Россия: выйдут ли из тюрем «узники Болотной»?

В 2017 году, как ожидается, на свободе должны оказаться все 17 фигурантов "Болотного дела", которые были осуждены в 2014–2015 годах. Весной и летом срок заканчивается у координаторов "Левого фронта" Леонида Развозжаева и Сергея Удальцова, которых признали виновными в организации беспорядков на Болотной площади в Москве 6 мая 2012 года. Также летом должны будут выйти из колонии Дмитрий Ишевский и Иван Непомнящих, которые осуждены за участие в беспорядках и применение насилия по отношению к полицейским. Таким образом, в заключении останутся лишь двое – Дмитрий Бученков и Максим Панфилов. Их дела суд будет рассматривать в 2017 году.

Первым на свободу в 2017 году – в апреле – должен будет выйти один из лидеров "Левого фронта" Леонид Развозжаев. Летом 2014 года Московский городской суд приговорил его к 4,5 годам колонии за организацию массовых беспорядков. Развозжаев был арестован осенью 2012 года в рамках дела, возбужденного по мотивам фильма "Анатомия протеста-2". Следователи утверждали, что Развозжаев, который до ареста находился в Киеве, дал признательные показания и самостоятельно явился в Следственный комитет. Сам Развозжаев от явки с повинной отказался и заявил, что его похитили из Киева и под пытками вынудили дать показания. Сейчас Леонид Развозжаев отбывает наказание в колонии в Красноярском крае.

Второй фигурант этого дела – координатор "Левого фронта" Сергей Удальцов, также приговоренный к 4,5 годам колонии – должен выйти на свободу в августе 2017 года. Удальцов, который первые несколько месяцев следствия провел под подпиской о невыезде, а лишь потом был отправлен под домашний арест (поэтому он выходит на свободу позже Леонида Развозжаева), отбывает наказание в Тамбовской области. В условно-досрочном освобождении ему было отказано.

Также летом 2017 года на свободу должны выйти и два человека, которых суд признал виновными в участии в массовых беспорядках и применении силы по отношению к сотрудникам полиции, – это Дмитрий Ишевский, приговоренный в 2014 году к 3 годам и 2 месяцам колонии, и Иван Непомнящих, получивший годом позже срок в 2,5 года. Оба сейчас отбывают наказание в одной колонии в Ярославской области.

– Для нашей семьи, наверное, это просто так не прошло, – делится ощущениями отец Ивана Непомнящих Андрей Непомнящих. – Никому не пожелаешь увидеть своего близкого родственника, сына, дочь за решеткой в наручниках. Но, тем не менее, мы справились, как-то все отошло, жизнь продолжается. Когда Ваня был в "Бутырке", мы с ним часто встречались, потому что можно было по правилам СИЗО, да и был он тут рядом. Сейчас встречаться получается реже, всего два раза в месяц дают краткосрочное свидание по правилам этого лагеря и один раз в три месяца положено длительное свидание. Одно такое у нас уже было – мы с его мамой к нему ездили, находились вместе в этой тюремной гостинице, откармливали его. Два или три раза были на краткосрочном свидании, передачи передавали.

– Какие у вас впечатления от этих поездок?

– Если бы он страдал или сломался, всем было бы тяжело. Но поскольку он держится, мы все тоже в нормальном настроении, не особо переживаем за него – человек сидит и сидит. Надо дальше продолжать жить. Тем более он сразу попал в Ярославль, где отбывал срок еще один "болотник", Дмитрий Ишевский, – он пришел не на пустое место, уже был какой-то человек, который поддержал его. Сейчас они дружат. К нему, наверное, можно применить слова Варлама Шаламова о том, что человек умеет сидеть в тюрьме: он без нервов особых, сидит и сидит спокойно.

​– Чем он занимается? Он работает в колонии?

– Да, он решил работать. Он после девятого класса на всех каникулах работал не дворником, не разносчиком, а на производстве. И когда в институте учился, все время в лето уходил работать на завод: после третьего курса на "Гидромаш", через две недели после получения диплома уже устроился. Такая привычка работать – чтобы жизнь приобретала какую-то упорядоченность. Поэтому он работает на этой "промке", как они говорят. Там очень много разных производств. Когда подъезжаешь к колонии, видны цеха. В одном из них он работает – это "картонажка" так называемая. Там прессуют картон, а он его просто разделывает на гильотинных ножницах. Он даже получает какие-то деньги. Он дал номер моей банковской карточки руководству ФСИН, чтобы они перечисляли мне деньги за его работу в этой картонажке. И вот последней пришла его месячная зарплата – 3800 рублей. Ну хотя бы так. Работает он, как правило, пять или даже шесть раз в неделю – так быстрее время проходит. На выходные отписывается письмами, читает книжки, в шахматы играет – какая-то жизнь там тоже идет.

– В августе 2017 года он выходит. Вы обсуждали с ним какие-то планы? Вы думаете вообще об этом времени?

– После того, как у него были грандиозные планы осенью 2014 года, а в феврале 2015 года его взяли, мы решили не думать. Действительно, будешь какие-то планы обсуждать – насмешишь Бога. Видите, как получилось с этими всеми планами. Поэтому ни я, ни он стараемся больше ничего не планировать. Надо дожить до 24 августа, а потом, как выйдет, – будет что-то думать. Потому что совершенно непонятно с этой нашей системой: чего ждать и как все дальше произойдет. Может быть, у него все это есть в голове, но он старается ничего и не говорить. Наверное, эти события сделали его осторожнее с планированием, потому что видите, как жизнь обернулась. На сегодняшний день, вот мы с вами разговариваем, у меня в телефоне включен обратный отсчет: ровно 252 дня осталось ему как-то прожить (по состоянию на 15 декабря 2016 года. – РС).

– Как вы считаете, условно-досрочное освобождение возможно? Он собирается подавать?

– Да, уже подали. Как раз полгода прошло: чтобы колония дала какую-то характеристику, надо там полгода посидеть. Но я даже и не думаю об этом. Скорее всего, УДО возможно только теоретически, практически – вряд ли. Он первый раз подает. Тому же Диме Ишевскому из этой колонии недавно отказали. Они сейчас будут вместе подавать на УДО: Иван в первый раз, а Дима – второй. Но что-то меня сомнения берут, скажут, что и так он под домашним арестом посидел и что ему срок "скостили" по сравнению с другими ребятами. Когда мы с ним видимся, мы говорим, что настраиваться надо на 24 августа и не думать ни о чем – так будет легче, – заключает Андрей Непомнящих.

Иван Непомнящих – последний из фигурантов "Болотного дела", кто получил приговор (22 декабря 2015 года), и будет последним, кто выйдет на свободу. Таким образом, в год пятой годовщины событий на Болотной площади на свободе окажутся все 17 осужденных фигурантов дела.

Сейчас приговора дожидаются еще двое – Дмитрий Бученков, арестованный в декабре 2015 года, и Максим Панфилов – взятый под стражу весной 2016 года. Обоим предъявлены обвинения в участии в массовых беспорядках и применении силы по отношению к полиции. Панфилов, страдающий расстройством центральной нервной системы, по решению следствия помещен в психиатрический стационар СИЗО "Бутырка", где пробудет до приговора. Следствие планирует направить его на бессрочное принудительное лечение, которое уже назначалось в рамках "Болотного дела" – Михаилу Косенко. 26 декабря 2016 года Замоскворецкий суд начал рассматривать дело Максима Панфилова.

Ситуацию же Дмитрия Бученкова его защита называет "абсурдной": 6 мая 2012 года он был у родственников в Нижнем Новгороде, а не на Болотной площади. Однако по версии следствия, Бученков в тот день нападал на полицейских и переворачивал туалетные кабинки. Всего Бученкову вменяют шесть эпизодов – и это больше, чем у любого другого фигуранта "Болотного дела". По словам адвоката Светланы Сидоркиной, следствие приписало ее подзащитному все действия неустановленного человека, который значится в материалах дела как "Козырек":

– Позиция наша неизменна: Дмитрия не было на Болотной площади. Все обвинения построены на показаниях полицейских, которые Диму не могут опознать за давностью времени. Это просто нереально с точки зрения нормального восприятия обыкновенного человека – слишком много времени прошло. Я полагаю, что полицейские, которые якобы его опознают, просто подтверждают, что был человек, который в материалах дела именуется как "Козырек". Но следствие не желает признавать свою несостоятельность и то, что они невиновного человека держат под стражей и хотят привлечь к уголовной ответственности.

– Вы участвовали в первом "Болотном деле". По вашим наблюдениям, чем дело Дмитрия Бученкова отличается от других "Болотных дел": и по содержанию, и по общему впечатлению?

– По содержанию оно ничем не отличается – там те же самые доказательства используются. Оно отличается только тем, что в отличие от всех остальных "болотников" Димы на Болотной площади не было. Мы сделаем все, что можно сделать в этой ситуации, и будем биться до последнего, – заключает Светлана Сидокина. По ее мнению, рассмотрение в суде дела Дмитрия Бученкова начнется не раньше февраля 2017 года.

Правозащитник, активист "Комитета 6 мая" Сергей Шаров-Делоне в интервью Радио Свобода рассуждает о том, как складывается судьба тех "узников Болотной", которые уже вышли на свободу, и о том, чему "Болотное дело" научило общество:

– Конечно, очень приятно, что те, кто уже получили свои сроки, выйдут на свободу. Но, к сожалению, "Болотное дело" до сих пор не закрыто. К сожалению, оно может оказаться не закрытым еще целый год с лишним, потому что срок давности по 318-й статье – шесть лет. Соответственно, он заканчивается 6 мая 2018 года. И с этого момента реально дело будет закрыто.

​– Если говорить о тех, кто уже на свободе, о тех, кто окажется, как складывается судьба этих людей? Как они меняются?

– Тут многое можно сказать. У большинства этих людей, естественно, оказались проблемы с образованием, с трудоустройством – есть судимость, да еще судимость политическая. С другой стороны, эти люди, очень многие из которых раньше не были даже активистами правозащитного движения или политического движения, ими стали. И сейчас многие из них работают в правозащитных организациях. В "Руси сидящей" работают Степан Зимин и Илья Гущин, до этого работал Андрей Барабанов. Алексей Полихович работает в "Мемориале". Это люди, которые активно включились в правозащитное движение, попробовав на себе, что это такое. Мы стараемся не бросать наших подзащитных. Два человека у нас поехали обучаться в Чехию – Андрей Барабанов и Денис Луцкевич. Они не успели получить высшее образование здесь просто потому, что, когда их арестовали, им было по 20 лет. И сейчас у ребят появляется шанс на образование и на дальнейшую жизнь.

– Все эти имена, которые вы перечислили, это люди, которые никогда не считали себя, ни их никто не считал политическими активистами. В "Болотном деле" есть еще Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев, которые тоже скоро выходят на свободу. В их отношении чаще высказывалось мнение, что они такие политические лидеры. Как вы считаете, в их ситуации что может измениться? Стоит ли ожидать, что они сейчас будут играть какую-то роль в современном гражданском обществе?

– Мне трудно себе представить, чтобы Сергей Удальцов, который выйдет на свободу, завязал с политической активностью. Это человек, безусловно, политически мотивированный. У нас с ним разные взгляды, но это не меняет того, что это человек явно политически активный. Я думаю, что он будет продолжать свою политическую активность. Конечно, придется некоторое время на адаптацию, потому что со времени 2012 года картина, политический пейзаж изменился очень сильно. Вместо волны подъема, который был в 2011-2012 году, сейчас спад политической активности. Конечно же, придется потратить некоторое время на то, чтобы осмотреться и понять, как действовать. Но я не думаю, что Удальцов потеряется и уйдет в частную жизнь. Не верится.

– Насколько я понимаю, вы уже не в первый раз собираете Школу общественного защитника, и с каждым разом все больше и больше людей в нее записывается. Можно ли говорить, что все эти дела (и "Болотное", и другие дела оппозиционеров, активистов) привнесли осознание обычным людям, что, в принципе, в тюрьме может оказаться любой человек. И теперь люди больше тянутся за знаниями, как-то осознаннее пытаются понять, на что они имеют право, на что – нет?

– Это, безусловно, так. Безусловно, власть сама сделала некоторые дела политическими из не политических. Это оказывает свое влияние. Дело парка "Торфянка", например, – совершенно бытовое дело, люди отстаивают свой парк. Когда оно переходит в 148-ю статью – "Оскорбление чувств верующих", то, конечно, все люди начинают понимать, что они борются против какой-нибудь стоянки, точечной застройки, а им могут навесить все что угодно. И нужно понимать свои права. Надо сказать, что школа достаточно эффективна, потому что у нас целый ряд выпускников в качестве общественных защитников участвуют в судебных процессах, пускай по своим личным делам, пускай по делам каких-то своих родных – это неважно! Это и есть гражданское общество, когда люди начинают отстаивать свои права, свои интересы, вне зависимости политические это дела или не политические.

– Как вы считаете, этот тренд сохранится дальше?

– Боюсь, что да. Я бы очень хотел, чтобы все правозащитники стали не нужны, потому что нет нарушений прав человека. Но, к сожалению, пока что все востребованней и востребованней, – заключает Сергей Шаров-Делоне.

Еще один человек, который в 2017 году должен выйти на свободу и который косвенно связан с "Болотным делом", – активист Ильдар Дадин. Он – единственный в России человек, осужденный по статье о неоднократном нарушении порядка проведения публичных мероприятий. Его привлекли к ответственности за одиночные пикеты, в том числе и в поддержку "узников Болотной". В конце 2015 года его приговорили к трем годам лишения свободы, позднее наказание снизили до 2,5 лет. Дадин, который сообщил о систематических пытках в колонии в Сегеже, должен выйти на свободу в июле 2017 года. В начале декабря 2016 года Дадина этапировали из Карелии в другую колонию, и уже больше месяца о его местонахождении ничего не известно.