Из Крыма сообщают о полицейском-крымском татарине, участвовавшем в задержании соотечественников. Стали известны его фамилия и должность, а также опубликована фотография.
У самих крымских татар он вызывает заметное презрение. А у писателя или, скажем, режиссера такая личность должна вызывать огромный интерес. Крымский татарин, пошедший на службу к оккупанту, – это фигура. Воплощение противоречий, вместилище конфликта, символ сложности и жизни, и судеб.
Через такого второстепенного для главного сюжета, но наполненного смыслами персонажа раскрываются глубины – и личностные, и исторические, и повествовательные. Такие содержат в себе все – и агрессора, и побежденного; он может быть примитивным и тонко организованным, он всех понимает, но ни к кому не принадлежит, может быть и откровенным подлецом, и непонятым героем, причем претерпевая такого рода эволюции и по ходу действия. Он многомерен, в отличие от одномерных, в общем-то, жертв и палачей. Те либо плачут, либо мучают. А если наш писатель или, скажем, режиссер, чувствует в себе избыток творческих сил, способность создать могучий буквенный или изобразительный текст, он такую личность поставит в центр – сделает главным героем.
Вот, предположим, приходит такой герой утром по месту службы – а его коллега и напарник, сержант из-под Вятки, рассказывает о болезни бабушки. В общем, хороший и простой парень, и бабушка хорошая и простая, да вдруг заболела в проклятой Крымии. Опять в Вятку хочет. Вот и тема сопереживания, эмпатии, «проникновение в Другого», прости господи.
Или же начальник делится с ним оперативной информацией о готовящихся беспорядках, о разветвленной сети подпольщиков, о том, как все непросто и неоднозначно… Тут уж можно намекнуть на иную тему – «борении общего и племенного», личного и семейного, имманентного и, простите, экзистенциального. Кто ты – представитель не тобой выбранного народа или личность со свободным нравственным выбором? – поставит вопрос наш писатель или режиссер.
Героями являются те, кого арестовывает этот полицейский с мусульманскими корнями
А уж тема Павлика Морозова, отцов и детей, Каина и Авеля просится буквально сама, когда у нашего полицейского с мусульманскими корнями будут спрашивать ответа отец, брат, одноклассник, школьная учительница, бывшая невеста – да вообще все вокруг, даже далекие интернет-пользователи. И герой наш, конечно же, развивается, борется, делает мучительный нравственный выбор – как и живой человек, его прототип, привлекший столько внимания. А прототип этот, что менее литературно и более жизненно, уже когда-то свой выбор сделал и теперь упорно стоит на своем.
И если уж начистоту, то и не особенно хотелось бы видеть такого героя новейших крымских драм. Героями являются те, кого арестовывает этот полицейский с мусульманскими корнями. Те, кто выходил с плакатами, у кого сидят в тюрьмах братья и друзья, у кого пропали и убиты сыновья, а дочери, сестры и жены каждый раз вздыхают с облегчением, когда те возвращаются домой. И эти сюжеты – не из книжки или кинофильма, а из темной крымской действительности.
Иван Ампилогов, русский писатель, крымчанин
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: