Преподаватель математики и программист Дмитрий Богатов, которого в России обвиняли в призывах к массовым беспорядкам и терроризму, ждет предоставления статуса беженца в США. Недавно он получил разрешение на работу, постепенно обустраивается вместе с женой-биологом в Майами, передвигается по окрестностям на велосипеде, скучает по личному общению с друзьями и родственниками и каждый день читает сайт "ОВД-Инфо". Богатов, уехавший в США вскоре после освобождения из-под домашнего ареста, рассказал Радио Свобода, почему призывает активистов бежать из России.
Весной 2017 года следствие обвинило Богатова в том, что он якобы призывал участников интернет-форума выйти 2 апреля 2017 года на Красную площадь с "коктейлями Молотова". Математик объяснял, что в квартире, где он жил, функционировал выходной узел сети Tor, поэтому с его IP-адреса могли публиковать сообщения разные люди. Тем не менее, 3,5 месяца математик провел в СИЗО и еще 5 месяцев – под домашним арестом. "Дело Богатова" вызвало большой общественный резонанс: математик уверен, что его выпустили на свободу только благодаря общественной поддержке. Недавно он сравнил в своем телеграм-канале свое дело и дело Ивана Голунова: "Два случая, когда система откусила, пожевала, но неравнодушное общество заставило выплюнуть. Две спасённые жизни. Но даже в случае такого невероятного успеха враг не понёс никаких потерь. Ни один следователь не пошёл по этапу. Ни один прокурор не был уволен без права занимать государственные должности. Ничего, вообще ничего".
– Как вы пытались привлечь к ответственности силовиков, которые обвинили вас в призывах к терроризму?
– Я бы не сказал, что пытался кого-то привлечь к ответственности. Существуют структуры, которые должны следить за выполнением норм процессуального права, расследовать нарушения и наказывать за них. Мое дело стало широко известно. Был повод начать следственную проверку, но этого не произошло. По крайней мере, мне неизвестно, что кто-то ответил по закону за то, что я 8 месяцев провел под арестом. Вроде были какие-то косметические меры, какие-то внутренние перестановки. Не скрою, я счел, что добиваться наказания людей, которые пытались меня посадить, небезопасно. Примерно то же самое рекомендовали адвокаты. Мы все видим: за решеткой оказываются жертвы произвола силовиков, которые посмели призвать их к ответу. Подобное происходит уже давно, а "московское дело" – отдельный и вопиющий пример.
За решеткой оказываются жертвы произвола силовиков, которые посмели призвать их к ответу
– Когда вы решили эмигрировать?
– После изменения меры пресечения на домашний арест. В СИЗО я думал: выйду отсюда и буду жить. А уже под домашним арестом (вроде бы дома, но на самом деле в тюрьме) я понял, что надо бежать. Вынужденная эмиграция – тяжелый опыт, несмотря на то что я уехал не один, а вместе с женой Татьяной Федоровой. Нам многое пришлось оставить. Я очень люблю Москву – прекрасный, огромный город. У меня в России были профессиональные перспективы, небольшой, но важный круг общения. Никаких плюсов в эмиграции для меня нет и не было, кроме безопасности и возможности спать спокойно. Никогда больше я не хотел бы куда-либо эмигрировать в экстренном порядке.
– Вы считаете, что и другим активистам нужно эмигрировать из России?
Мой пост – это крик отчаяния. Я вижу, что ситуация в России не меняется к лучшему
– Я постоянно слежу за событиями в России. А как не следить? Вдруг случилось чудо и можно будет вернуться. Но каждый день на сайте "ОВД-Инфо" я читаю, как людей избивают, арестовывают, выносят чудовищные судебные решения. Жителей России сажают в тюрьму за то, что они вышли на мирный митинг. Мой пост, в котором я призвал активистов к эмиграции, – это крик отчаяния. Я вижу, что ситуация в России не меняется к лучшему. Да, иногда, лишь иногда, общественности удается отбить людей. Но цифры говорят, что политзаключенных в России становится больше и больше. Я не вижу результатов протеста. Люди, которые борются, безусловно достойны уважения. Но я призываю их задуматься: ради чего они идут на такие жертвы.
– Многие участники протестов не хотят эмигрировать. Например, активистка "Бессрочного протеста" Ольга Мисик вернулась в Россию, несмотря на то что Дания предложила ей политическое убежище. "Если все перспективные люди покинут страну, то мы никогда не создадим демократическое гражданское общество", – сказала Ольга в интервью Радио Свобода.
– Многие активисты недооценивают риски. И я в свое время рассуждал, что если я соблюдаю закон, то мне ничего не грозит. Но мое дело показало: за решеткой может оказаться кто угодно. На мой взгляд, активисты не в полной мере понимают, как стремительно ухудшается ситуация. Сегодня сажают за то, что было приемлемым еще вчера. Будет очень грустно, если активисты столкнутся с жестокими репрессиями. Ничего хорошего в тюрьме достойный человек сделать не сможет. Может быть, не стоит биться об стену, может, ее надо обойти? Любому активному человеку в России сейчас грозит тюремное заключение на какой угодно большой срок. Возможно, я так рассуждаю, потому что старею, но я вижу, как люди рискуют на пустом месте. Я знаю, что такое находиться в СИЗО и под домашним арестом. Такой опыт никому не нужен. Лишь сотрудников правоохранительной системы хорошо бы отправлять на время в "санаторий" под названием СИЗО. Пусть поймут, на что обрекают людей.
– В протестах последних лет принимает участие молодежь: активисты "Бессрочного протеста", волонтеры Навального, лидеры школьного и студенческого профсоюзных движений. Как вы думаете, новое поколение способно со временем изменить ситуацию в стране?
На митингах сквозь шлемы я видел юношеские лица. Эти совсем малыши – уже часть системы
– По одну сторону баррикад – эти смелые ребята. А по другую – молодые бойцы Росгвардии. На митингах сквозь шлемы я видел юношеские лица. Эти совсем малыши – уже часть системы. Они впитали в сознание, что субординация превыше закона и чувства справедливости.
Я бы хотел сказать, что пройдет время и вся эта репрессивная машина умрет от старости. Но она всё не умирает. Я не вижу, чтобы враг слабел от старости.
– В телеграм-канале, вы написали, что и из-за границы можно помогать тем, кто сидит в России. Каким образом?
– Мне очень помогли письма, которые я получал от незнакомых людей. Они скрашивали мои бесконечные, пустые дни в СИЗО. Я получал длинное письмо о том, как кто-то сходил на выставку, сдал экзамен, узнал новое. Через письма я общался с внешним миром. Казалось, что у меня есть нормальная жизнь и я причастен к чему-то светлому. И можно было терпеть мое невыносимое существование. Я сейчас пишу письма политическим заключенным, программистам главным образом. Я готов делиться своим опытом эмиграции с теми, кто собирается бежать или уже уехал. В США мне пришлось столкнуться с различными бытовыми проблемами. Например, эмигранту непросто в США снять жилье на долгий срок. Для того чтобы арендовать квартиру, надо открыть банковский счет. Я обошел много банков, прежде чем в одном из них со мной согласились общаться. Банковский счет я открыл, квартиру снял, но на это ушло много нервов и времени. Сейчас, когда у меня есть разрешение на работу, я вызываю меньше вопросов у различных структур.
– Почему выбрали США?
– Я выбирал из англоязычных стран, потому что более или менее говорю на английском.
– Что самое сложное для вас в эмиграции?
– То, что с друзьями и семьей могу общаться только по интернету. Я люблю личное общение и страдаю без него. Большая часть моих друзей в Москве это люди, с которыми мы учились в МГУ. Грустно, что мы сейчас так далеко друг от друга. Очень неприятно ощущать неопределенность своего положения в чужой стране. Я долго не рассказывал, что уехал, так как не знал, чем это закончится. Сейчас я получил разрешение на работу. Это какая-то веха, о которой уже можно говорить.
Очень неприятно ощущать неопределенность своего положения в чужой стране
– Какую работу вы планируете искать?
– У меня есть знания в области программирования, которые могут быть интересны, американским работодателям. В России очень нравилось преподавать, но в США я в ближайшее время не смогу работать по этой специальности. Моя жена, биолог, тоже ищет работу. Конечно, трудно начинать профессиональную деятельность с нуля. Если в ближайшее время не найду работу по профессии, то готов выполнять неквалифицированную работу. Но я думаю, рано или поздно мне предложат что-то хорошее. В США нужна отдельная сертификация для педагогов, но навыки биологов и программистов вполне релевантны.
– Вы долго не имели права работать в США. Вам пришлось выживать?
– У нас были финансовые запасы, родители помогали. В Москве мы могли себе позволить купить в обычном супермаркете почти все. Здесь пришлось жить без лишних расходов, внимательно смотреть на цены. Мы могли бы подать заявление на участие в программе льготного получения продуктов питания. Но для этого нужно было бы доказать, что нам совсем нечего есть. Мы могли прокормить себя сами и не хотели злоупотреблять социальной помощью.
– Почему решили остановиться в Майами?
– Когда мы эмигрировали, в США у нас почти не было знакомых. Мои родители как-то провели отпуск в Майами. Они хоть что-то об этом городе знают. Еще есть экономическая причина – здесь жизнь дешевле, чем в Нью-Йорке или Сан-Франциско.
– Вам удалось адаптироваться к американскому обществу?
– Я не могу сказать, что нахожусь в американском обществе. У меня нет тут сильных социальных связей, как в России. Я не слишком общительный человек. Не привык сам знакомиться с людьми. С американцами я общаюсь лишь в банке и в магазинах. Сейчас у меня нет машины, без нее трудно передвигаться. Пока езжу на велосипеде.
– Вы хотели бы вернуться в Россию?
– Если новостная лента сайта мониторинга политических преследований "ОВД-Инфо" будет пустовать года два, я вернусь, – сказал Дмитрий Богатов в интервью Радио Свобода.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: