Крымский татарин Ватан Карабаш совершил попытку самосожжения. Он пошел на крайние меры, чтобы выразить протест против решения властей снести массив репатриантов «Стрелковая» и построить на его месте новый микрорайон «Крымская Роза». В феврале застройщики снесли там фундамент дома, принадлежавшего его 87-летней матери Мумине Карабаш. Она известна тем, что ее дважды депортировали из Крыма в Узбекистан.
Ватан Карабаш облил себя воспламеняющейся жидкостью и поджег возле здания администрации Симферополя. 3 августа там собрались участники поляны протеста «Стрелковая» и требовали встречи с представителями мэрии.
Конфликт владельцев самостроев с властями и девелоперами продолжается несколько лет. Он связан с тем, что на месте поляны протеста строительная компания «Монолит» и ее дочерние компании хотят построить микрорайон «Крымская роза» площадью более 100 гектаров. Застройщик обещает вложить в строительство 32 миллиарда рублей и возвести миллион квадратных метров недвижимости: жилье, бизнес-кластер и социальные объекты. Сейчас на территории предполагаемого строительства находятся около 100 самостроев участников «поляны протеста», которые начали возводить в 2006 году. Большая часть их владельцев – крымские татары. Репатрианты недовольны намерением девелоперов сравнять с землей их дома.
Власти Симферополя заняли сторону застройщика и в августе прошлого года одобрили строительство «Крымской розы». Этому предшествовали общественные слушания. По официальным данным, на них большинство присутствующих проголосовали за проект застройки, но участники поляны протеста считают, что они были сфальсифицированы. В ходе слушаний мэр Симферополя Геннадий Бахарев попросил полицейских вывести из зала одного из лидеров «Стрелковой», 64-летнего Фазила Ибраимова. Его арестовали на 5 суток за неподчинение полиции.
По теме: «Мы ни на что не рассчитываем». Что будет с симферопольской «поляной протеста» «Стрелковая»
Владельцы самостроев пытались остановить снос своих домов в суде, направляли письма во все возможные инстанции. В феврале 208 года, когда застройщик грозился приступить к сносу, несколько десятков участников поляны протеста объявили голодовку. Среди них был и Ватан Карабаш. Одним из первых отказался от пищи Фазил Ибраимов, хоть и болен диабетом. На 11-ый день голодовки его задержали по обвинению в двух уголовных преступлениях: мошенничестве и незаконном хранении оружия. С 15 февраля по 19 июля он провел в СИЗО, сейчас находится под домашним арестом.
С февраля «Монолит» постепенно сносит строения на «Стрелковой». 1 июня застройщик разрушил мечеть «Ар-Рахман», которую возводили с 2009 года на средства владельцев самостроев. 2 августа строители из фирмы «Акура» («дочка» «Монолита») приехали, чтобы обнести заборами часть домов крымских татар. Жители массива этого не допустили, для этого им пришлось становиться на пути тракторов.
Тем не менее в ночь со 2 на 3 августа строителям в присутствии полицейских все таки удалось установить металлическое ограждение вокруг участка, на котором находится 15 домов, в 5 из которых сейчас проживают люди. Фактически люди оказались в резервации: им выдали временные пропуска для доступа в собственные дома. Представители «Акуры» заявили, что через два месяца самострои, которые находятся за забором, будут снесены. По словам владельцев домов на «Стрелковой», установкой забора занимались рабочие компании «Консоль-Строй ЛТД», принадлежащей главе подконтрольного Кремлю парламента Крыма Владимиру Константинову.
На следующий день возмущенные участники поляны протеста пришли к администрации Симферополя требовать встречи с руководством города. Жители «Стрелковой» пригрозили, что не покинут здание мэрии, если их вопрос не будет решен. В ответ чиновники заявили, что в таком случае протестующих силой выведет полиция. Именно после этого Ватан Карабаш, находящийся возле здания администрации, совершил самоподжог. Перед этим он сказал: «В знак протеста против того произвола, который творится в отношении нас, я провожу самосожжение». Находящиеся рядом люди смогли быстро потушить огонь и сорвать с Карабаша горящую одежду. После этого мужчину госпитализировали. Он получил ожоги 11% тела.
Осторожно! Видео содержит шокирующий контент
На массиве «Стрелковая» с 2006 года находились земельный участок, зарегистрированный на его мать – 87-летнюю Мумине Карабаш. Она – известный человек среди крымских татар. История ее жизни уникальна тем, что ее дважды депортировали из Крыма. 18 мая 1944 года вместе с сестрой ее отправили в Узбекистан, а ее мать – на Урал. Женщине удалось найти дочерей в Средней Азии, но через месяц она умерла.
В 1954 году Мумине вышла замуж за Рустема Карабаша, во время войны воевавшего в рядах Красной армии. В 1968 году пара, у которой на тот момент было уже 7 детей, решается вернуться в Крым. Однако там семья снова сталкивается с гонениями властей, и их повторно депортируют в Узбекистан. Однако Мумине и Рустем не сдались и уже через 12 дней снова отправились в Крым. Там им опять пришлось нелегко, семья скиталась по полуострову. Рустему Карабашу, несмотря на то, что он ветеран войны, отказывали в приеме на работу. Отчаявшись, он разослал чиновникам разных инстанций письма, в которых содержались следующие строки: «Повесив на груди имеющиеся награды, сожгу самого себя. Пусть мой сожженный труп еще раз будет борьбой за Родину». Спустя несколько дней после этого семью Карабашей прописали, Мумине и ее муж получили работу.
В 1970 году в семье Карабаш родился восьмой ребенок – Ватан. В переводе с крымскотатарского его имя означает «Родина». Его так назвали, потому что он появился на свет в Крыму.
Судьба Ватана сложилась так, что для защиты своих прав ему пришлось использовать те методы протеста, к которым грозился прибегнуть его отец полвека назад.
Корреспондент Крым.Реалии связался с Карабашем и распросил, как и почему он решился на крайнюю форму протеста.
– Как вы сейчас себя чувствуете?
– Я как-то легко отделался. Более менее нормально. Первый день было общее недомогание и температура. А сейчас такого нет. Меня даже на выписку сегодня (6 августа – КР) готовят уже.
– Ваши соратники говорили, что у вас ожоги 11% тела. То есть, последствия все-таки есть?
– Конечно. Но тут решили выписать, не знаю почему.
– Сколько еще будете восстанавливаться до полного выздоровления, что врачи говорят?
– Недельки две еще.
– Как вы решились на такой поступок?
– У меня мать была записана на этой «поляне» еще с 2006 года. Мы там поставили фундамент. В феврале они взяли огородили часть «поля» вместе с этим фундаментом. У меня мать депортированная – восемь детей, участник войны. И даже не соизволили сообщить, как-то сказать... сломали фундамент и бросили.
Они за ночь закрыли все наше «поле», оставили одни ворота. Поставили пропускной пункт. Мы как в резервации оказались какой-то
А на днях мы не дали строительной компании устанавливать забор. Пришла полиция, нас оттеснили. Ну как оттеснили... Мы смотрим, пришла полиция, и не стали... ушли. Они за ночь закрыли все наше «поле», оставили одни ворота. Закрыли, поставили пропускной пункт.
Мы как в резервации оказались какой-то. А сами с вечера из администрации говорили: «Приезжайте завтра утром, мы вас выслушаем, будем решать вопрос по факту». Люди поверили, пошли в горисполком. Думали, что с нами будут встречаться, разговаривать о чем-то. Нас опять начали игнорировать, сказали покинуть здание. Я сам не заходил, мне вышли и передали их слова. Что если мы не покинем здание, это расценят как захват здания. И тогда я поехал, у нас Центральный рынок недалеко, взять «уайт-спирит» (бензин-растворитель – КР).
А они пригнали автозаки, машины полиции, хотели всех грузить туда. Сами нас пригласили, а потом так делают. Меня это возмутило. Это вообще как? Как с людьми можно таким образом обращаться? Там по пропускам нас закрывает какая-то строительная фирма, здесь приглашают на переговоры, а потом говорят, что мы захватчики какие-то. Как вообще можно все это расценивать? Как можно терпеть?
Я не одобряю свой поступок. Я его порицаю. Это неправильно, когда люди себя поджигают. Мне позвонил сын и говорит: «Папа, что ты сделал?». Мне больше всего перед детьми неудобно перед своими.
– Самосожжение – это крайняя мера. Что вас сподвигло? Отчаяние или это попытка путем самопожертвования привлечь внимание к проблеме?
Я не одобряю свой поступок. Я его порицаю. Это неправильно, когда люди себя поджигают
– Ну как отчаяние, это не только отчаяние... Зимой были краткосрочные акции, голодовки. Думали привлечь внимание к нашей проблеме. Проделана большая работа, мы прошли все инстанции, некоторые суды проигрывали. Но никак на нас не реагируют.
Это было мое возмущение, я не знаю, как вам сейчас его охарактеризовать. На сегодняшний день как-то неприятно. Прежде всего, мне перед своими родными, перед семьей своей неудобно. Мне жена, дети позвонили. Я говорю им: я не думал, что так получится, но так получилось.
– Вы ожидали, что последствия могут быть куда более серьезными?
– В смысле... со мной физически?
– Да.
– Да, я думал, что будет намного хуже. Мне быстро одежду порвали, отобрали – и все.
– В 2016 году в знак протеста против сноса своего кафе в Ялте совершил самосожжение местный житель Александр Стрекалин. К несчастью, он скончался. Вы не боялись, что ваш поступок также может повлечь летальный исход?
– Я не думал об этом. Об этом случае я не слышал. Не знаю, что вам ответить. Я не собирался умирать, вот так я вам скажу. Аллах как-то так сделал, что я отделался легко.
– Люди, которые находились рядом, были в курсе ваших планов?
– Никто не знал. Я и сам не знал, что так будет. Так получилось. Я сам поехал за этой бутылочкой, сам приехал и это сделал.
– Депутат Госдумы (от аннексированного Крыма) Руслан Бальбек назвал вашу попытку самосожжения «постановочной сценой в лучших голливудских традициях». Как вы к этому отнеслись?
– Я никак не отнесся. Пусть, что хочет, то и пишет. Это его право. Что-то доказывать, в полемику вступать – я не собираюсь. Зачем? Вышло так, как вышло.
Я не собирался умирать, вот так я вам скажу. Аллах как-то так сделал, что я отделался легко
Опять-таки скажу – это плохо. Спросите меня: хотел я этого? Я скажу: нет не хотел. Спросите: добился ли я своего? Нет, не добился. Спросите: как отношусь? Я скажу: плохо. Потому что я не хочу, чтобы мы так жили. Это плохо, когда люди приходят к такому. У меня четыре сына, две дочери.
Извинения приношу только своей матери и своим близкими. А перед чиновниками не собираюсь извиняться. Это не я сделал, это они сделали. Я вот так вам скажу. Чтобы было понятно: это сделал не я, это сделали они.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: