Советский дневник. Американец посетил СССР, а спустя полвека прочитал, что о нем писали в КГБ
В апреле 1968 года в Москву из Вашингтона прилетел американский турист Тедди Роу. Наблюдение за ним установили сразу по прилете: в КГБ знали, что турист работает помощником влиятельного американского сенатора, и не исключали, что его визит связан со шпионажем в пользу США. Роу пробыл в СССР три месяца – за это время он проехал страну с запада на восток, подробно записывая в дневнике все, что видел и слышал. Его записи – уникальный исторический документ, который позволяет увидеть Советский Союз глазами американца, сотни страниц машинописного текста, который никогда прежде не публиковался; о том, что турист вел дневник, знали только сотрудники КГБ – они же долгое время оставались практически единственными его читателями.
Наткнувшись на упоминания о поездке и дневнике в служебных донесениях КГБ, историк и журналист Эдуард Андрющенко смог разыскать Тедди Роу в США, передать ему эти донесения, записать его рассказ о поездке в СССР – и впервые опубликовать выдержки из его заметок.
Нитки в чемодане
Это была пятница, 26 апреля 1968 года. После утренней экскурсии по Минску Тедди Роу вернулся в гостиницу на обед. Зайдя ненадолго в свой номер, турист по привычке бросил взгляд на чемодан. Хватило буквально нескольких секунд, чтобы понять: в его отсутствие здесь побывал кто-то помимо уборщицы. И этот кто-то открывал его чемодан.
Нельзя сказать, что случившееся было неожиданностью для 34-летнего американца. Скорее наоборот – еще до начала своего трехмесячного тура по Советскому Союзу Тедди понимал, что за ним будут присматривать. В конце концов, он же не совсем обычный турист.
За две недели путешествия Роу уже замечал слежку за собой. Поэтому, уходя из номера, он стал прибегать к нехитрому приему: оставлял на чемодане и внутри него пару ниток, запоминая, как они лежат. Сегодня положение ниток впервые поменялось.
Если незваные гости работают на советские органы (например, КГБ), рассуждал Тедди, из его вещей самой интересной для них будет тетрадь с путевыми заметками. Впереди была большая часть поездки, и американский гость понимал, что это не последняя попытка изучить содержимое его чемодана. Поэтому Роу взял ручку и, будучи уверенным, что тетрадь откроют, прямо в ней написал послание возможным читателям.
"Мой чемодан открывали. Если власти хотят увидеть, что я ношу или что я написал, я с радостью сам открою свои вещи и покажу их".
В своем обращении Тедди добавил, что он – гость и турист – не делает в СССР ничего запрещенного, не демонизирует страну, как некоторые его земляки, и требует соблюдения своих прав и уважения к частной собственности.
"Мне известно о каждом случае, когда мой чемодан вскрывали, и что это послание будет прочитано, – заключил Роу. – Если это произойдет еще раз, я намерен выразить решительный протест против подобного поведения".
Тедди Роу в своих подозрениях не ошибался.
"Пропаганда американского образа жизни"
"В апреле-мае сего [1968] года Советский Союз, в том числе ряд городов Украины, посетил в качестве американского туриста сотрудник канцелярии лидера фракции демократической партии в сенате США Менсфилда — Роу Тедди, 1934 года рождения, подозревающийся в причастности к американской разведке.
Официальной целью поездки американца в СССР, по его словам, является закрепление знаний русского языка, изучение советской действительности путем общения с людьми и сопоставления их мнений, выбор наиболее интересных мест в нашей стране для последующих приездов".
Это фрагмент сообщения председателя КГБ Украинской ССР Виталия Никитченко, адресованного Центральному комитету Компартии республики в июне того же года (то есть спустя два месяца после случая в минской гостинице Тедди Роу). Как отмечено в документе, о Роу доложили лично первому секретарю ЦК Компартии Украины Петру Шелесту. Подобные записки об американце, вероятно, отправлялись и руководителям других республик — а может быть, и всесоюзному. Документ, обнаруженный в рассекреченном архиве Службы безопасности Украины, и положил начало работе над этой статьей.
