Амина Умарова
ПРАГА – В феврале этого года в Копенгагене была открыта так называемая женская мечеть «Марьям». Шерин Ханкан, дочь сирийца и финки, стала одной из двух имамов-женщин этой мечети. Она считает, что патриархальный уклад в религиозных учреждениях стал нормой не только в исламе, но и в иудаизме, христианстве и прочих религиях, и хочет бросить этому вызов. Сегодня «Марьям» открыла двери для публичной пятничной молитвы второй раз за этот год. До сегодняшнего дня адрес мечети не раскрывали из-за боязни провокаций. Шерин Ханкан рассказала нам о мечети, целях проекта Femimam и современных вызовах.
– Госпожа Шерин, в начале нашей беседы расскажите, пожалуйста, о своих родителях. Они религиозны?
Ханкан: Да, оба моих родителя религиозны. Моя мать – финка, она верующая христианка, медсестра. В Данию приехала в 20-летнем возрасте в поисках работы. Она выросла в большой деревенской семье, состоящей из восьми братьев и сестер. Мой отец – мусульманин, родился и вырос в Дамаске. Его дедушка был муэдзином в самой старинной и знаменитой мечети Омейядов в центре Дамаска. Их было шестеро детей в семье. Семья была бедная, и в детстве он продавал носки на улицах города, он – единственный из всех детей закончил университет. Мой отец – писатель. Еще он боролся против режима отца Башара Асада. Получил в Дании политическое убежище после вынужденного бегства из Сирии. Мои родители встретились здесь и поженились после одной недели знакомства. У них глубоко духовный подход к религии. Они сосредоточены на том, что сплачивает нас как людей, и на том, что объединяет религии.
Мой отец – феминист, он всегда повторял «самый лучший мужчина – это женщина». С детства я слышала именно это. Он всегда уверял меня и сестру, что мы можем стать кем угодно. В моей семье мой отец был чувствительным, а мать была рациональной. Мой отец готовил еду. У меня никогда не было каких-то разделений между женщиной и мужчиной. Я считаю, что наше детство сильно влияет на наше будущее. Я верю в то, что мне сильно повезло. Я выросла в семье, где родители любят и уважают друг друга. В нашей семье они были способны гармонизировать разные религии, культуры, разные подходы к жизни. Моя сестра преподает в университете Беркли в Калифорнии. До этого она была директором в Датском палестинском центре в Рамалле.
– Когда у вас появился интерес к исламу и что вас подвигло изучать его?
Ханкан: Я родилась мусульманкой. Моя мама предложила такой компромисс: пока маленькие, мы с сестрой будем мусульманками, а когда подрастем, сделаем свой выбор. Некоторые думают, что я приняла ислам, но это не так. Я всегда интересовалась духовными вопросами и знала, что хочу изучать религию. Поэтому я занималась изучением ислама в Сирии полтора года. В Каире я провела шесть месяцев и изучала арабский язык. Арабский я изучала и в Копенгагенском университете, там же защитила диплом магистра по специальности.
– Кому принадлежит идея открытия женской мечети в Копенгагене и какова цель?
Наша основная цель – распространять исламские прогрессивные ценности. Мы пытаемся бросить вызов патриархальным структурам
Ханкан: Наша основная цель состоит в том, чтобы распространять исламские прогрессивные ценности. Кроме этого, конечно, исламский феминизм очень важен. Мы придаем очень большое значение правам женщин. Идея была моя, а второй женщиной-имамом в нашей мечети является Салиха Мари Феттех. В наших религиозных институтах есть стандартизированные патриархальные структуры – не только в исламе, но и в иудаизме, в христианстве и других религиях. Мы бы хотели оспорить это. Наш проект, на самом деле, не о различии полов, а о равноправии и знаниях, достаточных знаниях, чтобы читать проповеди (во время пятничной молитвы).
– По исламу у мусульманских женщин меньше прав, чем требуют феминистки?
Ханкан: Я думаю, что женщины по всему миру испытывают трудности с получением прав наравне с мужчинами. Патриархальная структура является проблемой не только ислама. Эту проблему вы найдете во всех религиях и во всех учреждениях. Мы пытаемся бросить вызов патриархальным структурам. Когда вы это делаете, конечно, вам необходимо очень много сил для сопротивления и для того, чтобы находиться в оппозиции. Но это нормально. Мы начали феми-движение, чтобы стать организацией.
– Большинство мужчин несогласны с тем, чтобы мусульманские женщины лидировали в исламе. Что говорится в Коране о правах мужчин и женщин?
Коран говорит, что у мужчин и женщин одинаковые права, и оба должны получать знания, распространять знания
Ханкан: Коран говорит, что у мужчин и женщин одинаковые права, и оба должны получать знания, распространять знания. Коран не делает различий, когда речь идет о получении и распространении знаний. Если мы заглянем в прошлое, во времена пророка Мухамеда (мир ему и благословение Аллаха), самая первая мечеть на свете была мечетью пророка. Люди приходили молиться в его дом-мечеть, и две жены пророка Айша и Умм Салама возглавляли намаз для других женщин. И еще есть Хадис, который рассказывает, что пророк назначил Умм Варака муэдзином (возглавление молитвы) во время пятничного намаза. Среди молящихся были и мужчины, и женщины. Кроме хадисов вы найдете много примеров, когда женщины возглавляли пятничные молитвы.
Сегодня многие верят в то, что женщины могут возглавлять только Таравих намаз (намаз, совершаемый в священный месяц Рамадан) и только для женщин своей семьи. Есть очень много доказательств того, что в дом-мечеть Умм Варака приходили молиться не только женщины, но и мужчины. Пророк Мухамед (с.а.с.) разрешал женщинам возглавлять намаз. В исламской литературе и хадисах есть доказательства разрешения пророка возглавлять не только молитвы Таравих. Но, когда пришел второй халиф Умар, он основал мечеть и сделал ее специальным местом молений. Халиф Умар попросил женщин молиться дома и сказал, что молиться в мечети для них необязательно. Я уверена, что много мусульман следуют сунне второго халифа, а не сунне пророка Мухамеда (мир ему и благословение Аллаха).
– Мужчины, которые против возглавления женщинами молитв, утверждают, что женщина, стоящая впереди мужчин, может своими формами отвлекать мужчину от молитвы. Это единственная причина?
Ханкан: Я думаю, что это вопрос власти. Потому что, когда женщины начнут возглавлять намаз и читать хутба (проповедь), возглавлять мечети, они могут стать более властными и изменить нынешние структуры. Возможно, в основном это вопрос мужчин, которые не хотят лишаться власти не только в пределах религиозных учреждений и образования. Мы часто слышим эти аргументы, но они нерациональны и нелогичны. Это аргументы, основанные на ощущениях.
– Я цитирую вас: «намерение Femimam-проекта в том, чтобы положить конец монополии мужской интерпретации Корана». Могли бы вы поделиться примерами мужской интерпретации Корана, с которой вы не согласны?
Ханкан: Существует только шесть стихов Корана, которые дискриминируют женщин, и они также могут быть интерпретированы по-другому. Некоторые мужчины думают, что женщина ниже мужчины, потому что есть стих Корана (читает фразу на арабском), что «мужчина выше женщины». Но вы найдете достаточно много прогрессивных исламских ученых мужчин и женщин, которые будут оспаривать это.
Мы возвращаемся к истокам ислама и показываем, что то, за что мы боремся, – это часть сунны пророка Мухамеда
Я думаю, что патриархальные структуры, которые мы видим сегодня, основаны на учениях второго халифа Умара. Это не имеет ничего общего с исламом или учением пророка Мухамеда (мир ему и благословение Аллаха). Он (пророк) дал женщинам право разводиться, право на наследование, быть частью Шуры (государственный совет), принимать решения на совете. Все эти права были во времена пророка Мухамеда (мир ему и благословение Аллаха). Сегодня некоторые мусульманские мужчины противостоят посланиям Корана и посланиям пророка. Для меня очень важно подчеркнуть, что мы не делаем ничего нового. Мы возвращаемся к истокам ислама и показываем, что то, за что мы боремся, это часть сунны пророка Мухамеда (мир ему и благословение Аллаха). Это не новое изобретение.
– Что представляет собой мечеть «Марьям»? Сколько у вас прихожан? Есть среди них мужчины?
