«Нагнетание антиукраинской истерии началось заранее» – очевидец «крымской весны»

Четыре года назад, во время российского вторжения в Крым, только треть населения была настроена активно пророссийски. Об этом в интервью Крым.Реалии рассказал помощник председателя Ассоциации крымских татар США Тимур Киримоглу. Сейчас Тимур проживает в Соединенных Штатах, однако он находился в Крыму в момент аннексии и в последующие месяцы, а потому был непосредственным очевидцем происходящего.

Тимур признает: российская пропаганда и агентура действовала на полуострове задолго до Евромайдана, и потому ей не трудно было активизироваться в нужный момент.

«Общественное движение «Русское единство» было организовано еще в 2008 году. При этом долгое время они не имели особой поддержки населения, но исправно получали серьезное финансирование из Москвы. Они резко активизировались перед аннексией, как и большинство наших СМИ, которые были изначально пророссийскими. Таким образом, нагнетание антиукраинской истерии началось заранее. Даже часть молодежи и студентов верила в то, что в Киеве царит хаос и голод», – вспоминает Тимур Киримоглу.

По его словам, «ярый пророссийский актив» составлял примерно 30% от населения полуострова. Эти люди смотрели только российские СМИ, искренне верили всему, что там показывают, и принципиально не желали учить украинский язык и связывать свое будущее с Украиной.

«Большинство людей было и остается пассивными и ориентируется только на экономическую выгоду. Людей, которые искренне желают возвращения в Украину, тоже примерно 30%, но большинство из них запугано, и потому они не проявляют такой активности, как сторонники России», – считает активист.

Тимур присутствовал на заседании Меджлиса крымскотатарского народа 25 февраля 2014 года, когда принималось решение о проведении митинга 26 февраля – того самого, за участие в котором российские власти возбудили несколько уголовных дел против крымских татар.

«Решение было принято довольно спонтанно, на общем собрании за день до проведения митинга. Это было ответом на заявление председателя Верховного Совета Крыма Владимира Константинова, который открыто попросил помощи у президента России. Меджлис решил, что нужно отреагировать на это как можно скорее. Практически у нас не было времени, чтобы оповестить всех должным образом и собрать нужное количество людей. В противном случае митинг был бы еще более многочисленным. Тем не менее, даже присутствовавших на акции активистов было достаточно, чтобы Константинов стал открещиваться от своих слов и уверять, что его «неправильно поняли», в надежде, что люди разойдутся. Разумеется, митинг был абсолютно мирным, единственные, кто применял на нем насилие – это провокаторы из организации «Русское единство», – пояснил Тимур.

В ночь после митинга на полуострове уже появились российские военные, захватившие парламент Крыма и здание Совета министров.

«Военные начали ходить по улицам, в Севастополе и Симферополе БТР перекрывали трассы еще до того, как Совет Федерации официально разрешил Путину вводить войска в Украину», – вспоминает Тимур.

Однако, по его словам, главной угрозой для жителей стали даже не военные, а так называемая «самооборона Крыма».

«Она была сформирована из настоящих отбросов общества, в основном, из криминала. Кроме этого, там было множество приезжих. Мы, крымчане, привыкли к туристам и за много лет научились определять, кто откуда приехал. Здесь у нас не было сомнений: большинство членов «самообороны» были приезжими из России. Это было понятно по характерному говору, по незнанию местных улиц и т.д. Я помню, в разгар этих событий мне нужно было съездить в Киев по делам. Когда я возвращался в Крым, в наш автобус зашли «самообороновцы» и потребовали документы. Хуже всего пришлось молодым мужчинам, особенно не местным. На моих глазах несколько человек увели прямо из автобуса, и их больше никто не видел.

Это было самым страшным: никакой возможности повлиять на их действия не было. Людей забирали с вокзалов, и звонить в милицию было совершенно бесполезно – никакие жалобы на действия «самообороны» не принимались. Крымская милиция могла просто стоять и смотреть, как бандиты из «самообороны» забирают людей. При этом я сам видел, как эти уголовники в перерывах между своими «акциями» просто пили водку на улице и затем, пьяные, шли «наводить порядок». Мы просто не знали, что от них ожидать. Похищений людей, вроде того, что случилось с Решатом Аметовым, на самом деле было гораздо больше, особенно из числа украинских и крымскотатарских активистов», – рассказывает Тимур.

Активист рассказывает: когда группа студентов попыталась устроить мирный митинг с украинскими флагами, «самооборона» просто избила их. Разумеется, за молодежь никто не заступился. В те же дни начался массовый захват телеканалов.

«Через захваченные СМИ сразу начиналась трансляция российских телеканалов. Они пытались максимально отрезать Крым от информации из Украины. 28 февраля нам позвонили из АТR и предупредили, что к ним тоже хотят ворваться боевики. Мы поехали туда и организовали «живую блокаду», человек 500. Сразу после этого к зданию телеканала подъехало 4 грузовых автомобиля, но, увидев большое количество людей, они не решились на штурм и уехали. После этого мы организовали круглосуточное дежурство у здания телеканала», – рассказывает крымскотатарский активист.

Что касается так называемого «референдума», по словам Тимура, даже в случае, когда не оказывалось прямое принуждение, ощущение «голосования под дулами автоматов» все равно сохранялось.

«В наш университет (Крымский экономический институт Киевского национального экономического университета – КР) пришли военные, стали досматривать всех заходивших. Вообще директор института Виктор Реутов очень быстро «выбрал сторону» и начал летать в Москву, еще когда захват Крыма не был завершен. Еще до «референдума» к нам в вуз уже приезжали чиновники из российского Минобразования», – рассказывает Тимур.

Тем не менее, активист отмечает: несмотря на то, что многие люди были откровенно запуганы, тихая поддержка Украины продолжалась и встречалась гораздо чаще, чем это пытаются показать российские СМИ.

«Это происходит на уровне едва заметных намеков, например, когда в кафе в коктейли ставят желтые и голубые трубочки. Или одной моей знакомой сделали скидку в автосервисе – как пояснил ей владелец сервиса, за украинскую ленточку на бампере машины. Я помню, когда российские военные захватывали украинские воинские части, украинцы не открывали ответный огонь, поскольку не получили такого приказа, но и долго не сдавались, заблокировав все входы. Вокруг Симферополя было много таких частей, и одна из них находилась недалеко от моего института. Россияне отключали им электричество, газ, перекрывали воду, но военные держались. Практически сотни солдат оставались без воды и света, продукты тоже заканчивались. Мы по дороге в университет покупали в магазине продукты, воду, сигареты и перебрасывали им через забор. Этим же занимались и некоторые члены Меджлиса. Вообще большая часть солдат достойно выполняла свой долг, и им важно было знать, что люди вокруг поддерживают их. И эти люди до сих пор живут в Крыму и надеются на освобождение полуострова», – подытожил Тимур.