Арсен Жумадилов: «Не сидеть молча и сложа руки в Крыму – очень рискованно»

Арсен Жумадилов – нынешний советник главы Меджлиса крымскотатарского народа, которого к активной политической деятельности подтолкнула аннексия Крыма. Летом 2014 года он стал заведующим отделом обеспечения Уполномоченного президента Украины по делам крымскотатарского народа Мустафы Джемилева. А уже через год победил в конкурсе на замещение должности главы райгосадминистрации Беляевского района Одесской области. За полтора года работы с 9-й позиции вывел район в лидеры и провел ряд реформ.

Жумадилов также активно участвует в разработке изменений в Конституцию Украины о статусе крымскотатарского народа. Он утверждает, что работа над текстом законопроекта находится на завершающей стадии.

– Когда вы приехали в Киев, как это было? И почему вы приехали?

– Приехал в Киев я ориентировочно в апреле-мае 2014 года, в мае уже окончательно, потому что на тот момент в Киеве, как мне виделось, было очень мало крымских голосов, тех, которые бы говорили правду о произошедшем в Крыму, как в Киеве, так и за рубежом. И я начал в силу и в меру своих возможностей, знакомств, связей активно участвовать в разного рода круглых столах, семинарах, конференциях, где я рассказывал о том, что произошло в Крыму. Почему не остался на полуострове... Есть ряд причин, но одна из них – я не могу сидеть молча или сидеть сложа руки. И одно, и второе, если в Крыму этим заниматься, это очень и очень рискованно, поэтому с мая 2014 года я в Киеве.

– А чем вы занимались до мая 2014 года в Крыму?

– До мая 2014 года я, в принципе, никогда не был на государственной службе. После учебы в Лондоне я работал в коммерческих структурах за рубежом, в основном, в Центральной Азии. В начале 2013 года я решил, что необходимо возвращаться в Крым, выполнять установку: построить дом, создать семью и посадить дерево. В принципе, все установки были выполнены, кроме сына – у меня дочь. И ничего не предвещало, что в начале 2014 года произойдет то, что произошло. То есть я где-то год пожил в Крыму. После этого я решил, что нужно все-таки включиться в публичную деятельность, потому что на тот момент, как мне виделось, в этом была необходимость.

– Когда вы узнали о том, что произошло в Крыму в начале 2014 года, и как вы это называете?

– Узнал я тогда же, когда и основная масса населения, у меня на тот момент не было никакого инсайда, я не был в тех кругах, которые были посвящены в происходящее. На тот момент нам, жившим в Крыму, это все казалось каким-то сном. Это все казалось каким-то спектаклем, который разыгрывается понарошку. Не может быть такого, чтобы в 21 веке какое-то государство агрессивно захватывало территорию другого на европейском континенте. То есть это можно себе представить где-угодно, но не в Европе, в ее центре, коими являются Украина и Крым, в частности. Поэтому казалось, что это все понарошку.

Ощущение того, что все всерьез, пришло тогда, когда референдум был перенесен с конца мая – это та дата, которую назначили на тот момент еще не оккупационные власти в лице Аксенова (Сергей Аксенов – назначенный Кремлем глава Крыма – КР) и Константинова (Владимир Константинов – подконтрольный Кремлю спикер крымского парламента – КР) – на середину марта. Тогда стало ясно то, что форсируется сценарий, что все это всерьез и что скоро будут уже очень серьезные изменения. Тогда мы, со своей стороны, (мы – это крымские татары, круг знакомых моих, друзей, соседей) начали самоорганизовываться в группы проукраинской самообороны. Тогда мы патрулировали наши поселки, днем и ночью, реагировали на те или иные события, на передвижения «казачков», военной техники, сообщали друг другу, держали связь, потому что никто не знал, что будет происходить. Были различные спекуляции на тему от полномасштабной войны и этнической резни и до того, что все будет нормально, мол, договорятся, с Путиным сядут, пожмут руки и к чему-то придут. Но на тот момент было ощущение, что необходимо как-то самоорганизоваться и что-то делать. Потом произошло 16 марта, так называемый референдум, потом 18 марта, когда уже было подписано в Кремле все то, что было подписано, и стало понятно, что это новая реальность абсолютно. Было ощущение того, что тебя серьезно избили какие-то уличные хулиганы, и ты был к этому не готов. И было такое эмоциональное понимание, что надо дать сдачи. И тогда же прошел Курултай крымскотатарского народа, исторический по своей значимости, где было принято решение о том, что крымскотатарский народ будет реализовывать свое право на самоопределение. Это отличная новость, которую однозначно надо было поддерживать, и я ей был рад. Но вторая новость была менее радостна, но я тогда реагировал эмоционально, я понимаю, что у лидеров народа была огромная ответственность на плечах, и принятое ими решение на тот момент я не критикую. Но тогда оно мне казалось неверным.

– Вы говорите о решении делегировать членов Меджлиса в оккупационную власть?

– Да. Туда пошли Ленур Ислямов и Заур Смирнов, и была еще плеяда чиновников более широкая, которая заняла те или иные посты. И на тот момент казалось, что это неправильно. На тот момент единственным человеком, который держал действительно позицию от «а» до «я» антироссийскую, проукраинскую, был Мустафа Джемилев, который был в международном турне и который, по сути, выполнял обязанности министра иностранных дел Украины. Поскольку в Киеве тогда были заняты дележом портфелей, министры только-только входили в свои ведомства. Реально же время очень сильно сжалось, и единственным, кто адекватно среагировал на этот вызов, был Мустафа Джемилев, который на международном уровне называл вещи своими именами. И было ощущение, что, когда Мустафа-ага вернется в Крым, все будет иначе, что мы четко обозначим, что Крым – украинский, что крымские татары не восприняли оккупацию, и все вернется на круги своя. Но его просто не пустили в Крым. Но и потом был запрет на въезд не только Джемилеву, но и Рефату Чубарову и остальным лидерам Меджлиса.

– Мустафа Джемилев в это время фактически исполнял роль министра иностранных дел Украины, а в то же время в Крыму Ленур Ислямов давал интервью «Крыминформу» о том, что Крым – это субъект России, что это новая реальность и что надо с этим жить. Складывается ли это для вас в один пазл?

– Наверное, по прошествии какого-то времени уже складывается. Из-за роли украинского государства, которое проявило абсолютную неготовность к произошедшему, в том числе, в лице нового руководства в Киеве, которое не давало четкий посыл и сигнал, что оно будет бороться за Крым. По-моему, единственный, кто выступал за действительно радикальные действия, – это был Турчинов. Все остальные говорили о том, что «давайте договоримся, давайте не торопиться». То есть у нас не было сигнала из Киева, без него мы не могли принимать какие-либо радикальные действия. Почему это было важно, потому что на самом деле крымских татар в Крыму 300 тысяч. Я всегда вспоминаю эту цифру в аналогии с цифрой, точно такой-же, еврейского восстания в Варшаве. Когда они восстали, они думали, что сейчас победят нацистов, а Красная армия встала и зависла, на это все смотрела со стороны. При этом за несколько дней было убито 300 тысяч евреев. У нас была вероятность такого сценария, что крымские татары остались бы один на один с абсолютно мало адекватными военизированными формированиями, ведь эти «человечки» были без опознавательных знаков, они себя не идентифицировали как военнослужащих Вооруженных сил Российской Федерации. И столкновение с ними несло бы для нас огромные риски, потому что эти люди даже не руководствовались какими-то нормами международного права в отношении правил ведения войны. Ведь Путин на тот момент еще не признал, что это его люди. Так вот, ситуация была такая, что с одной стороны – 300 тысяч крымских татар, невооруженных, неподготовленных к тому, чтобы в силовом противостоянии с регулярными войсками отбить Крым у оккупанта. И на тот момент риск того, что мы остались бы один на один с ними, был очень реален. Поэтому на тот момент то, что было принято такое решение Курултая, я могу не поддерживать лично, но понимая, какая была ответственность коллективная за народ весь у руководства, я понимаю это решение, я понимаю, с чем оно было связано. То, что на тот момент некоторые чиновники давали интервью, не совсем корректно или совсем не корректно выражались в отношении государства-суверена Украины, и даже в отношении лидера крымских татар Мустафы Джемилева, это действительно имело место быть. На мой взгляд, это уже было их личной ошибкой. Некоторые из них, как я вижу по их нынешнему поведению, осознали, что это была ошибка. А некоторые же продолжают до сих пор с оккупантами работать, как например Заур Смирнов, который уже уволен.

– А была ли у вас возможность войти во власть вместе с Аксеновым?

– Нет, я не был никогда в публичной политике до оккупации, поэтому на тот момент я не был ни делегатом Курултая, ни членом Меджлиса, ни государственным служащим.

– А если бы вам предложили на тот момент?

– У меня были такие предложения, потому что у меня соответствующее образование, и некоторые люди меня знали. Но такие предложения я встречал с ухмылкой, для меня это абсолютно неприемлемо.

– Поговорим о вашем периоде в Киеве. Вы приехали сюда как активист для того, чтобы всей Украине дать понять, что же произошло в Крыму. Как из активиста вы превратились в чиновника? В 2014 году вы работали в Администрации президента, полагаю, вместе с Мустафой Джемилевым.

– У меня была обычная должность – заведующий отделом обеспечения Уполномоченного президента Украины по делам крымскотатарского народа. Это должность, которую новоизбранный президент Петр Порошенко создал в 2014 году, летом, для того, чтобы в Администрации президента была какая-то экспертиза по Крыму и по крымским татарам. Уполномоченным, собственно, был назначен Мустафа-ага. Я его знаю давно, и он меня знает давно, еще со времен, когда мы, будучи студентами, в Киеве в начале «нулевых» делали различные мероприятия. Я был тогда в составе организации «Наш Крым». Он еще с тех времен знал меня. Летом 2014 года, когда обозначилась необходимость укомплектовать отдел обеспечения его деятельности, это небольшой отдел в 5 человек, он мне предложил его возглавить. На тот момент в Киеве было очень мало и людей, и экспертизы по Крыму, поэтому я, наверное, буду абсолютно реалистичным в оценке своих заслуг на тот момент, когда скажу, что просто не было на самом деле людей. За время работы в АП мы провели ряд мероприятий. Одно из них, которое дало начало работе над законопроектом о статусе крымскотатарского народа, для меня особо важно и значимо. Мы провели конференцию, где сказали, что давайте уже прекратим «скиглить» по поводу того, что статус крымскотатарского народа неурегулирован, давайте сделаем хороший и качественный законопроект и проведем его в Раде с тем, чтобы наконец-то поставить точку в этом вопросе. И с тех пор началась работа над законопроектом, которая во многом стала предтечей работе над изменениями в Конституцию Украины, в раздел 10 об Автономной Республике Крым. Той работы, которая сейчас и выполняется рядом экспертов, политических деятелей, представителей крымскотатарского народа, в которой я принимаю активное участие. Как мне видится, эта работа на завершающем этапе, потому что проект изменений в Конституцию практически готов. Я предполагаю, что ориентировочно через неделю или две он будет уже выноситься на публичное обсуждение, в начале на рабочую группу, потом на конституционную комиссию. И если конституционная комиссия его поддержит, этот текст ляжет на стол президенту для того, чтобы тот, соответственно, вносил его в Верховную Раду.

– Этот текст вызывает много вопросов у народных депутатов Украины. Идея того, что крымские татары хотят иметь свою автономию, для многих звучит как идея сепаратизма.

– Проблема в том, что наши некоторые политики мыслят заголовками. На самом деле, не увидев суть, не поняв начинку, не надо реагировать на обертку.

– Вы работали в команде Михеила Саакашвили?

– Да, в 2015 году, летом, когда из Крыма приехал ряд политических и общественных деятелей, я понял, что нет такой острой необходимости в работе именно в этом направлении, потому что есть уже критическая масса людей, которая отлично данный вопрос актуализирует на высоких уровнях. На тот момент Саакашвили становится губернатором, объявляет конкурс на глав райгосадминистраций, я подался на этот конкурс. Он действительно был открытым, честным и прозрачным. Я прошел на Беляевский район Одесской области и стал главой райгосадминистрации летом 2015 года, за что я благодарен и Михеилу Саакашвили, и президенту Порошенко, которые на тот момент были одной-единой командой, которая отлично работала, всколыхнула очень многие проблемные вопросы Одессы и Одесской области.

– А сколько вы успели поработать на своей должности?

– Немногим более полутора лет. За это время мы вывели район с 9-й позиции на 1-ю позицию в области, провели ряд антикоррупционных мер. Впервые в район зашли те компании, которые никогда ранее не подпускались к бюджетным средствам, и начали работать. Мы провели земельную инвентаризацию, запретили поборы в школах, мы сделали, как мне видится, неплохие реформы в районной системе здравоохранения. Мы поломали в районе схемы, которые десятилетиями вымывали из него бюджетные средства. Это было все непросто, это было под шквалом критики и угроз, это было на грани физического противостояния, но это было классно.

– Согласны ли вы сейчас с политической позицией Михеила Саакашвили?

– Я не поддерживаю Михеила-политика.

– Сейчас вы являетесь советником главы Меджлиса крымскотатарского народа. Для вас отсутствие чиновничьего статуса – это минус или плюс?

– Это скорее дань тому, что необходимо доделать из того, что мы начинали в 2014 году, а именно – изменения в Конституцию Украины и дальнейшее урегулирование статуса крымскотатарского народа и Крыма в целом.

– Хотели ли бы вы работать чиновником в каком-либо регионе Украины?

– В целом, да, хотя я не думаю об этом в контексте, куда бы поехать.

– Вы бы хотели работать в Меджлисе или быть чиновником другого ранга?

– Я это не противопоставляю, потому что на самом деле крымскотатарский народ – это составная часть украинского народа в целом, Крым – это Украина.

В первоначальной версии заголовка была допущена ошибка. Редакция Крым.Реалии приносит извинения читателям.