Мультфильм, депутат и психологи. Неделя каминг-аута в России

11 октября 1988 года американские ЛГБТ-активисты отметили первый "день каминг-аута" (National Coming Out Day), который должен был привлечь внимание к процессу открытия своей гомо-, бисекусальности или трансгендерности родным, близким, да в общем, всем. 11 октября 2020 года в России стартовала неделя каминг-аута.

Акцию в России проводят активисты проекта "Иллюминатор", созданного три года назад для родителей и детей, которые проходят через этот непростой процесс.

Радио Свобода побеседовало с одним из основателей проекта, документалистом Павлом Лопаревым:

– Шесть дней проект "Иллюминатор" будет публиковать в соцсетях видео, тексты про то, как делать каминг-аут, как лучше делать или не делать каминг-аут, как получить поддержку, как оказать поддержку, в общем, все, что связано с каминг-аутом в семье.

– То есть вы придумали эту неделю?

– Да, мы придумали. Я обратился к активисту Киру Федорову с предложением присоединиться к проекту, он это с энтузиазмом воспринял, и в процессе обсуждения мы поняли, что можем сделать видео, серию видео, и пошло-поехало. Родилась идея обратиться к Me too, у нас была премьера анимации на "Медузе". У Кира получилось связаться с депутатом Оксаной Пушкиной, она согласилась поддержать нас и дать интервью; психологи, с которыми работает и дружит Кир, тоже согласились поддержать нас, давать консультации. То есть у нас всю неделю будет работать служба поддержки; дети, родители смогут поговорить на тему каминг-аута и не только. На консультацию можно записаться, отправив заявку на адрес электронной почты. Кроме того, будет два вебинара, во вторник и четверг, на одном мы расскажем про то, как делать каминг-аут, на другом – как родителю принять каминг-аут своего ребенка. Сначала будет лекционная часть, а потом психологи будут отвечать на вопросы зрителей. И еще в пятницу будет завершающий прямой эфир, на котором мы поведем итоги недели и час будет отведен на вопросы.

– Многие ЛГБТ-люди говорят: зачем мне открываться родителям, если я живу в Москве, они живут в другом городе и вообще про мою жизнь ничего не знают, зачем им доставлять лишние переживания?

– Я режиссер, продюсер, аниматор, я не психолог. У нас будет видео, где Кир подробно расскажет, почему важно делать каминг-аут. Еще такой момент: мы не призываем делать каминг-аут, мы просто понимаем, что каминг-аут происходит, потому что каминг-аут неизбежен. Получается, из-за того, что родители и дети живут в разных информационных пространствах, нам хочется какой-то провести мост и немного рассказать, к примеру детям, почему родители могут расстроиться. Иногда для детей это неочевидно, им кажется, что это все настолько естественно, что они могут очень легко открыться, а для родителей это шок и травма. Наша задача – объяснить родителям, что происходит с детьми, и детям объяснить, что происходит с родителями.

– В воскресенье вы презентовали первый мультфильм из мультипликационного сериала про каминг-аут "Поговорим?". Расскажи про эту часть проекта.

– "Иллюминатор" мы создавали с мультипликатором Ирой Ходыревой. Мы до этого вместе работали на анимационных проектах, делали фильмы про ВИЧ, про гепатит, про детей-бабочек. Для нас очень важна всегда была социальная составляющая. У меня самого была проблема, как сделать каминг-аут перед родителями, из-за этого, собственно, идея проекта появилась. Мы изначально мечтали сделать анимацию, но у нас не хватало ресурсов, поэтому мы начали с того, что проще – интервью, документальные истории. Когда у нас появилось какое-то имя, какая-то небольшая репутация, мы смогли нафандрайзить денег на анимацию. Последние два года мы активно этим занимаемся. Мы сделали шесть фильмов, мы работаем с, наверное, лучшими молодыми российскими аниматорами. Леня Шмельков, к примеру, уже получил берлинского "Медведя". Это будет шесть историй, каждая история – отдельный мультфильм, у каждого мультфильма есть режиссер, который делает его в своей авторской манере. Все сценарии основаны на интервью, их все пишет Анастасия Патлай, она режиссер, актриса и драматург Театра.doc. Роли, как правило, озвучивают актеры Театра.doc.

– И все они про каминг-аут?

– Необязательно. История, которую мы показали вчера, она про каминг-аут. Есть история про то, как каминг-аут не состоялся, потому что мама главного героя трагически погибла, он теперь переживает за этот несостоявшийся каминг-аут. Это разные идентичности будут: трансгендерный мужчина, трасгендерная женщина, бисексуальная девушка, гей и лесбиянка.

Когда мы начинали над этим работать два года назад, в публичном пространстве было очень мало личных историй, они все касались – избили, ограбили, убили, борьба за права, задержали на митинге, отобрали радужный флаг. С одной стороны, это хорошо, но хочется чуть расширить информационное поле какими-то другими высказываниями, не про активизм. У нас шесть историй, из них только одна связана с активизмом, все остальное – это истории про отношения дедушки и любимого внука, матери и дочери. Катя Михеева, режиссер этого первого мультфильма, уже свозила его на несколько фестивалей, она побывала в Анси – это бомба, это крутейший международный фестиваль, который называют анимационными Каннами. Остальные пять фильмов пока, честно говоря, не готовы.

– Проект "Иллюминатор" вышел в люди в 2017-м, чего за это время удалось добиться?

– Мы живем энтузиазмом, все зависит от нашего свободного времени. Вначале мы были очень наивными, мы думали, что сделаем проект за год или полтора. Мы хотели снять документальные истории родителей, которые делились бы опытом каминг-аута своих детей, и сделать цикл анимаций. В итоге это растянулось на несколько лет. Изначально мы думали, что "Иллюминатор" будет как некая брошюра, мы ее выложим в интернете, придумаем удобную навигацию и пойдем заниматься своими делами. Но за это время мы поняли, что так не работает. Мало потратить усилия на то, чтобы что-то сделать, нужно примерно такие же усилия вложить, чтобы людям про это рассказать, чтобы сайт работал, чтобы у него были посетители. Мы поняли, что сайт-брошюра не работает, нужно выходить на поток, нужна такая бесконечная история, для этого мы создали страницы в соцсетях.

Но это все тоже на энтузиазме, нельзя сказать, что мы очень успешны. У нас сейчас в сумме около 15 тысяч подписчиков в разных сетях. В основном это YouTube, но есть и в "ВКонтакте", и в Фейсбуке. На прошлой неделе мы завели Инстаграм. Как говорят про диджеев, которые играют для 15-летних девчонок, – они вырастают потом в 16-летних и уходят к другим. Мы те же диджеи, которые играют для родителей детей, находящихся в ситуации каминг-аута. Они ее разрешают, уходят и больше к нам не возвращаются.

– А на сайт много заходят?

– У нас не очень много посетителей, но те, кто приходят, они приходят целенаправленно и проводят достаточно много времени. Есть статистика, что какие-то люди возвращаются. Сам сайт, честно говоря, не очень большой. У нас в сумме примерно два миллиона просмотров нашего контента на разных площадках, из них сайт – это, может быть, 150–200 тысяч.

– Это в основном из России посетители или также из Украины, Казахстана, других стран с русскоязычным населением?

– В основном это Россия, очень много крупных городов: Москва, Санкт-Петербург, Екатеринбург, Нижний Новгород. Хотя на сайт люди со всего мира заходят.

– Вы какую-то обратную связь получали от детей, от родителей, еще от кого-то?

– Изначально это была немножко шпионская история, мы пытались создать сайт, где не звучала бы аббревиатура ЛГБТ: ни в названии, ни в описаниях. Бывают ситуации, когда мама знает про своего ребенка, а папа нет, и у них общий компьютер, нужно, чтобы она могла спокойно получить информацию, закрыть сайт и в истории поиска никак себя не раскрыть. Есть комментарии в социальных сетях, в YouTube достаточно много комментариев, люди благодарят. Кто-то пишет, что он посмотрел видео, это помогло ему открыться, или он показывал видео своим родителям и это помогло открыться. С нами происходит примерно то же, что и с родительскими организациями, с тем же Родительским клубом в Питере, допустим. Они изначально задумывали организацию, которая будет помогать другим родителям проходить через кризис открытия их ребенка, а в итоге на встречи приходит очень много детей, у которых есть сложности с тем, чтобы открыться перед своими родителями, или же они открылись, каминг-аут прошел неудачно, и тогда они могут на этих встречах найти взрослую поддерживающую фигуру. Примерно то же у нас: у нас есть взрослые, но у нас и очень много молодых людей 18–25 лет.

Когда мы это поняли, мы решили, что мы не должны менять контент, эта аудитория приходит на такой взвешенный, адекватный, поддерживающий разговор со стороны адекватного взрослого, и мы этой фигурой является, мы даем площадку таким адекватным взрослым – как родителям, так и экспертам.

– Российские власти не пытались вас прищучить статьей о пропаганде нетрадиционных отношений или еще как-то?

– Пока нет. Наверное, мы маленькие для них или просто не в сфере их интересов. Хотя вот в деле Юлии Цветковой есть перепосты из нашего паблика во "ВКонтакте". Но они предъявляют претензии Юле Цветковой, а не нам.

– Ты со своим мужем Франсиско перебрался из Нью-Йорка в Чили. Как вам там живется?

– Мы переехали 1 октября прошлого года, я через неделю получу свои первые чилийские документы. Мы приехали, сразу же начались протесты, а потом начался карантин, это очень странное время в Чили сейчас. Мы живем очень близко к местному "Майдану", полиция часто использует слезоточивый газ, поэтому у нас дома иногда тяжело дышать.

– Как вообще гею жить в Чили, что с ЛГБТ происходит?

– К примеру, мы постоянно разговариваем на тему ЛГБТ с моей учительницей испанского. Оказалось, что у нее сын гей. Она очень поддерживает наш проект, заходит на наш сайт "Иллюминатор" и переводит его в гугл-переводчике на испанский. Семья Франсиско, он очень давно открыт, когда ему было лет 19, – я дружу со всеми племянниками и племянницами, их 34, с братьями, сестрами, мужьями, женами. Очень большая семья, это огромные такие встречи. И это очень важно для нормализации, для меня. Я сейчас понимаю, общаясь с тем же Киром, с психологами, что такие вещи, как внутренняя гомофобия, они лечатся только через поддержку извне. В этом смысле жизнь в Нью-Йорке, свадьба была большим серьезным шагом в этом направлении.

– По родине не скучаешь?

– Я постоянно общаюсь, я год уже не был в России, у меня раньше никогда не было таких больших перерывов. Я скучаю по людям, постоянно слежу за тем, что происходит, моя русскоязычная лента фейсбука не дает мне расслабиться.

– А родители твои приезжали к вам?

– Еще нет. Нас закрыли же. Не знаю, соберется ли мама. Папа у меня внезапно умер от сердечного приступа полтора года назад, мне было очень сложно. Первая, наверное, светлая мысль, которая мне пришла в голову: как хорошо, что я сделал каминг-аут перед папой, он смог познакомиться с Франциско, я видел, как Франциско его любит и уважает, какой у них контакт, хотя у них нет общего языка, папа почти не говорил по-английски, по-испански тем более, но… папа очень тепло реагировал. Это большая радость, я мог бы быть ее лишен, если бы я не вышел тогда из шкафа и не поговорил с родителями.