«Ползучий» Крым: почему разрушаются дороги полуострова

На симферопольской трассе, по дороге из Инкермана на Бельбек, из-за течения подводных вод образовался масштабный оползень, который заблокировал работу трассы. Ранее оползень сошел на мысе Фиолент и в Ялте. Сегодня в Крыму более полутора тысяч оползней разной степени активности, только за немногими из них установлено наблюдение. С чем связано активное образование оползней? Как сегодня эту проблему решают в Крыму? Об этом говорим с бывшим заведующим сектором инженерно-геологических и инженерно-гидрогеологических исследований Крымского отделения Украинского государственного геологоразведочного института Николаем Швырло и доктором географических наук, директором Института географии ТНУ им. В.И. Вернадского Дмитрием Николаенко.

– С нами на связи доктор географических наук, директор Института географии ТНУ им. В.И. Вернадского Дмитрий Николаенко. Дмитрий, что может быть причиной активизации оползней в Крыму?

​Николаенко: Крым в этом отношении не уникален, это головная боль многих территорий мира. Дело не столько в оползнях, сколько реакции на эту проблему, в исследованиях. Позитивный пример – страны Западной Европы, где высокая оползневая активность. В Крыму причина – человеческий фактор, а попросту – массированная халтура. Если говорить об обвале трассы «Симферополь-Севастополь», это же дикие нарушения технологии.

– К слову, яма на трассе появилась еще более года назад, воронку, которая постоянно оседала, латали, пока общий вес «заплаток» не достиг 120 тонн. Толщина слоя асфальта превысила метр. Под таким давлением оползень снес дорогу. По подсчетам журналистов, на использованный для такого залатывания асфальт ушло около полумиллиона рублей.

Николаенко: Прекрасно было понятно, чем это может закончиться. Но люди, кладущие очередной слой асфальта, об этом не думают. Нужно менять систему принятия управленческих решений. Оползневые участки не появляются внезапно, эксперты знают о них с точностью до метра, с точностью до недели знают об их опасности.

– В Крыму вроде бы есть противооползневое управление, но узнать о работе в плане профилактики мне не удалось. До 2014 года это не было проблемой, и чаще писали как раз о профилактике, чем о случившихся оползнях. К чему может привести отсутствие систематической работы по профилактике оползневых процессов?

​Николаенко: Поймите, тот же ремонт дорог, строительство инфраструктурных объектов – глубоко коррумпированная область. Когда называются суммы, идущие на ремонты, на исследования, не говорится о том, сколько денег просто испаряется. Приведу пример – идея со строительством Крымского моста. Сейсмичность этой зоны по шкале Рихтера всегда определялась на уровне 10 баллов. Институт физики земли Российской академии наук получил заказ на исследование и буквально через пару месяцев заявил, что сейсмичность понижена до 8,5 балла, и в таких условиях можно строить. Стоимость строительства моста протяженностью порядка 20 км снизили почти на 20%. Последствия могут быть катастрофичны. В такой ситуации, при строительстве масштабных инженерных проектов, эксперты ведут себя, как официанты в кафе. Это новый стандарт поведения экспертов. Такого не было даже в СССР.

– С нами на связи бывший заведующий сектором инженерно-геологических и инженерно-гидрогеологических исследований Крымского отделения Украинского государственного геологоразведочного института Николай Швырло. Николай, с чем связана активизация оползневых процессов в Крыму?

​Швырло: К сожалению для российских властей, невозможно списать оползневую активность на то, что при Украине что-то там было разворовано, и происходящее – результат действий Украины. Это не так. В Украине была специальная программа по изучению оползневой активности, мониторингу, программа противооползневых мероприятий. Программа заканчивалась в 2015 году и должна была быть продолжена. Крым – один из самых оползнеопасных регионов не только в Украине, но и в России. Ранее при освоении Крыма осваивали в первую очередь участки с минимальной оползневой опасностью. Южный берег вообще очень оползнеопасный. Это связано и с природными условиями, и с интенсивной эксплуатацией природных ресурсов человеком. При Украинской ССР и независимой Украине была создана противооползневая инфраструктура, но сейчас она не поддерживается в надлежащем состоянии.

– К чему это может привести?

Швырло: Оползневые процессы станут активнее. А сейчас на полуостров приехали специалисты, у которых нет опыта работы в Крыму. Они применяют опыт своих регионов, который здесь не работает. Специфику местных условий не учитывают, нет специальной программы, нет мониторинговых исследований. В Симферополе на изучение геологических процессов экспедициям выделили всего 2 миллиона рублей. Это смешно. Работа должна быть направлена на предупреждение оползневой активности, основной инструмент – мониторинг. А он сейчас, по сути, не ведется. Кроме того, по всем нормам, каждое ведомство должно проводить мониторинг на предмет того, попадает ли их территория в оползневоактивную. Еще момент – при строительстве новых сооружений выполняются инженерно-геологические исследования на конкретном участке, отведенном под строительство. Но никто не учитывает влияние активности близлежащих участков. Вообще более 50% оползней в Крыму сейчас связано с инженерной активностью человека.

(Над текстовой версией материала работала Галина Танай)