Американец Тедди Роу приехал в СССР 11 апреля 1968 года. Он действительно работал помощником американского сенатора, – более того, Майк Мэнсфилд входил в число влиятельнейших американских политиков. Лидером сенатского большинства он пробыл целых 16 лет – рекорд в истории страны. В 1964 году портрет политика попал на обложку журнала Time.
"...Демократическая партия США после президентских выборов рассчитывает назначить сенатора Менсфилда на пост государственного секретаря, в связи с чем Роу приобретает особый интерес для его последующего изучения”, – сообщал КГБ в другом сообщении для ЦК КПУ еще через месяц, в июле.
Стать госсекретарем сенатору Мэнсфилду не удалось: президентские выборы 1968 года Демократическая партия проиграла – и главой государства стал республиканец Ричард Никсон.
Так или иначе, интерес КГБ СССР к фигуре 34-летнего туриста вполне объясним, поэтому неудивительно, что "вести" его начали сразу по прилете в Москву 11 апреля.
В своих документах сотрудники КГБ отмечали, что Роу хорошо знает русский язык (настолько хорошо, что, если верить донесениям, американца периодически принимали за чеха или жителя одной из стран Балтии). Внимание спецслужб привлекло и то, что в СССР американец собирался пробыть три целых месяца – а в будущем планировал вернуться.
В тех же документах сотрудники органов отчитываются: "Негласным путем были перефотографированы подробные дневниковые записи Роу, в которых он критически оценивал отдельные стороны жизни и деятельности советского общества". К этому сообщению КГБ прилагаются обширные переведенные на русский цитаты из дневника туриста. Это 27 машинописных страниц, примерно месяц в дороге (треть всей поездки) по маршруту Москва – Ленинград – Таллинн – Рига – Вильнюс – Минск – Киев – Харьков – Запорожье – Ялта. Чекисты выбрали для партийного руководства лишь те фрагменты, которые каким-то образом касались политики или содержали оценки советских реалий.
Кроме того, в КГБ отмечали "долгие, обстоятельные беседы", которые Роу вел с советскими гражданами, – по версии органов, американец не просто знакомился с местными жителями, но и пытался в этих беседах "пропагандировать американский образ жизни".
Негласное копирование документов и записей возможного разведчика – обычная практика спецслужб. Обычно для этого оперативники проникали в гостиничный номер или квартиру объекта. Последствия одного из таких визитов Тедди Роу и заметил в Минске. О послании, которое американец оставил после этого, в сообщениях КГБ ничего не сказано, лишь в одной приведенной цитате из дневника мимоходом и без пояснений упоминается "инцидент с чемоданом".
Сквозь железный занавес
Возможность посетить СССР Тедди Роу получил благодаря гранту американских НКО, предложивших ему две трехмесячные поездки за границу. Выбор страны был связан с тем, что, уже работая в Конгрессе, молодой человек получил диплом магистра русистики в Джорджтаунском университете в Вашингтоне. Никаких особых задач спонсоры перед ним не ставили, отчет по результатам поездки не требовался. Предполагалось, что месяцы за рубежом помогут молодому сотруднику Конгресса лучше понимать происходящее в мире и усовершенствовать свои навыки.
Уверенности в том, что его пустят в страну и разрешат посетить все, что он хотел, у Роу не было: практически каждого гостя из "капстраны" советская власть рассматривала как потенциальную угрозу, визиты иностранцев были четко регламентированы. Однако поездку одобрили.
Возможно, решение было связано с тем, что (как говорится в донесениях КГБ) Роу представлял интерес для советских спецслужб. Сам Тедди говорит, что СССР в те годы крайне нуждался в валюте и поэтому широко открыл двери для иностранных туристов. Действительно, по официальным данным, которые приводятся в книге "Сквозь железный занавес" о поездках иностранцев в Советский Союз, с 1960 по 1980 год число иностранных туристов выросло в 7 раз (с 700 тысяч до 5 млн человек). Некоторые регионы СССР в 1960-х стали доступными для иностранцев впервые.
Организатором поездки с советской стороны выступил "Интурист" – государственная туристическая компания, занимавшаяся организацией поездок иностранцев по стране и их сопровождением. "Интурист" обеспечил американца жильем, транспортом, гидами и талонами на еду в своих ресторанах. Между городами Тедди передвигался самолетом, поездом и даже кораблем (по Волге). Он смог побывать в тридцати городах всех пятнадцати республик Советского Союза. После западных районов страны его маршрут пролегал через Молдавию, Поволжье, Дон, Южный Кавказ, Среднюю Азию, Сибирь (турист проехал по Транссибирской магистрали) и завершился на Дальнем Востоке.
Во сколько в целом обошлась поездка, он уже не помнит, но весьма недешево. Обмен долларов на рубли по официальному, крайне невыгодному курсу бил по кошельку американца.
В дневнике он с иронией пишет: "Администратор <...> спросила, почему я не взял с собой жену. Я ответил, что, если бы советское правительство обменивало доллары на рубли по их действительной стоимости, я мог бы привезти жену и у меня бы еще остались деньги!"
Встреча в Биллингсе
Других документов о поездке Тедди Роу, кроме двух сообщений и части дневника в качестве приложения, в архиве СБУ найти не удалось. Настоящее Время отправило запросы в архив ФСБ и архивы стран Балтии, но не получило ответов; представитель Государственного архива Латвии сообщил, что большая часть архива КГБ Латвийской ССР была вывезена в Москву в конце 1980-х, а в оставшихся документах, доступных в условиях карантина, найти упоминаний о Тедди Роу не удалось.
Зато Настоящему Времени удалось найти самого Тедди Роу и связаться с ним – бывший помощник сенатора Майка Мэнсфилда живет в штате Монтана, сейчас ему 85 лет.
Связаться с Роу помог американский историк, сотрудник Центра российских и восточноевропейских исследований Университета Питтсбурга Шон Гиллори. Заинтересовавшись рассказом об американском интуристе в СССР и впечатлившись обширной географией советского турне Роу, а также вниманием, с которым он фиксировал в своем дневнике повседневную жизнь, Гиллори решил задокументировать воспоминания Тедди и в январе 2020 года встретился с ним в его доме в городке Биллингс, штат Монтана.
– "Роу Тедди, 1934 года рождения, подозревающийся в причастности к американской разведке", – дочитывает он выдержку донесения о самом себе. – Сразу хочу сказать, что я никогда никак не был связан с американской разведкой.
По словам Тедди Роу, он до сих пор часто вспоминает ту поездку – и находился "в легком шоке", когда в конце 2019 года получил по электронной почте письмо с рассказом о найденных в Киеве документах и просьбой об интервью.
По первому образованию Тедди Роу – журналист. В студенческие годы он стажировался в Аргентине, после университета несколько лет писал для местных изданий штатов Монтана и Айова. В 1961-м молодой корреспондент получил стипендию на стажировку в Конгрессе в качестве помощника сенатора. В том числе Роу работал с Майком Мэнсфилдом – а тот уговорил стажера бросить журналистику и остаться работать с ним.
"Никаких иллюзий"
О гранте, как и о работе в Конгрессе, Роу никому в СССР не говорил. Умалчивал он и о журналистском опыте, и об изучении русистики. В противном случае, уверен Тедди, в каждом городе его бы водили на официальные встречи и возили в места вроде образцово-показательных заводов. А в статусе простого туриста он был предоставлен самому себе – насколько это вообще было возможным.
То, что Тедди умолчал о некоторых фактах своей биографии, конечно, не оберегало от внимания КГБ – тем более что, как следует из документов спецслужб, обо всех или почти обо всех этих фактах органы все равно знали.
– Когда я отправлялся в Советский Союз, то не имел никаких иллюзий, — говорил Роу в интервью Шону Гиллори уже в наши дни. — Я сказал сам себе: "Они вскроют мой багаж, они будут следовать за мной на улицах, они будут беседовать с людьми, с которыми я случайно заговорил". Хотя были ли эти [беседы] случайными?
При этом серьезных опасений за свою судьбу у Тедди не было — ведь ничего противозаконного в планы путешественника не входило. В разговорах он не позволял себе лишнего, а при фотосъемке следил, чтобы в кадр не попали мосты, военные и т.п. Тедди рассчитывал, что при каких-то проблемах с советскими властями ему поможет репутация Майка Мэнсфилда как противника войны во Вьетнаме.
Подробности о том, как проводил свое время в СССР Тедди Роу – а также содержание его разговоров с гражданами, – КГБ, как правило, получал от агентов и информаторов. Чаще всего это были сотрудники "Интуриста" – однако информаторами КГБ могли быть не только гиды и работники гостиниц, но и люди, которые по заданию куратора "случайно" знакомились с объектом наблюдения на улице.
Задачей агентов было не только слушать, но и самим озвучивать нужные вещи: "Дальнейшая работа по <…> Роу Тедди в других районах нашей страны велась в направлении оказания на туриста выгодного нам идеологического влияния и создания у него положительного представления о Советском Союзе", – отмечается в одном из документов КГБ.
Говоря о том, что какие-то "случайные" встречи во время его поездки по СССР могли быть спланированы Комитетом госбезопасности (документы эту гипотезу подтверждают), Тедди осторожно высказывает подозрения касательно двух знакомств. Первое – с ленинградским инженером, попутчиком в поезде из Москвы. Второе – с супружеской парой ученых из Киева, сидевшей рядом с ним в оперном театре. В обоих случаях новые знакомые были учтивы и дружелюбны, приглашали иностранца домой. Каких-то прямых доказательств их работы на чекистов нет – Роу исходит скорее из внутренних ощущений.
Знакомство агента с объектом разработки в театре и особенно в поезде – распространенный прием КГБ. Такие же уловки использовались, например, в ходе разработки героини другой рассказанной Настоящим Временем истории – Таисии Жаспар.
Объект "Католичка". Как русская эмигрантка переиграла всю госбезопасность СССР
После Второй мировой войны тысячи эмигрантов, бежавших из России из-за революции, получили возможность вер...
Читая, что сообщала о нем "контора", Тедди находит там и правду, и полуправду, и чистой воды выдумки агентов или чекистов.
Особенно он удивился, прочитав о том, как "пытался получить у одного из советских граждан рукопись для публикации ее в США под псевдонимом, заявляя при этом, что его не постигнет судьба Синявского и других". Ничего даже приблизительно похожего, по словам Роу, в действительности не было.
Писать о том, что он видел и слышал в СССР, Тедди Роу продолжал до самого конца своего путешествия. Поскольку дневник читали против его воли, некоторые острые моменты автор опустил и уже после возвращения домой восстановил по памяти. Получился объемный труд – 448 машинописных страниц. Десятилетиями эти записи лежали в доме Роу, мысли издать их так и остались нереализованными. За 50 с лишним лет записи смогли прочитать лишь некоторые знакомые Тедди – а также автор этой статьи.
СССР глазами американца
На страницах своих записок Тедди предстает вдумчивым наблюдателем, понимающим советскую жизнь и отличающим "витрину" от реалий. Будучи критично настроенным по отношению к режиму, американец тепло отзывается о большинстве местных жителей. "Антикоммунист, но при этом не догматик" – такую характеристику дал Тедди Роу историк Шон Гиллори после личной встречи, но она вполне справедлива и для того молодого туриста в 1968-м.
Те цитаты, которые в своем документе приводит КГБ, были найдены и в полной версии дневника. С разрешения автора избранные отрывки записей были переведены на русский и публикуются ниже. Для удобства читателя они разбиты на несколько тематических блоков. Там, где необходимо, цитаты сопровождаются комментариями автора статьи.
Узнав, откуда приехал Тедди Роу, почти все его советские собеседники тут же принимались расспрашивать или просто рассуждать о двух вещах: войне во Вьетнаме и положении чернокожего населения в США – это были излюбленные сюжеты антиамериканской пропаганды в СССР тех лет. Турист терпеливо объяснял свою позицию: он выступает против участия американской армии во вьетнамском противостоянии и за обеспечение всех прав для афроамериканцев. Третья извечная тема – "тотальная безработица и бедность" в США. Со временем бесконечные разговоры об одном и том же стали откровенно утомлять путешественника. Как и шаблонные рассказы о том, каких высот достигла советская власть за 50 лет своего существования.
"Я сказал, что из Вашингтона, и просил не начинать дискуссии о Вьетнаме, так как плохо говорю по-русски, – написал Тедди о беседе с жительницей одного из советских городов. – Она несколько раз повторила, что пора прекратить убийство невинных вьетнамцев. Спросила, достаточна ли для США их территория, и заявила, чтобы доказать хорошие намерения Советского Союза: "У нас достаточно большая территория, и поэтому мы нигде не воюем".
Сам Роу старался вникнуть в тонкости устройства советской системы, живо интересовался отношением людей ко внутренней и внешней политике. Приведенные в дневниках пересказы бесед позволяют сделать однозначный вывод: абсолютное большинство людей, встретившихся американцу в СССР, политическими вопросами не интересуется и то ли в самом деле не представляет, как устроена власть в стране, то ли делает вид. Членов партии это касается в той же степени, что и беспартийных. При этом большинство вступающих в КПСС делает это ради карьеры.
Вот его запись о разговоре с харьковским гидом Лерой:
"Как и все, кого я встречал и кто связан с партией (она – комсомолка), она настаивала на том, что действительным органом власти в Советском Союзе является Верховный Совет. Я спросил у нее, сколько людей в двух палатах Верховного Совета. Она не знала. Я спросил, как часто они собираются. Она думала – один раз в два года. Я сказал ей, что обычно они собираются два или три раза в году на период в 10 дней или две недели".
Практически каждый, с кем говорил Тедди, уверял в своей лояльности власти. Критические замечания от местных за все три месяца прозвучали лишь несколько раз. В Тбилиси Роу познакомился с 30-летним мужчиной по имени Константин, который решил обсудить с американцем проблемы политического устройства СССР. В качестве главной проблемы он назвал "национализм в малых республиках".
Самым радикальным собеседником Тедди оказался некий 21-летний студент из Сочи – его имя в записках не называется, чтобы не подвергать его опасности. Молодой человек рассказал американцу о протестах в Тбилиси 1956 года и Новочеркасске 1962-го, выразил поддержку Синявскому и Даниэлю и даже признался в причастности к некоему "студенческому подполью" – "подпартии" , которая намерена бороться за права и свободы советских граждан и даже готовит восстание. Поскольку инициатором разговора, по воспоминаниям Роу, выступил сам студент, не исключено, что молодой человек работал на КГБ.
При этом многие собеседники рассказывали Роу, что слушают "Голос Америки", – один из них, парень лет 18, признался, что не говорит по-английски, но каждую ночь слушает по "вражескому радио" "бит-музыку". "Он отлично имитировал [голос] диктора "Голоса Америки", который ведет программу, значит, он действительно его слушает", – отметил Тедди.
Гид Лера из Харькова рассказала, что не читала роман Пастернака "Доктор Живаго", но в полном соответствии с формулой "не читал, но осуждаю" добавила, что после того, что она слышала о книге, работа "не казалась ей объективной". При этом в качестве примеров "перспективных советских писателей" назвала Константина Паустовского, Илью Эренбурга и "молодого и очень талантливого" Василия Аксенова.
Значительная часть заметок Тедди Роу посвящена советскому сервису. Несмотря на то, что, как принято считать, иностранцев, в отличие от собственных граждан, в СССР обслуживали по высшему разряду, сервис поверг американца в ужас.
Первым впечатлением о сфере обслуживания для Тедди стал лифтер в московской гостинице "Националь". Тот ни в какую не хотел отправлять лифт вверх, пока тот не заполнится пассажирами под завязку. Ждать приходилось довольно долго. Такой распорядок в одном из лучших отелей страны показался американскому гостю дикостью. Но это было мелочью по сравнению с состоянием гостиничных номеров в других городах.
"Когда я заселился [в номер], там не было ни туалетной бумаги, ни мыла в ванной. И так было все время моего пребывания, – пишет Роу о своей гостинице в Кишиневе. – Ручку двери в мою комнату заменял обычный гвоздь, вставленный в отверстие под углом. На одной из двойных дверей, ведущих на балкон, была только самодельная защелка, и она была ненадежной".
Автор дневника признает: в Латинской Америке ему приходилось ночевать в местах и похуже. Но там это стоило копейки, а в СССР за сомнительный комфорт брали хорошие деньги.
С Кишиневом связаны также воспоминания Роу о советских очередях:
"Прилавок с детской одеждой был сумасшедшим домом. Вещи для малышей продавались на возвышении всего на три ступеньки выше основного этажа. Большинство женщин послушно стояло в огромной очереди, которая вела вверх и вокруг лестницы, ведущей на второй этаж. Но, как всегда, другие прорывались снизу, пытаясь удержаться на трех ступеньках. Результатом была куча-мала, очень громкая, очень жаркая и очень беспокойная. У одной женщины, идущей снизу, на плечах был трехлетний ребенок. Ребенок был в слезах, напуганный шумом, – но я уверен, что мать не слышала плача из-за шума толпы".
Очереди произвели на Тедди неизгладимое впечатление. В своих дневниках он пишет о том, как появление в продаже любого предмета могло спровоцировать толпу: сперва к товару наперегонки устремлялись двое, которым он приглянулся, затем – остальные посетители магазина, почувствовавшие ажиотаж. Роу вспоминает, как однажды сам создал толпу, просто бездельничая у прилавка. "Раздражает, когда люди заглядывают вам через плечо, когда вы совершаете частную покупку, но, посмотрев на их ситуацию, я им сочувствую", – заключил американец.
Возмущение Роу вызвало наплевательское и даже хамское отношение со стороны персонала – не только в гостиницах, но и в ресторанах, поездах, магазинах (в том числе тех, куда не могли попасть люди с улицы). На этом фоне вежливая продавщица из Минска, которая позволила ему спокойно выбрать янтарное украшение для жены и даже сравнить разные модели, привела туриста в настоящий восторг.
"Я был ей чрезвычайно благодарен, не просто за сервис, который любой американский клиент считает само собой разумеющимся, а за то, что восстановила мою веру в человеческую доброту советского гражданина, – пишет Тедди об этом эпизоде. – Отсутствие почты, безразличие официантов и другого персонала отеля, инцидент с чемоданом, постоянные отказы в ответ на просьбу посмотреть самые невинные вещи, чувство, что ты существуешь только для их выгоды, а не наоборот, как это делается с туристической торговлей во всех других странах, – все это перевешивалось до некоторой степени добрым вниманием этой маленькой девушки. Благослови ее Господь!"
Облик советского человека
"Одна из вещей, которая бросается в глаза западному человеку, – это огромные размеры многих советских граждан, особенно женщин. Это было особенно очевидно для меня в Москве из-за новизны. Но я все еще не привык к этому. Послевоенная диета из картофеля и мучных продуктов оставила свой след".
Наблюдения Тедди Роу о том, как выглядят советские люди, касаются не только внешнего вида, но и особенностей поведения. Американец отмечает привычку местных жителей (в особенности мужчин) переодеваться прямо на пляже; о том, что большинство советских женщин не бреет ноги ("Возможно, блондинкам это сошло бы с рук, но брюнетки — некоторые из них такие же волосатые, как и я").
Проникнуть в суть отношений между мужчинами и женщинами в СССР Роу, по его собственному признанию, не удалось.
"Я пытался взглянуть на эти отношения, но без особого успеха. В городах на севере [СССР] я видел молодые пары, иногда прогуливающиеся рука за руку, сидящие на скамейке в парке. Но, помимо этого, проявления любви на людях я видел редко".
Увидеть эти проявления американцу не удалось даже в Ялте, несмотря на то, что обстановка, казалось бы, должна была располагать к большей раскованности.
"Прекрасные весенние ночи, множество укромных лесных тропинок, анонимность в качестве "очередного туриста", – безусловно, все это будет способствовать более спонтанной реакции. Но оказалось, что это не так. Молодые пары, которые явно не женаты, похоже, ведут себя как хорошие друзья. Здесь больше молодых женщин, чем мужчин, и они путешествуют в основном вдвоем. Вы видите, как они гуляют по набережной по вечерам, рука об руку. <…> Я присматривался, чтобы увидеть, как часто они будут флиртовать с молодыми свободными мужчинами, – и ни разу не увидел".
Еще один момент, о котором пишет Роу, – количество пьяных людей. "Альфред в Киеве спросил меня, так же много пьяных в Соединенных Штатах, сколько здесь, в Советском Союзе. Я сказал ему, что алкоголизм является серьезной проблемой для нас, но я видел гораздо больше пьяных на главных улицах и в публичных местах в Советском Союзе".
* * *
В ходе своего турне Тедди стал свидетелем самых разных событий советской жизни – от пасхальной службы в кафедральном соборе Таллинна (вел ее, скорее всего, митрополит Таллиннский и Эстонский Алексий, будущий патриарх Алексий II) до съемок "Новых приключений неуловимых" на набережной в Ялте.
Он пишет об институте прописки, который не позволяет жителям СССР свободно ехать жить в Москву и другие города, о проявлениях культа личности и государственной пропаганды ("Пластинка стоит от 1 рубля 25 копеек до 4 рублей, но запись голоса Ленина – всего 17 копеек. Так происходит, когда государство хочет, чтобы какие-то вещи были у людей"), о праздновании Дня Победы и соответствующей статье в газете "Правда":
"Передовая статья вышла под небольшим заголовком: "С праздником, дорогие друзья, с днем победы!" Обращение к вооруженным силам маршала Гречко, обращение к чехословацким коммунистам – 23-я годовщина их освобождения – и длинная статья, обвиняющая США в их "империализме" и "агрессии". Для "Правды" это, конечно, маловато. Передовица маленькая, и нет ни одной фотографии солдата. Это можно объяснить тем, что страна просто устала праздновать".
Об убийстве в июне 1968 года сенатора Роберта Кеннеди Тедди Роу тоже узнал из советских новостей.
"Московский диктор [по телевизору] первым сообщил мне новость о покушении на убийство сенатора Роберта Кеннеди, – записал он. – Как можно описать мои чувства – американец, сидящий среди русских, получивший новость такого содержания, особенно после двух очень трудных месяцев, проведенных в попытках объяснить советским гражданам, что насилие не является нормой в американской жизни? Мое сердце горит от стыда!"
Возвращение
Второго июля 1968 года Тедди Роу прибыл в конечный пункт советского путешествия – Находку. Дальше – паромом в Японию и самолетом в США. Турист немного переживал из-за того, что фотографии и дневник при выезде могут изъять, но они остались нетронутыми.
Поездка Роу совпала по времени с Пражской весной – либерализацией социалистического режима в Чехословакии. После всего увиденного и услышанного он был абсолютно уверен: Советский Союз вторгнется в соседнюю "братскую" страну.
Своими соображениями Тедди поделился с Мэнсфилдом. Многие сочувствующие Пражской весне верили: если Чехословакию активно поддержит НАТО, Советский Союз не решится на вторжение. Тедди казалось, что веское слово его шефа сможет как-то повлиять на позицию США в этом вопросе. Однако сенатор не стал слушать своего помощника. Более того, незадолго до их разговора Мэнсфилд уверенно заявил на пресс-конференции: никакого советского вторжения не будет. До положившего конец Пражской весне ввода войск стран Варшавского договора в Чехословакию оставалось полтора месяца.
Несколько лет спустя Тедди завершил сотрудничество с Мэнсфилдом. Дальше в его жизни были аспирантура в Университете Джонса Хопкинса, диссертация о политике Фиделя Кастро, работа с еще одним сенатором-демократом, Ли Меткалфом, государственная служба в различных структурах и, наконец, должность в ФИФА перед проведением Чемпионата мира по футболу в США в 1994 году.
В СССР Роу оставлял свой адрес многим новым знакомым – приглашал в гости и предлагал переписываться. Через несколько лет он действительно получил письмо от гида из Новосибирска Светланы – она собиралась в Америку вместе с мужем-ученым и попросила сделать приглашение. Прилетев в США, женщина встретилась с Тедди, они подружились на долгие годы.
Сам Тедди Роу еще раз побывал в СССР уже в другую эпоху – в 1986 году как член делегации палаты представителей Конгресса.
Завершить эту историю можно словами, сказанными Тедди Роу после прочтения дневника уже в наши дни: "Оглядываясь назад, я могу теперь разглядеть многие сигналы, подсказывающие распад некогда могущественной советской империи. Хотя я был всего лишь начинающим исследователем этой обширной земли, я даже тогда видел, что власти не могут вечно противостоять переменам. Я только что вернулся домой, когда советские войска вторглись в Чехословакию. Распад начался, и занял он всего два десятилетия".