все, что летит сюда ‒ прилетает прямо в окопы, сюда, где сидим», ‒ кивнул Евгений с намеком, что нам пора отсюда уходить.
По дороге еще несколько раз что-то где-то рядом упало, несколько раз «целовали землю», однако же дошли до кухни-блиндажа.
Опять сладкий чай, легкий перекус.
«Пойдем еще к соседям, приглашали?» ‒ спрашивает нас Евгений. Мы киваем и движемся туда. Безусловно, гулять в сумерках между позициями ‒ идея довольно опасная. Всех обойти за день невозможно. Пользуемся моментом.
Командир здесь Виталий. Вызвался провести нам экскурсию по передовой. Точка довольно рискованная ‒ прямая видимость, хоть окопы на вид надежные.
«Все, что видите там, впереди. Вот столбы, там – они уже», ‒ говорит военный. До вражеских позиций не менее 200 метров.
«Обычно ночью или вечером слышны крики, то они строят, то кричат что-то неприличное», ‒ рассказывает он о ситуации. Добавляет, что если раньше стрельба была обычно в темный период времени, то сейчас уже ведут огонь по украинским силам в любое время суток.
Уже через несколько часов мы сидим на той же импровизированной кухне в блиндаже. Говорим о политике, войне и на другие неинтересные темы в окопах.
«Одуванчик» прислушивается. Откуда-то слышен звук пулеметов. Позже звуки усиливаются, начинают работать автоматические станковые гранатометы. К ним присоединяются гранатометы. Завязывается вечерний бой.
«По нам ведут огонь из гранатометов, позвольте дать ответ», ‒ слышим в рации. «Отвечайте», ‒ приказал командир. И началось. Окрестности Желобка загудели. Бой продолжался несколько часов. На ночь стороны успокоились.
Утром упал туман, густой, как молоко. Порой не видно и своих рук. Бойцы, как всегда, обустраивают свои блиндажи, готовят дрова, утепляются. Здесь нам напомнили о поверье, что, мол, после семи туманов начнутся морозы.
В следующий вечер перебираемся на соседнюю позицию. Длинными окопами добираемся до наблюдательных пунктов. Ночью здесь, на удивление, довольно тихо. Накануне как раз эта позиция воевала больше всего. В полной тишине клонит в сон. Через секунду возвращаемся в блиндаж.
Под вечер все засуетились. Нам сообщают, что на соседней позиции снайпер попал в двух украинских воинов. Двое погибших. Завязывается бой. Блиндаж, в котором отдыхали солдаты, в миг опустел. Бронежилет, каска, автомат – и в бой.
На протяжении часа под обстрелом оказались все позиции ВСУ вблизи Желобка. Между тем снайпер и гранатометчики боевиков не позволяли эвакуировать погибших. Более того, они начали задействовать более мощное оружие: минометы и крупнокалиберную артиллерию. Последовал ответ.
Горизонт загорелся огнями, окружающие поля и лесопосадки заполнились раскатистыми звуками взрывов снарядов. Разгорелась настоящая локальная война. Посреди ночи бой завершился.
Украинские силы потеряли двух военных. В туманную ночь под свинцовые осадки двое не вернулись из боя.
Виталий, командир одного из опорников, воюющих вблизи Желобка.
«Я вижу по тому, что происходит ‒ еще не скоро это все закончится. И вот эти наши, конечно, нельзя так говорить плохо. Но вот эти все переговоры «минские», это все ‒ не работает. И ни к чему хорошему не приводит. И то, что там запрещают, например, те же 120-е мины… Все это летает, все это здесь есть», ‒ говорит украинский солдат, его подчиненные погибли от рук снайпера поддерживаемых Россией сепаратистских сил.
Когда мы будем возвращаться обратно в полных сумерках с позиций, солдат покажет нам на огни Лисичанска и Северодонецка. Задумается и скажет: «Видите, как близко эти города. У них там мирно, тихо, спокойно. А здесь война идет. Даже не верится. Хотя, с другой стороны, значит не зря мы здесь стоим, чтобы там, в тех городах была мирная размеренная жизнь».
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: