«Все понимали, что это может быть последний день»: как проходила самая первая проукраинская акция в Симферополе после захвата Крыма Россией

2 марта 2014 года к памятнику Тарасу Шевченко в Симферополе пришли несколько десятков человек на акцию против российской оккупации Крыма. Последний раз на многотысячный митинг крымчане собирались 26 февраля – у стен Верховной Рады АРК в Симферополе, когда выйти в поддержку территориальной целостности Украины призвал Меджлис крымскотатарского народа. В течение нескольких дней между этими двумя датами произошли события, после которых ни у кого не осталось сомнений, что российские войска зашли в Крым. 27 февраля они захватили здание крымского парламента, заблокировали украинские воинские части на полуострове, заняли аэропорты Симферополь, Бельбек и Джанкой.

Российские военные наводнили крымские города. В таких реалиях проукраинские активисты вышли на акцию, которая, как они говорят, совершила «информационный перелом». О том, как они рисковали, чтобы высказать свою позицию, почему выбрали местом сбора памятник Тарасу Шевченко в Симферополе и к каким последствиям это привело, участники митинга 2 марта 2014 года вспомнили для Крым.Реалии.

В начале марта 2014 года крымские активисты оказались в затруднительном положении – атмосфера на полуострове была напряженная.

«Вооруженные люди ходят по городу, понимаете. И тишина была… Все ждали от силовиков какую-то реакцию. Ну, не может быть так, что фактически разгуливают по городу террористы с автоматами. И милиция реально бездействовала», – рассказывает Андрей Щекун.

С конца 2013 года Щекун вместе с Сергеем Ковальским были одними из координаторов движения «Евромайдан – Крым» и организовывали многие проукраинские митинги в Симферополе. Сергей Ковальский очень хорошо запомнил «мрачную атмосферу» в городе после того, как на административных зданиях вздернули триколоры.

«Такой дождик шел 27-го [февраля], так было серо все. Я видел этих пропагандистов – они бабушек расставили рядом. Бабушки по-русски, с акцентом, бегали за журналистами и давали интервью: «Мы в Россию хотим». Я иду, даю интервью, условно, какому-то немецкому изданию. Они подбегают, перебивают: «Да, мы хотим в Россию», – рассказывает активист.

«Все понимали, что это может быть последний день»

Все началось с собрания в соборе Святых равноапостольных Владимира и Ольги в Симферополе, вспоминают участники акции. Именно там проукраинские активисты часто собирались, чтобы обсудить свои действия еще со времен начала событий на Евромайдане.

«Теперь можно открыть правду», – говорит Митрополит Симферопольский и Крымский ПЦУ Климент. – «Собирались на третьем этаже. На третьем этаже окна выходили так, что можно было смотреть на площадь с двух сторон: с центральной стороны, со стороны улицы Козлова. Очень хорошо все просматривалось. Одновременно были отработаны выходы, когда можно было идти по боковому входу, чтобы не бросаться в глаза».

Вопрос безопасности прорабатывали специально, потому что чувствовали, что «может быть угроза».

2 марта активисты также собрались в храме, чтобы обсудить происходящее. Андрей Щекун вспоминает, что среди присутствующих были те, кто боялись выходить на акцию.

«У нас был такой спор: нужно или не нужно. Есть опасность для жизни. Ну, я скажу так, было несколько человек там… Я должен был выводить их по одному в коридор и разговаривать: «Если ты боишься, иди домой, но не вноси этот страх, потому что все боятся, я не меньше боюсь. Но ты вносишь этот страх и другим передаешь. Тогда для чего мы здесь вообще собрались? Что мы делаем?» – рассказывает Щекун.

Ковальский признается, что «все понимали, что это может быть последний день». После 26 февраля крымчане боялись выходить на какие-либо акции. В тот день – 2 марта – несколько десятков человек приняли решение все же высказать свою позицию.

«У нас была задача продемонстрировать миру, – потому что было очень много иностранных журналистов, все топовые журналисты мира были в Крыму – что есть украинцы, которые хотят [поддержать] Украину. Потому что, простите, все каналы тогда крутили завезенных москалей, этих казаков под Верховной Радой Крыма. И они там костры жгли, эти казаки, и кричали: «Россия, хочу домой», с акцентом, знаете. И это все передавалось наружу», – объясняет свое решение участвовать в акции Андрей Щекун.

Выбрать место для проведения акции тоже было непростой задачей, вспоминают активисты. Ранее на своих проукраинских митингах они имели привычный маршрут и собирались на площади возле здания Совета министров АРК. Но на тот момент оно уже было захвачено российскими военными. Ковальский рассказывает, что искали такое место, чтобы так называемая «крымская самооборона» не успела доехать и «напасть на активистов». Выбор пал на памятник Тарасу Шевченко возле одноименного парка, который был неподалеку. Пешком прямо из храма активисты сразу туда и отправились. Позже на этом месте активисты будут собираться еще не один раз.

«Недолго этим хохлам осталось»

Так несколько десятков человек собрались у памятника Тарасу Шевченко с большим флагом Украины и нарисованными от руки плакатами. Надписи на них были «антивоенными», рассказывает Эскендер Бариев, член Меджлиса и участник того митинга.

«Но не каждый был готов брать плакат. И потому я взял плакат. Я сказал, что, в принципе, не боюсь, потому что сейчас держу плакат против войны. А кто сегодня за войну?» – вспоминает Бариев. Он считал, что несмотря на опасность подобных действий для крымских татар, это «шанс для крымских татар стать в мире субъектом всех международных процессов, но для этого важно, какую позицию займет крымскотатарский народ».

Происходящее тогда в Крыму Бариев называет «страшным сном», а сам он надеялся, что после новостей об этой акции «будет более адекватная реакция цивилизованного мира, начнут адекватно реагировать европейские страны, отреагируют США и другие».

Митрополит Климент рассказывает, что на акции возле памятника Шевченко ему сразу бросились в глаза милиция, которая остановилась возле активистов.

«Они стояли в стороне, но чувство было такое, что они ждали команду «фас». И фраза «Ну, недолго этим хохлам осталось» – это два милиционера друг с другом разговаривали, смотрели на нас. Я просто видел этот оскал», – вспоминает священник.

Людмила – супруга Андрея Щекуна – еще одна участница акции. Она пришла к памятнику Тарасу Шевченко уже после начала митинга – сразу с вокзала. В тот день Людмила отправила двоих сыновей на запад Украины к родственникам.

«Я просто помню очень сильное чувство тревоги или абсолютно четкого понимания, что происходят процессы и это будет что-то трагическое. Я помню, сказала такую фразу: «Боже, люди, о чем вы говорите, у нас война». Я не знаю, почему я так сказала и почему я это назвала войной, но я это сказала», – рассказывает Людмила.

На ту акцию она пришла со своим средним сыном – 9-летним Владимиром, которого не могла вывезти из Крыма из-за проблем с его здоровьем. Людмила была уверена, что не может стоять в стороне и что нужно «демонстрировать, что у меня другое мнение, и что далеко не все в Крыму считают, что эта территория не является украинской».

Тогда же у памятника Тарасу Шевченко активисты зачитали обращение – «призыв всего мира и Украины защитить Крым». Говорят, что хотели обратить внимание мирового сообщества и «всех стран Будапештского меморандума, которые гарантировали территориальную целостность государства, когда наше государство отказалось от ядерного статуса и передало оружие».

Андрей Щекун вспоминает, что у них уже тогда было понимание, что «происходит оккупация Крыма». На акции 2 марта присутствовали журналисты, и активисты уверены, что именно эта акция – первая после окончательного понимания, что российские войска захватили Крым, сделала свое дело.

«Представляете себе, с 27 по 2 марта в информационном пространстве только русскоязычные – те русские, пророссийские митинги возле Верховной Рады и все. Украинцев, крымских татар уже тоже нет. Никого нет. Поэтому мы переломили информационную составляющую тогда. И в тот момент уже начались акции, и журналисты уже приходили и показывали всему миру. Голландцы, французы, португальцы, американцы, китайцы, американцы. И с того дня начали все больше и больше проводиться разных акций, которых мы не контролировали по всему Крыму», – рассказывает Андрей Щекун.

На акции «против войны» и в поддержку украинского Крыма люди стали выходить в разных регионах полуострова. Известно о том, что сотни и тысячи людей выходили в селах Каменка и Приятное Свидание, Севастополе, Симферополе и других.

Последствия для участников акции

С митинга 2 марта 2014 года митрополит Климент сразу же уехал в село Перевальное – там российские военные заблокировали украинскую воинскую часть вместе с храмом, который находился на ее территории. Он вспоминает, что после акции был «воодушевлен» тем, что они смогли высказать свою позицию.

«Мы радовались по этому поводу… Мы еще не осознавали всей угрозы», – рассказывает он спустя десятилетие.

Активисты сообщают, что за свою проукраинскую позицию постоянно подвергались преследованиям на Крымском полуострове – еще с самого начала событий на Евромайдане. Например, по городам в Крыму распространяли листовки и видеоролики с фотографиями участников движения «Евромайдан-Крым».

«Кровавый предатель Крыма. Поддерживает преступный Майдан, получает деньги в общественной организации, финансированной американскими спецслужбами, координатор «Евромайдан-Крым», – Андрей Щекун зачитывает текст одной из таких листовок с его изображением.

Сергей Ковальский описывает тот период жизни «во враждебной среде». «Я шел по городу и мне могли там из машины кричать: «Я тебя найду» и так далее», – рассказывает он. Его машину разбили, а за ним самим следили, уверен Ковальский.

«Перед моим домом просто дежурили ФСБшники. Раньше, может, это были якобы СБУшники, я не знаю. Но я просто выходил, уже здоровался с ними», – вспоминает Ковальский.

Начиная с марта 2014 года, с проукраинскими активистами в Крыму стали обходится еще жестче. 9 марта – в день очередной проукраинской акции возле памятника Тарасу Шевченко – Андрея Щекуна и отца Сергея Ковальского – Анатолия – выкрали. Это произошло на вокзале Симферополя, где мужчины хотели забрать украинскую символику для митинга, которую им должны были передать поездом из Киева. Сначала их задержала так называемая «самооборона Крыма», а затем «пришли спортивные подтянутые две личности».

«Понятно, это уже видно, что это не крымчане, потому что там аканье, «меканье». «Мы их пакуем с собой» – и нас пакуют. Я начал противиться, мне нанесли удар. Затем быстро накинули на голову капюшон, подхватили за руки и поволокли уже по перрону и бросили в машину», – вспоминает Щекун. – Замотали и потом увезли в военкомат, как мы теперь знаем. И там уже нас пытали. То есть сперва заставили раздеться всех догола, присесть. Потом меня [бросили] в холодную комнату – на стул, руки и ноги привязали скотчем и уже электричество там пошло, уже ток и пытки. То есть уже такое – вопрос-ответ и пытки. Это уже в прошлом, слава Богу».

После похищения отца Сергей Ковальский отправил из Крыма своих близких. Сам он еще некоторое время оставался на полуострове, но постоянно скрывался. Когда же он все же смог покинуть Крым, ему пришлось это делать при помощи нанятой охраны. Сам Сергей называет те события «целой спецоперацией». Он прекрасно помнит момент, когда после выезда с Крымского полуострова увидел украинский флаг в Херсонской области.

«Я думаю, что, наверное, люди, которых из плена освобождают, когда они видят свою землю, только они поймут это чувство. Я не думаю, что это можно передать, что это такое – [находиться] в стане врага, когда враг оккупировал твою землю… Я не скажу, что мы боялись за жизнь, мы были молоды, энергичны, биться готовы были до последнего, хотели биться. Но господь Бог, слава Богу, сохранил. Я смотрю, что было с ребятами на Донбассе, там они уже не церемонились, они просто их убивали сразу», – вспоминает Ковальский.

Андрей Щекун пробыл в плену 11 дней. За это время его дважды вывозили на якобы обмен, но возвращали назад.

«Это страх, который потом становится разочарованием. То есть как это? Почему не состоялся обмен? Начинаешь уже терять надежду. Это самое страшное», – признается Щекун.

20 марта 2014 года Андрея Щекуна и еще нескольких крымских активистов, в том числе и Анатолия Ковальского, похищенных так называемой «самообороной Крыма», освободили.

«Свобода, знаете ли, такой адреналин зашкаливает. Это чувство, просто незабываемое чувство», – так описывает Андрей Щекун свои воспоминания о первых моментах после освобождения.

К тому времени многие из участников акции 2 марта 2014 года вынужденно покинули Крым. Некоторые из них воюют на фронте в ВСУ, по соображениям безопасности мы не можем назвать их имена. Эскендер Бариев живет в Киеве, он член Меджлиса, глава Крымскотатарского ресурсного центра и занимается правозащитой.

Митрополит Климент покинул Крым одним из последних – до последнего пытался сохранить там парафии Украинской православной церкви. В 2024 году он был свидетелем и членом украинской делегации в Гааге на заседании Международного суда ООН по делу «Украина против России». Тогда Россию признали нарушительницей международного права, в частности в пунктах ущемления украинского языка в Крыму и ненадлежащем расследовании случаев финансирования терроризма.

Людмила Щекун занимается журналистикой и пишет на крымские темы, одна из которых – образование для крымчан. Андрей Щекун и Сергей Ковальский – активисты Краевого Совета Украинцев Крыма, в котором продолжают отстаивают права крымчан.

БОЛЬШЕ ПО ТЕМЕ:

Борьба продолжается. Как в Крыму 10 лет сопротивляются России

Роскомнадзор пытается заблокировать доступ к сайту Крым.Реалии. Беспрепятственно читать Крым.Реалии можно с помощью зеркального сайта: https://d2z48hruxbiar5.cloudfront.net/следите за основными новостями в Telegram, Instagram и Viber Крым.Реалии. Рекомендуем вам установить VPN.

Сайт заблокирован?
Обойдите блокировку!

читать >