Клуб на костях героев Куликовской битвы

На территории некрополя Андроникова монастыря в Москве завершается строительство стрелкового клуба. Здание внушительных размеров возводится на месте захоронений, где могут находиться как древние могилы героев Куликовской битвы, так и жертв политических репрессий прошлого века. В московском отделении Всероссийского общества охраны памятников истории и культуры (ВООПиК) прошли слушания, на которых возведение тира на кладбище назвали "кощунственным". Градозащитники настаивают на том, что это место должно стать мемориальной зоной.

Я съездила на стройплощадку, заодно заглянув в ту часть монастыря, где сейчас расположен Музей древнерусского искусства имени Андрея Рублева. Его площадь намного меньше исторических границ. Возведенная в 60-е годы стена отсекает территорию от погоста. По одну сторону – ровные газоны, ухоженные памятники архитектуры и выставки, где представлены лучшие образцы старинной иконописи. По другую сторону стены – развороченная, в лужах и колдобинах земля, и от начала до конца участка – похожее на ангар длинное бетонное сооружение.

Впрочем, и музейная территория не столь безмятежна, как может показаться не слишком осведомленному посетителю. В Андрониковом монастыре был устроен первый в Москве советский концлагерь, существовавший с 1919 по 1922 год. В Спасском соборе содержались иностранные заключенные. В частности, привезенные из Архангельска англичане. В других постройках – заложники из числа "бывших". Княгиня Татьяна Куракина (урожденная Врангель) уже после бегства из России написала воспоминания, где есть такие строки:

Нас, дам, поместили в бывший архиерейский дом. Освещения не было. Мы, как слепые, стали нащупывать стены, двери, нары. Было очень холодно, и каменный, давно необитаемый дом был до того сырой, что, когда я забралась на нары, я почувствовала, что доски не то что влажные, а совершенно мокрые.

Поддержать силы было нечем. Кормили нас отвратительно – простыми словами, голодом морили. Вдобавок нас заставляли работать, стирать белье не только на всех арестованных, человек 500, но и на наш конвой.

Была привезена из Петрограда жена бывшего военного министра Сухомлинова. В былые времена, до революции, я всегда избегала ее, так как это была женщина, известная своими некрасивыми историями. Когда ее привели, она набросилась на меня как на старую знакомую – я, конечно, ее не оттолкнула, так как она теперь искупила многое из прошлого своего. Мы с ней были соседками на нарах, и она мне много рассказывала о всех ужасах ее многочисленных злоключений. Теперь она была полна надежды на освобождение. Однажды под вечер ей было приказано собираться без вещей, в Ч.К. Она была уверена, что ее вызывают на допрос, и ушла радостная. На следующий день мы узнали, что ее расстреляли.

Древний Андроников монастырь красив, и с ним связано имя Андрея Рублева, жившего здесь и расписавшего Спасский собор. Вместе с тем, это скорбное место, однако важно, что здесь скорбь достойная. А вот то, что творится за стеной, на погосте, вызывает тоску. В отвалах грунта, на самой поверхности вдруг замечаешь изогнутую реберную кость, и повсюду из грязи торчат фрагменты каменных надгробий. Наиболее крупные их куски немного поодаль сложены волонтерами в груду.

Здание стрелкового клуба почти готово. Строители заливают опалубку бетоном там, где будет вход. Они не удивляются вопросу, правда ли, что здесь были могилы. Очевидно, я не первая, кто спрашивает об этом:

– Нет, не верьте никому! Не было тут могил. Ну как, было здесь кладбище, только очень давно. В 30-х годах тут тир строили (он потом сгорел), клуб строили. Все до нас перекопано и перемешано. Мы только два гробика нашли, их археологи забрали, – убеждают в голос рабочие, как водится в Москве – трудовые мигранты.

Доступ на стройплощадку свободный, она не огорожена. Пожилой мужчина, местный житель, говорит, что хорошо знаком с рабочими:

– Белорусов тут два года гоняли, миграционка за ними приезжала. Стройка ведь незаконная была. Год назад хозяин документы выправил, и их больше не трогают. А когда могилы стали откапывать, священник приходил, из прокуратуры люди были. Зря они тут строят! Как это можно – на кладбище такое большое здание. Целых три этажа.

Слова моего случайного собеседника подтверждает руководитель московского отделения Всероссийского общества охраны памятников Владимир Хутарев-Гарнишевский:

– Кладбище было закрыто в двадцатых годах 20-го века, а окончательно его ликвидировали в 1934 году. Современная проблема возникла в 2014 году, когда Градостроительно-земельная комиссия (ГЗК) дала разрешение компании "Ассоциация делового сотрудничества" построить тир на территории бывшего кладбища. И это – несмотря на то что ранее в документах московского правительства эта территория отмечалась как мемориальная.

Действительно, раньше там находился тир ДОСААФ, но он был раза в три меньше. У современного тира почти 700 квадратных метров подземного этажа, да еще огромные помещения сверху. Когда выдавали разрешение на строительство, сказали, что это будет восстановление исторической застройки. Однако трудно признать ценным историческим объектом блочный советский тир.

Более того, это охранная зона. Она примыкает к памятнику федерального значения, каким признан Андроников монастырь. Он входит в два десятка особо ценных объектов России. Все проекты на территории охранных зон должны были рассматриваться в Комиссии по регулированию градостроительной деятельности на территории достопримечательных мест и охранных зон города Москвы, более известной как "Сносная комиссия". Так вот, там ничего не рассматривалось и соглашения на тир не давалось, поскольку было понятно, что все это будет провалено.

Так и началось строительство тира. Когда стали выкапывать вокруг здания котлован для коммуникаций, наткнулись на надгробия и целые гробы. Их было не два, намного больше, – говорит Владимир Хутарев-Гарнишевский.

Как и в любом древнем городе, в Москве, где не станешь копать, обязательно рано или поздно ковш экскаватора зацепит древние кости. Так что же, не жить теперь и ничего не строить? Конечно же, нет, но только не на этом месте, – считает основной докладчик публичных слушаний, посвященных некрополю Спасо-Андроньевского монастыря, профессор кафедры теории и истории государства и права Социального университета Сергей Карнаухов:

– Застройщики обосновывают свои действия тем, что у них выданы все необходимые документы. К тому же в департаменте культурного наследия им рекомендовали частную компанию, которая осуществляет археологическое наблюдение. Так вот, наши беседы с сотрудниками фирмы "Археологические изыскания в строительстве" удивляют. Они настаивают на том, что вся территория, которая была раскопана, является так называемым "переотложенным грунтом". Иными словами, что грунт был уже перекопан во время строительства небольшого тира в конце 30-х годов. Сейчас вот этот огромный саркофаг воздвигли на его основе. Но если культурный слой уже был нарушен, как же туда попали все эти гробы и кости? Вчера экскаватор копал и выкопал, например, намогильную плиту, и на ней написано: "Здесь покоится младенец Ксения Шишкина, 1896 года". Они ведь на наших глазах разрушали те гробы, которые они находили.

– Археологи или строители разрушали?

– Археологи. Это происходит так: они описывают гробовые доски, затем сбрасывают их под глину, затаптывают их, а кости складывают в мешок. Купили они большой мусорный ящик, туда скидывают эти мешки с костями. Потом обещают это все отдать Русской православной церкви для захоронения.

– В таком перемешанном виде?

– Да, конечно. Те артефакты, которые они находят в захоронениях, при нас они складывали их в ящики и уносили. Куда уносили – мы не знаем, но знаем, что после их визита в Следственный комитет это все вывозилось.

– Это кладбище очень древнее. Значит, там могут оказаться ценные исторические артефакты. Если не сообщается, куда вывозятся находки, есть ли основания опасаться, что они могут не попасть ни в какие государственные хранилища?

– Сложно сказать. Мы не можем обвинять этих археологов ни в чем подобном. Вместе с тем мы отмечаем такой важный момент: они будут готовить отчет на наш запрос. Мы, как представители общественного объединения, попросили их дать нам отчет для дальнейшей работы с правоохранительными органами. По закону такой отчет готовится три года. То есть мы только через три года получим официальный отчет археологов, единственных, которые там были, о том, что реально они нашли и что попало в хранение этой частной археологической компании.

Мы с вами разговариваем в офисе ВООПиКа. Буквально в следующем подъезде этого особняка – лавка старины. Если сейчас зайдем туда, мы обнаружим огромное количество каких-то древних камней неизвестного происхождения. Артефакты, подобные тем, о которых мы говорим, чаще всего оказываются на черном рынке.

– Для чего нужен такой огромный тир? Для кого он предназначен?

– Прежде чем ответить на этот вопрос, я должен сказать о том, что представляет собой это место. Спасо-Андроников монастырь с древности был духовным центром. Туда Дмитрий Донской в 1380 году шел со своей дружиной, измученной, израненной, с огромным количеством гробов. Там ратников встречает митрополит Киприан, который был следующим после митрополита Алексия, а ведь мы все помним, что митрополит Алексий на коленях буквально вырастил Дмитрия Донского. И вот он несет эти гробы в Спасо-Андроников монастырь. Героев Куликовской битвы там отпели, и было торжественное захоронение. Мы сегодня с вами являемся не просто свидетелями разграбления какого-то безымянного некрополя. Нет, мы видим, как уничтожается единственное в нашей стране место, где похоронены в таком количестве герои Куликовской битвы.

Есть и второй момент, о котором люди обязательно должны знать. Вдумайтесь, не где-то, а именно здесь был Андрониковский концлагерь. Вот в этом месте убивали людей. Мы сегодня на месте предполагаемого захоронения тех, кого казнили во время этих страшных политических репрессий, находим расстрелянные кости, пули. Археологи говорят: "Это тир, поэтому и пули". Но мы видим, что это пули от винтовок и револьверов. Они не могут быть пулями из тира. И на хранении в Музее имени Андрея Рублева есть два простреленных черепа.

Мы обратились с письмом к главе СПЧ при президенте Михаилу Федотову. Очень ждем и надеемся, что нам помогут создать на этом месте мемориал жертвам политических репрессий. Живы дети тех людей, кто там пострадал. Да, им очень много лет, но есть еще такие люди. И уж точно живы внуки. Внуки должны знать место, где похоронены их бабушки и дедушки.

– Правильно ли я вас поняла, что среди тех костей, которые сейчас складывают в мешки, могут быть останки и расстрелянных в 20-е годы?

– Пока могу сказать так: по тем документам, которые доступны нам сейчас, там расстреливали. Кости людей, которые мы находим сегодня в изобилии, это в том числе кости тех, кого там расстреливали. Но нам нужны подтверждения от Федеральной службы безопасности, официальные, с перечнем фамилий и имен, кого расстреляли, и с обязательным указанием мест расстрела и захоронения. Потому что сейчас мы лишь предполагаем, где это было.

– Но точно, что именно на этой территории?

– Да. И мы нашли того экскаваторщика, который раскапывал массовое захоронение. Потом, учитывая, что никто не наблюдал за этим, они множество КамАЗов собрали с костями и отвалили на территорию некрополя. А сверху присыпали грунтом. Поэтому сейчас на этой стройплощадке вы идете и буквально спотыкаетесь о кости людей. Это ребра, это бедренные кости, руки. Это такая картина Апокалипсиса, и вы внутри его.

Самое страшное, что вы видите людей, которым не просто все равно, а они озлоблены, потому что им мешают осваивать эту территорию. Они озлоблены в первую очередь тем, что все это вскрылось. 15 метров в высоту и более 4 метров в глубину объект – это не спортивный тир. Они его называют тиром практической пулевой стрельбы. Там будет храниться огромное количество настоящих боевых зарядов. Там будут стрелять из автоматов Калашникова, из боевых пистолетов реальными боевыми пулями.

Я ставлю сейчас вопрос перед общественностью: мы не боимся, что если там что-то загорится и взорвется, то мы безвозвратно потеряем величайшее наследие нашей страны? От территории музея тир отделяют считанные метры. А там – Спасский собор, который является самым старым храмом в Москве за пределами кремля. Это тот самый храм, который мы с вами видим в фильме Тарковского "Андрей Рублев", именно там происходили съемки.

Что же касается самого кладбища… Ты подходишь к камню, который торчит из этих отвалов грунта, и находишь известные имена. Надгробия перемешаны с красным кирпичом, а это не просто кирпич, он из склепов нашего дворянства. Представляете, тут похоронен, например, князь Волконский, это прототип того самого старого Болконского в "Войне и мире". Тут упокоились Третьяковы, Трубецкие. А вот на старых планах усыпальница Нарышкиных. А вот здесь лежит сам Жигарев, первый чайный магнат нашей Москвы, который построил удивительный храм Мартина Исповедника на Таганке. Вы ходите и понимаете, что вот эти могилы. Они под вами. Вы знаете, где они лежат, но по ним ездят трактора.

– Не упущено ли время? Что можно сделать теперь, когда некрополь уже в таком состоянии?

– Знаете, мы не романтики. Мы все рассчитали, и у нас очень хорошая, плотная юридическая позиция. Это территория православного прихода действующего храма Спаса Нерукотворного в Андрониковом монастыре. Соответственно, мы это место до снега огородим. Несмотря на строения, которые там есть, мы имеем полное право лишить их подъезда и подхода. Они должны будут после того, как мы огородим и засыплем все грунтом, идти в суды и доказывать, что им надо на кладбище выделить стоянку для машин и так далее.

Мы уже заказали большой поклонный крест. В скорое время, бог даст, его установим. Мы получим списки репрессированных, и уже в ближайшее время эти имена будут написаны на этом кресте.

Это место станет мемориалом. У нас мечта, чтобы на этот городской некрополь приходили дети и возлагали цветы героям Куликовской битвы, героям Северной войны Петра Первого, героям войны 1812 года, репрессированным в 1919-22 годах. Музей архитектуры имени Щусева готов нам передать удивительные надгробия с этого некрополя, которые чудом сохранились. Мы их поставим на места могил. Еще по найденным осколкам мы восстановим могильные камни, и у москвичей появится место для городской панихиды по сородникам, героям былых веков и по жертвам репрессий, – говорит Сергей Карнаухов.