Ханкан: У нас сообщество состоит из 16 членов. И есть совет, в который входят двое мужчин – Хичам Моу и Саер Йаичи. Саер имеет докторскую степень философии по исламу, и он читает лекции в университете. Есть исламские ученые, которые нас поддерживают за пределами страны тоже. Мы являемся частью глобального прогрессивного мусульманского движения. Мы не пионеры, и мы не одиноки. Очень много имамов-женщин в разных концах мира. В Китае появились женщины-имамы в 1820-х годах. Мы находимся в процессе создания и формирования сообщества нашей мечети. Когда три недели назад мы проводили пятничный намаз в нашей мечети, пришли 40 мусульманок и 13 немусульманок. Думаю, что у нас уже есть около 50 членов. Мы потихоньку растем. Любая мусульманская женщина может стать членом нашего движения. И любой мужчина-мусульманин.
– Какие вопросы задают женщины-мусульманки, когда они приходят к вам?
У нас есть новое поколение молодых мусульманок, которые приходят с самыми разными вопросами
Ханкан: Мы оказываем исламскую духовную помощь, и женщины приходят к нам с самыми разными вопросами и проблемами. Вопросы, касающиеся послеродовой депрессии, сексуальные вопросы, вопросы разводов, вопросы домашнего насилия, психологического насилия. У нас есть новое поколение молодых мусульманок, которые стоят перед дилеммой. Это могут быть женщины, которые влюбились в мужчину другой религии и не знают, как выйти замуж, соблюдая все исламские законы. В соответствии со взглядами многих имамов, невозможно женщине-мусульманке выйти замуж за христианина. Это возможно только в обратном порядке. Мы думаем, как сообщество мечети, как имамы 2016 года, что мы обязаны найти решения проблемам. Мы должны служить вашей общине. Задают вопросы касательно хиджаба: можно ли быть практикующей мусульманкой без ношения хиджаба? Ко мне приходила женщина, которая потеряла ребенка и не знала, как ей справиться с горем. В исламе, как мы знаем, смерть неизбежна, и ее надо принимать достойно. Задают вопросы самого разного характера.
– Ислам разрешает женщинам-имамам заключать браки. Сколько никахов вы заключили? О чем говорится в брачном договоре?
Ханкан: Я провела пять свадебных обрядов. В ближайшие два месяца мне предстоит заключить еще пять браков. Мы обязательно встречаемся до заключения брака и разговариваем с молодоженами. Это очень большая ответственность. Мы всегда уточняем, что родители не против брака. Если они против, то мы назначаем переговоры. Я – психотерапевт и имею опыт в проведении переговоров. В брачном контракте написано, что женщина имеет право на развод, если она подвергается психологическому или физическому насилию. Оговаривается, что в случае развода женщина имеет равные права на детей. Все это мы обговариваем до заключения брака. Есть у нас еще гибкий вариант (договора), куда молодые могут дописать свои пожелания. У нас это разрешается.
– Все обращают внимание на то, что вы не носите хиджаб, а ваш партнер Салиха Мари Феттех носит. Наверняка, вам задают вопросы о хиджабе.
Дебаты о женщинах-имамах слишком важны, чтобы быть низведены до вопроса, ношу ли я шарф или нет
Ханкан: Я верю, что можно быть верующей практикующей мусульманкой и с платком, и без платка. В нашей мечети две женщины-имама, из которых одна носит хиджаб, а другая – нет. В нашем случае мы просто отражаем существующую реальность. Я думаю, что ношение платка – это выражение уважения Богу, родителям, мужу, ко всем существующим отношениям. Когда люди спрашивают меня, почему я не ношу платок, я отвечаю: я ношу хиджаб. Моя одежда – это моя интерпретация скромной женщины. Это мой хиджаб. Я называю это духовным хиджабом. Когда они продолжают задавать этот вопрос, я говорю, что дебаты о женщинах-имамах слишком важны, чтобы быть низведены до вопроса, ношу ли я шарф или нет.
– Будет ли тенденция к увеличению числа женских мечетей и женщин-имамов?
Ханкан: Я верю, что будет. Я верю, что одни женщины будут вдохновлять других женщин, и уже многих из нас вдохновили более прогрессивные женщины. Я была вдохновлена Аминой Вадуд, я была вдохновлена прогрессивными мусульманками в Канаде, была вдохновлена женщинами-имамами из Китая, которые положили начало в 1820-х годах, меня вдохновили женщины-мусульманки из Германии. И я себе сказала: если это возможно в Германии, Канаде, Южной Африке, в Китае, почему бы это было невозможно и здесь, в Дании? И я думаю, что женщины в других странах будут думать так же.
FACEBOOK КОММЕНТАРИИ: