Из России: «Просвета нет»

Инвалид детства по зрению Петр Петров никогда не учился в школе, он не может читать и писать. Остатки зрения позволяли ему ориентироваться в знакомом пространстве, но после четырех месяцев в СИЗО не осталось и этого – из инвалида второй группы он превратился в инвалида первой группы.

Петрова обвинили в грабеже, совершенном группой лиц, за участие в котором ему грозило до семи лет лишения свободы. По версии следствия, в момент совершения преступления в довольно людном месте он "наблюдал за окружающей обстановкой и оказывал моральное воздействие на потерпевшую Васильеву". У потерпевшей были похищены два мобильных телефона стоимостью 500 рублей каждый и тысяча рублей. "Оказывавшего моральное давление" Петрова и ограбившего Васильеву Магомедшарипова посадили в СИЗО. И следствие, и надзирающий за делом прокурор, и судья, отправивший Петрова за решетку, отлично знали, что у него врожденная патология зрения и видеть происходившее он просто физически не мог, но все равно четыре месяца держали его под стражей, оставив без необходимой офтальмологической помощи и лечения.

В ноябре 2017 года судья Бабушкинского суда Москвы Костюнина постановила выделить дело Петрова в отдельное производство, поскольку "обвинительное заключение составлено с нарушением требований законодательства и содержит противоречия". На юридическом языке это означает, что прокуратуре дали возможность сохранить "честь мундира": исправить ошибки самим и прекратить преследование невиновного.

Сразу после суда с Петрова взяли подписку о невыезде. А потом про слепого парня просто забыли. Семья Петровых уже пять месяцев дожидается решения прокуратуры и не может из-за подписки уехать из Москвы. В городе Кувындык, что в 200 км от Оренбурга, у них есть дом, где они не были уже полтора года.

"Для защиты прав гражданина с ограниченными физическими возможностями аппарат Уполномоченного по правам человека в РФ вынужден был обратиться в прокуратуру Бабушкинского района Москвы. Однако до настоящего времени должной оценки изложенным обстоятельствам не дано, мер для устранения допущенных нарушений не принято, права Петрова не восстановлены, противоправная деятельность должностных лиц не пресечена, – говорится в официальном обращении замначальника управления защиты прав человека в уголовном судопроизводстве Немченкова к генеральному прокурору Юрию Чайке. – Такое отношение к обеспечению прав инвалидов со стороны органов прокуратуры не может не сказываться отрицательно на формировании достойного облика правоохранительных органов Москвы и уважительного отношения населения к этим структурам в целом".

"Сделать ничего нельзя"

О том, что с их мальчиком не все в порядке, Петровы поняли не сразу: он хорошо ориентировался дома, играл с пацанами во дворе в футбол. Но из первого класса школы его пришлось забрать, потому что Петя ничего не видел даже с первой парты. Ни очками, ни линзами, ни операцией скорректировать зрение оказалось невозможно – врачи сказали, что у Пети отслоение сетчатки, неизлечимое заболевание, и сделать ничего нельзя. В лучшем случае – попытаться "притормозить" наступление слепоты. Родители были с ним во всех офтальмологических клиниках страны, лечились даже у знахаря, ради чего пришлось продать дом, но зрение у парня все равно лишь падало.

В Москву Петр с женой Аленой приехали в 2016 году на обследование и лечение в МНТК им. Федорова. "Мы надеялись, что вдруг появилось какое-то лекарство или придумали новую технологию, и это как-то поможет Пете", – рассказывает Алена.

Но в стационар Петрова не положили, сказав, что он может днем приезжать на процедуры. Петя с Аленой поселились у родственников, там же, во дворе они и познакомились с Рустамом Магомедшариповым. Сам он родом с Украины, жил у своих знакомых в том же доме, что и родственники Петровых. Их пребывание в Москве затягивалось, Алена нашла работу, и они искали себе отдельное жилье. Магомедшарипов сказал, что у него как раз есть приятельница, которая сдает квартиру, и он может им помочь: мол, жильцы не платят ей вовремя и она ищет новых. Было уже поздно, Алена ушла домой, Рустам пообещал проводить Петра попозже до квартиры. В этот момент Магомедшарипову позвонила та самая знакомая с квартирой, и он сказал, что с ней прямо сейчас можно встретиться и все лично обсудить. Они вдвоем пошли на встречу.

Дальше, по версии следствия, "примерно в полпервого ночи Петров с Магомедшариповым увидели ранее незнакомую им Светлану Васильеву". Как следует из обвинительного заключения, "в результате внезапно возникшего умысла, Петров совместно с Магомедшариповым приискал в качестве объекта преступного посягательства сумку, принадлежащую Васильевой". Далее в документе говорится, что Магомедшарипов ударил Васильеву со спины кулаком "в висок и область челюсти", а когда от ударов потерпевшая упала навзничь, нанес не менее четырех ударов ногами "в область туловища". Причиненные телесные повреждения не повлекли за собой кратковременного расстройства здоровья. "Согласно отведенной ему преступной роли, Петров стоял в непосредственной близости к потерпевшей, наблюдая за окружающей обстановкой и оказывая моральное воздействие на Васильеву, ввиду их численного превосходства, тем самым облегчая своему соучастнику беспрепятственное изъятие имущества", – следует из обвинительного заключения.

– Я слышал, как ехали машины, слышал, что шли люди, мы были неподалеку от метро, где много магазинов, потом Рустам подошел ко мне и дернул меня за рукав как собачонку, потащил к дороге, на мой вопрос, что сказала хозяйка, он ничего не ответил, – вспоминает ту ночь Петров. Избитая и ограбленная женщина сразу вызвала полицию, Магомедшарипова и Петрова задержали у ближайшего светофора. Пострадавшая Васильева на допросе сказала, что с Петровым не знакома и он ее не бил. Петр сразу сказал, что инвалид по зрению, и показал оперативникам удостоверение, его посадили в машину и куда-то повезли.

"Потом вывели из автомобиля, сказали присесть и вытянуть руку", – вспоминает Петр. Так в уголовном деле о групповом грабеже появился главный документ – протокол осмотра места происшествия, из которого следовало, что якобы Петров лично указал, где дело было и куда бросили украденный мобильник. И протокол этот, утверждало следствие, Петров сам прочитал и подписал. Трое врачей позже на суде подтвердили, что ни увидеть ограбления, ни тем более прочитать лично и подписать протокол Петров физически не мог, поскольку не видит, а читать и писать не умеет. Радио Свобода подробно писало об этой истории в ноябре прошлого года.

Воспользовались слепотой

Пока Петр был в следственном изоляторе, его родные и адвокат писали во все инстанции. Жалоба на незаконное преследование слепого инвалида оказалась на контроле в аппарате Уполномоченного по правам человека.

– В судебном заседании обвинение против Петрова посыпалось как карточный домик, – говорит Любовь Морозова из аппарата Уполномоченного, которая лично присутствовала на суде. – Стало очевидно, что следствие, прекрасно зная о физическом состоянии Петрова, воспользовалось его слепотой в своих интересах, чтобы "раскрыть" дело по более тяжелой статье. Петру даже не предоставили адвоката и не объяснили, что с ним будут делать, когда вывезли на место преступления. Прокурор, надзиравший за делом, информацию о заболевании Петрова проигнорировал, так же как "не заметил" грубейших нарушений федерального законодательства и не предпринял никаких мер для их устранения на досудебной стадии уголовного производства.

На суде пострадавшая Васильева призналась, что была знакома с Магомедшариповым и он давал ей деньги в долг. Также на суде выяснилось, что на момент драки она была подозреваемой по уголовному делу о распространении наркотиков. К тому времени Васильеву уже осудили на 8 лет лишения свободы и привозили в Бабушкинский суд из колонии, где она отбывает срок.

– На суде стало окончательно понятно, что ничего из того, в чем обвиняли Петрова, он не совершал и его надо оправдывать. Четыре месяца, проведенные в СИЗО, не прошли для него даром, Петров лишился остатков зрения, на ВТЭКе ему дали первую группу инвалидности. Но судья дала шанс прокуратуре спасти "честь мундира", выделив его дело в отдельное производство для устранения всех выявленных нарушений. По сути это тот же оправдательный приговор, в большинстве случаев уголовное преследование после этого прекращают и пострадавшие от незаконного уголовного преследования получают право на реабилитацию, – поясняет Морозова.

"Мысли дурацкие лезут в голову"

Вот уже пять месяцев Петровы проводят вечера при свечах. Но дело тут совсем не в романтике: родственники, уехав временно на Украину, разрешили им пожить в своей квартире, где из-за неуплаты коммунальных услуг нет горячей воды и отключен свет. Четыре месяца назад у Петра с Аленой родился сын Алеша, абсолютно здоровый малыш. В туалет они ходят со свечкой, так же со свечками купают вечером ребенка, предварительно нагрев на плите воду. Как инвалид первой группы Петр получает пенсию в 8 тысяч рублей и пособие на малыша – еще 3,5 тысячи рублей. В аппарате уполномоченного им собрали "приданное" для Алеши, иначе у них бы вообще ничего для него не было.

– Мы все ждали, что теперь, после суда, дело наконец закроют, и мы сможем уехать домой. Каждый день бегаем на почту, все ждем повестку в прокуратуру, звоним следователю, но ни ответа ни привета, – говорит жена Петрова Алена. – Вернутся хозяева, и нам надо будет куда-то съезжать. Но куда нам идти – на вокзал? Если бы с Пети хотя бы сняли ограничение по подписке о невыезде из Москвы, мы могли бы найти что-то в дальнем Подмосковье, но со светом и водой... Это нельзя назвать жизнью, да и выживанием уже не назовешь, сил ни на что не осталось, надежды на справедливость тоже.

У Петра психологическое состояние еще хуже.

– По ночам почти не сплю, все мысли дурацкие лезут в голову: взять и вскрыться. Из-за меня страдает ни в чем неповинный ребенок, а я ничего не могу изменить. Надо мной поиздевались как хотели, а теперь никто не хочет за это нести ответственность. Про меня просто "забыли", наверное, потому что не могут придумать, как выкрутиться из сложившейся ситуации половчее, – говорит Петр. – Родственники нам помогали сколько могли, но у них и своих проблем полно. А я даже адвокату заплатить не могу. Нам едва-едва хватает, чтобы выжить. Ситуация все, просвета нет, я правда не понимаю, как жить дальше.

По данным генпрокурора России Юрия Чайки, в 2016 году было возбуждено всего четыре дела по ст. 299 УК РФ (о незаконном уголовном преследовании), хотя за тот же период восемь тысяч человек получили право на реабилитацию за незаконное привлечение к уголовной ответственности, а полторы тысячи из них побывали за решеткой. По данным Верховного суда РФ, в 2017 году суды рассмотрели в первой инстанции около 958 тыс. уголовных дел, из них по 744 тыс. (77,6%) вынесены обвинительные приговоры, 202 тыс. (21%) дел прекращено, по 2,9 тыс. (0,3%) вынесены оправдательные приговоры.

– Беда в том, что наши суды, которые по закону являются самостоятельной ветвью власти, де-факто неразрывно связаны в единое целое с нашей правоохранительной системой: по сознанию, менталитету, предыдущему опыту работы, – говорит адвокат Александр Островский. – В истории с Петровым я вижу несколько составов уголовных преступлений: заведомое привлечение невиновного, превышение должностных полномочий и т. д. Прервать этот порочный круг обязан был судья: сначала тот, который сам притворился незрячим и отправил слепого под стражу, потом второй судья, который вместо того, чтобы оправдать Петрова и направить представление прокурору о привлечении к ответственности всех виновных в этой ситуации, спустил дело на тормозах, вернув его прокурору, т. е. давая им, как говорят в народе, убрать за собой свое дерьмо без каких-нибудь последствий для карьеры. Я считаю, что все участники этого следственно-прокурорского сообщества должны сидеть в одной камере. Хотя МВД уже не первый год отчитывается, что "палочная система" ликвидирована, по сути основным показателем их работы является количество раскрытых и переданных в суд дел. Качество раскрытия никого не волнует. Поэтому гораздо проще засадить слепого инвалида и окончательно угробить его жизнь, пустив по миру его семью, чем внедряться в банды наркоторговцев и совершать иные подвиги, о которых нам рассказывают в детективах и показывают в сериалах.