Дуа как оружие преследуемых 

В условиях тотального запрета массовых акций в Крыму возродилась практика коллективных молебнов – дуа. Российские власти пока не придумали, как преследовать молящихся.

В день рождения члена Всемирного конгресса крымскотатарского народа Эрвина Ибрагимова, похищенного неизвестными, у его родителей собрались мусульмане для коллективной молитвы. Просьба к Всевышнему была – вернуть пропавшего домой целым и невредимым. Сам Ибрагимов участвовал в дуа по случаю 71-й годовщины депортации крымских татар. На следующую годовщину молились о погибших в результате геноцида уже без него. Об Ибрагимове нет известий уже два месяца.

Дуа – обращение к Аллаху

Арабское слово «дуа» означает просьбу и мольбу ко Всевышнему как форму поклонения. В отличие от строго регламентированного ритуала обязательной молитвы – намаза, дуа может быть в свободной форме, и не на арабском, а на родном языке. Это обращение к Богу как с личными просьбами, так и с просьбами для народа, для семьи, для всех мусульман. Традицию такого обращения некоторые знатоки ислама возводят ко временам и практике пророка Мухаммада. В частности, бывший директор Кольчугинского (Булганакского) медресе Сейран Арифов говорит, что первые коллективные моления (кроме намаза) проходили во главе с пророком. «Пророк, мир ему, перед сражениями и во время сражений делал дуа, а также в других трудностях, не обязательно намаз перед этим делать», – сказал он Крым.Реалии. При этом Арифов затруднился точно назвать время появления традиции коллективных молебнов у крымских мусульман.

При всей свободе формы дуа у этого обращения к Богу есть определенные условия, отметил в комментарии Крым.Реалии дагестанський проповедник и религиозный публицист Абдулхалим Абдулкаримов. «Есть определенные часы, когда Аллах принимает дуа. Такими считается время в конце пятничной проповеди – хутбы, а также последний час перед послеполуденной молитвой. А во времена трудностей и испытаний для мусульман чтение особого дуа «Кунут» (о помощи всем преследуемым и страждущим – КР) в намазе является сунной (весьма желательным) и соотвествующим практике Пророка Мухаммада», – сказал Абдулкаримов в комментарии Крым.Реалии. Он добавил, что в первые несколько столетий после появления ислама практики коллективных молебнов без чтения намаза не было – они возникли значительно позже.

Между тем, и среди крымских татар есть мнение, что такие обращения возникли достаточно поздно в период советских репрессий против верующих. Основным поводом была смерть кого-то из мусульман, то есть дуа было видом заупокойной молитвы после обязательного погребального дженазе-намаза. В соответствии со сложившейся практикой, их читают на седьмой и сороковой день после смерти. Однако житель Генического района Асан рассказал Крым.Реалии со слов своей ныне здравствующей 85-летней матери, что еще 80 лет назад таких коллективных поминальных молитв крымские татары не проводили. «Мама рассказывала, что когда погиб наш дедушка, то в доме потушили печку и три дня еду в доме не готовили. Это делали соседи и приносили нам. Это соответствует Сунне Пророка Мухаммада», – сказал Асан.

Впрочем, дуа читается и по иным поводам: по случаю рождения детей, обрезания мальчиков, завершения важных для семьи работ. Крымчанин Айдер, который много лет посвятил переводам книг по исламу с арабского языка на русский, настаивает на новизне этой традиции. «Наши старики обирались во время депортации на дуа, чтобы хоть как-то в тех условиях сохранить религию. Это нововведение, но делалось оно с благими намерениями», – сказал он Крым.Реалии. При этом форма коллективных молебнов, по словам Айдера, была максимально приближена к подобным ритуалам у христиан – чтобы не привлекать внимания. Уже после возвращения крымских татар из депортации коллективные молитвы совершались в день 18 мая в поминание погибших в депортации. Но и в быту эта традиция продолжает существовать до сих пор. В условиях тотального запрета российскими властями Крыма уличных акций молебны обрели новое содержание.

Дуа в условиях аннексии

Практика декларирования своей общественной позиции при помощи коллективных молебнов существует в арабских странах. Именно так начинались некоторые революции «арабской весны». «Прямо на площадях. Это Палестина, Египет, Сирия, Йемен», – напомнил крымскотатарский проповедник Сейран Арифов. В Крыму нет возможности использовать опыт молитвы в качестве протеста. Российские власти запрещают крымским татарам собираться в общественных местах как для поминания жертв депортации, так и по любым другим поводам. Сначала запрещали под надуманными предлогами, а после признания Меджлиса крымскотатрского народа «экстремистской организацией» в 2016 году запрет налагается автоматически на любые акции, где есть представители исполнительного органа Курултая крымскотатарского народа. Мусульманам остается единственная возможность – собираться на частной территории.

По словам первого заместителя председателя Меджлиса крымскотатарского народа Наримана Джеляла, дуа в условиях аннексии стало формой объединения мусульман. «Сегодня коллективные дуа – это, помимо религиозного обряда, возможность в ситуации фактического запрета на проведение публичных мероприятий, собраться большому количеству людей, тех людей, которые в той или иной мере столкнулись с российской репрессивной машиной», – сказал он в комментарии Крым.Реалии.

На новую форму террора – похищение молодых людей, крымские татары ответили испытанным в депортации методом самоорганизации – дуа. Для этого близкие и родственники собираются во дворах домов пропавших. Эти мероприятия привлекают пристальное внимание российских спецслужб, а в некоторых случаях и попытки противодействовать их проведению. По словам заместителя главы Меджлиса Ильми Умерова, следили и за дуа по случаю дня рождения похищенного Эрвина Ибрагимова. «Собралось человек триста – четыреста, они (представители спецслужб – КР) следили. Когда люди разошлись – они уехали», – сказал Умеров в комментарии Крым.Реалии.

А Эльмира Аблялимова – жена заместителя председателя Меджлиса Ахтема Чийгоза, который в Симферопольском СИЗО ожидает приговора по делу «26 февраля», столкнулась с попыткой запретить молебен за освобождение ее мужа. «Ко мне пришли два сотрудника районного отдела милиции и хотели вручить предупреждение (предупреждение о недопустимости экстремистской деятельности – КР). Но я сразу сказала, что ничего брать, а тем более подписывать не собираюсь, так как я нахожусь на своей частной территории и приглашаю к себе в дом тех, кого пожелаю», – сказала Аблялимова Крым.Реалии. По ее словам, представители правоохранительных органов России покинули ее дом, но во время дуа снимали все, что происходило у нее во дворе.

Независимо от места проведения коллективных молебнов, российские спецслужбы относятся к ним, как к форме сопротивления существующему режиму. Но, считает директор киевского Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос, силовики едва ли решатся вторгаться на частную территорию крымчан для противодействия коллективным молитвам. «Это очень скользкая дорожка. Будут отслеживать через агентуру», – предположил Семиволос в разговоре с Крым.Реалии. Между тем, на Северном Кавказе, который еще в 90-е годы стал полигоном российских силовиков по борьбе с любой социальной активностью мусульман, спецслужбы находят возможности проникать и на частную территорию граждан, исповедующих ислам и занимающих активную социальную позицию. В частности, такая практика известна в Чечне, в Ингушетии и в Дагестане.

По словам проповедника Абдулхалима Абдулкаримова, вторгаются, прежде всего, в мечети. «Для этого объявляют о поиске кого-то, кого подозревают в совершении преступления, и заходят в мечеть. Но то, что пытались в Крыму приравнять дуа к «экстремистским действиям» – такого у нас нет, тем более на частной территории», – отметил Абдулкаримов. Он напомнил, что для мусульман дуа является духовным оружием и сослался на хадис пророка Мухаммада о том, что «между мольбой угнетенного и Всевышним нет преграды».