«Она очень хочет жить». Надежда Савченко пятый день держит сухую голодовку

Украинская военнослужащая Надежда Савченко, которую обвиняют в убийстве российских журналистов под Луганском летом 2014 года, уже пятый день держит сухую голодовку. Посетившие ее накануне члены Общественно-наблюдательной комиссии охарактеризовали состояние Савченко как удовлетворительное. ​Днем 8 марта Савченко посетили украинские консулы, которые сообщили, что видимого ухудшения здоровья Савченко нет. Кроме того, украинским дипломатам удалось добиться от российских властей обещания, что украинские медики смогут попасть к Савченко 9 марта.

9 марта на сайте Радио Свобода и на канале радиостанции в YouTube – прямая видеотрансляция из российского Донецка, где судят Надежду Савченко:

Надежда Савченко отказалась принимать пищу и жидкость 3 марта, когда после прений сторон судья Донецкого городского суда Леонид Степаненко резко прервал заседание, отложив последнее слово украинской военнослужащей на 9 марта. Савченко выдвинула лишь одно требование – немедленно возвратить ее в Украину.

За прошедшие пять дней с начала голодовки Савченко в СИЗО Новочеркасска ее посетили адвокаты, чиновники ФСИН, члены ОНК по Ростовской области, священник, украинские консулы. Они пытались уговорить военнослужащую прекратить голодовку. По словам заместителя председателя ОНК по Ростовской области Юрия Блохина, Савченко выглядела бодро и даже шутила:

– Я говорил с ней о юридических аспектах: о том, что все процессы по ее обмену или помилованию возможны только после вступления приговора в законную силу. На нее это, естественно, не возымело воздействия: она все это знает, но не доверяет этой системе. Надежда начала разговор с шуток, когда увидела священника, спросила: "Не отпевать ли вы меня пришли? Еще рано". Она была очень общительна, с удовольствием пообщалась со священником, с нами. Подарила картинку для матери священника. Была бодрой и оптимистичной.

– Но как медики в СИЗО оценивают ее состояние? Какие с ней проводят процедуры?

– Ее дважды осматривают врачи. Есть заключение медиков о том, что ее состояние удовлетворительное, она весит 69 кг, давление в норме. Пока, слава Богу, серьезных изменений, которые сказались бы на состоянии здоровья, не произошло. Главный посыл Надежды был в том, что она не собирается умирать. Священнику она сказала, что она не самоубийца. Она очень хочет жить. Но она показывает, что все в руках суда, и хочет ускорить вынесение приговора.

– Вы пытались отговорить Надежду от сухой голодовки. Что она вам на это отвечала, как обосновывала свою позицию?

– У разных коллег была разная тактика разговора с ней. Но из всех бесед стало ясно: она очень хочет жить. Мы пытались убедить ее в том, что очень много людей следят за ее судьбой, что она ответственна за них, в том числе и за людей в России, для которых она стала символом, которые озабочены ее состоянием здоровья и справедливого суда в ее отношении. И ради них она должна быть здоровой и выжить. Она соглашалась с этим, но мы не можем сказать, какое решение она примет. Более того, мы подчеркивали, что это ее решение, но просили ее учитывать и эти моменты. Будет очень досадно, если она не сохранит здоровье. Она сказала, что понимает, скольким людям обязана, и отдает себе отчет, что столько людей о ней говорят и помнят.

– Как сотрудники СИЗО воспринимают ее голодовку, насколько они озабочены ее состоянием?

– В СИЗО контролируют любую голодовку, но здесь, как вы понимаете, ей уделено особое внимание. Перед нашим посещением от нее ушли консулы Украины. Сотрудники СИЗО, конечно, обеспокоены и из-за этого внимания, они понимают, за их действиями наблюдает чуть ли не все мировое сообщество. Поэтому они пытаются соблюдать нормы закона, но в то же время ведут себя очень корректно и деликатно. Но до Надежды донесли мысль, что умирать ей никто не даст. По закону в случае объявления голодовки заключенный находится под ежедневным контролем медиков и при необходимости сотрудники должны прибегнуть к принудительному кормлению. Сотрудники отслеживают ее состояние и озабочены тем, чтобы все было корректно. Они понимают, что каждое их действие будет оцениваться не только юристами, но и журналистами, публикой, – заключает Юрий Блохин.

С начала сухой голодовки мировое сообщество пристально следит за состоянием Надежды Савченко. В выходные в интернете начался сбор подписей под "Открытым письмом к европейским лидерам" с призывом "предпринять решительные действия" по освобождению украинской военнослужащей. В Киеве, в Минске, в Праге около зданий посольств России прошли митинги с требованием освободить Надежду Савченко. 7 марта Европейский союз распространил заявление с аналогичными требованиями, отметив, что "освобождение Савченко соответствовало бы пакету мер по реализации Минских соглашений и содержащимся в них обязательствам освободить всех заложников и незаконно задержанных лиц в связи с конфликтом на востоке Украины". По данным "Немецкой волны", депутаты Европарламента намерены инициировать "список Савченко" по аналогии с уже существующим "списком Магнитского".

В Москве вечером 7 марта у здания ФСБ на Лубянке также прошла акция в поддержку Надежды Савченко. Полиция задержала нескольких активистов. Также в столице России на одной из остановок общественного транспорта появился плакат с изображением Савченко и призывом: "Живи".

9 марта, в день, когда Надежда Савченко наконец-то должна выступить в Донецком городском суде с последним словом, акции в поддержку украинской военнослужащей пройдут по всему миру. По словам адвоката Савченко Марка Фейгина, эта инициатива должна в очередной раз напомнить людям о деле Надежды Савченко. Защитники подсудимой планировали приурочить акцию ко дню оглашения приговора, однако в условиях сухой голодовки военнослужащей было решено проводить ее сейчас. Защита Надежды Савченко выражала опасения, что за выходные и праздничные дни украинка может просто умереть в СИЗО:

– Все эти дни защита в моем лице и в лице Николая Полозова предпринимала невероятные усилия, чтобы Савченко посещали, – говорит Марк Фейгин. – Начали мы с того, что обратились в приемную к омбудсмену Памфиловой, чтобы хоть кто-то, кто имеет на это право, посетил Надежду Савченко в выходные и праздничные дни. Результатом этого стало первое посещение уполномоченного по правам человека по Ростовской области, некоего Харьковского. После этого у нее были представитель главка ФСИН по Ростовской области, надзирающий прокурор, у нее была комиссия ОНК по Ростовской области, был православный священник, украинские консулы Ковтун и Москаленко, которые сейчас занимаются тем, чтобы к ней пропустили врачей. То, что происходило, – это совсем не естественный процесс. Безусловно, его надо было подталкивать, провоцировать, что мы и делали. Это было необходимо, чтобы не оставить Савченко в эти дни одну.

Но насколько все эти люди могут адекватно оценить ее состояние? Полноценно оценить ее состояние могут только медики, которые возьмут кровь, мочу, которой нет, потому что она не пьет воду, замерят давление, сделают УЗИ и т. д. Вот они могут сказать твердо, что ее состояние такое-то, давление падает так-то, сахар в крови такой-то. Остальные все оценки – это просто умозрительный взгляд. Тот же Александр Петрович Ковтун позвонил и сказал, что да, видно, что она очень сильно осунулась, но нельзя сказать, что ее состояние совсем уж неудовлетворительное и на грани. Она сама настроена на то, чтобы дотянуть до среды, чтобы выступить с последним словом на заседании суда, если ее туда этапируют, а это большое расстояние: от Новочеркасска до Донецка 160 км. Если это произойдет у нас, у адвокатов, тоже будет возможность еще раз убедить Надежду прекратить голодовку. Все, кто вереницей прошел к ней, также просили ее об этом. Этой голодовки боятся и сотрудники учреждений ФСИН, потому что этот процесс создает даже для бюрократов большие трудности и большие проблемы. Я рассчитываю, что она не только не останется одна, но этот запущенный механизм еще и поспособствует более взвешенному и рациональному решению суда и тех, кто стоит за ним, при вынесении приговора.

– Если говорить о позиции Надежды. Проскальзывают слова, что она пытается таким образом ускорить вынесение приговора, что она хочет теперь сама выбирать, при каких условиях ее освободят, будет ли это помилование или вдруг оправдание, что она против обмена. Как вы бы сформулировали ее позицию? И как, на ваш взгляд, все может произойти на деле?

– Требование ее голодовки – это ее освобождение, именно освобождения и отправка домой. Она действительно говорит о том, что она не предмет торга и сознает, что, несмотря на то что ее невиновность, по мнению защиты, была вполне доказана в суде, оправдательный приговор в нынешней системе невозможен. Это значит, что суд и сама система распишется в своем поражении, чего позволить себе, прежде всего Кремль, который стоит за этим судом, не может. Поэтому Савченко действительно пребывает в представлении о том, что если быстро пробежать все процессуальные процедуры, то она быстрее окажется дома. На мой взгляд, это не так. Это не зависит от быстроты процедуры, это зависит от повсеместного глобального давления на власти России, чтобы она разрешила эту проблему, неважно каким путем: будет ли это помилование или же отправка отбывать наказание Савченко после приговора в Киев. На самом деле Надежда Савченко, несмотря на все свои заявления, готова любым способом оказаться дома. Это ее горячее желание. При всей ее категоричности и резкости, если будет предложен вариант, при котором она отправится домой, путем ли умозрительного обмена (потому что это будет не прямой обмен, Александрова и Ерофеева, как предполагаемых участников этого обмена, не будут менять на Савченко, просто произойдет зеркальная процедура – их отправят отбывать наказание в Россию, а Савченко – в Украину), или как-то иначе, я думаю, Савченко согласится. Мы как сторона защиты попытаемся ее в этом убедить, потому что иначе – это судьба Сенцова, который уехал уже в Якутск отбывать 20-летний срок.

– Что можно ожидать от заседания 9 марта? Я так понимаю, это будет последнее слово, если Надежда будет в состоянии его произносить? Может ли в этот день быть приговор?

– Нет, это абсолютно исключено. Суд после последнего слова удалится в совещательную комнату для вынесения приговора. Но перед своим удалением он обязан назвать дату, когда приговор будет оглашен. Чисто теоретически он может зайти на 1 минуту в совещательную комнату и тут же выйти оглашать приговор. Но это будет абсолютно невероятно! Там 40 томов дела, почти 7 месяцев шел суд, 50 свидетелей со стороны обвинения и десятка полтора со стороны защиты, не говоря уже о документах… Мотивировочная часть приговора, а суд обязан дать оценку доказательствам, представленным сторонами, ну, слушайте, должна быть 100-200 листов! Такой текст нельзя написать за минуту, за час или за день. Это же не беллетристика, это полноценный юридический документ, который формально должен быть представлен, поэтому я полагаю, что речь может идти о 2-3 неделях. Хотя, конечно, я уже ничему не удивлюсь…

– А как вы оцениваете то, что произошло 3 марта, когда суд после прений сторон резко объявил перерыв? Может, это было сделано специально, чтобы обострить ситуацию?

– Это было сделано неожиданно. В четверг, когда в прениях сторон выступала защита, до конца работы суда оставалось почти 2,5 часа. Известно было, что Савченко будет произносить последнее слово буквально несколько минут, потому что оно было написано на бумаге формата А4, было полторы страницы. Ну сколько их можно было бы читать? Это заняло бы не больше пяти минут! Проблем с точки зрения заслушать это последнее слово не было никаких. Но после этих пяти минут суд должен был бы назначить дату оглашения. И возможно, назвать эту дату суд в тот момент еще не был готов. Хотя Леонид Петрашис, глава ОНК по Ростовской области, звонил мне и сказал, что, как сказали ему во ФСИН, не было никаких причин конспирологического свойства. Просто судья не хотел на праздниках сидеть и писать приговор, мол, это была просто частная инициатива судьи Степаненко. Я в это не очень верю, потому что от того, огласил бы он эту дату 3 марта, а не 9-го, ничего бы не менялось. Он бы себя не спасал этими праздниками, потому что все равно у него был бы люфт в 2 или 3 недели на написание приговора. Поэтому, какая разница: 3-го сказать, что приговор будет вынесен условно 29 марта, или 9-го объявить, что вынесет 1 апреля? Это совершенно неубедительно звучит, совершенно!

​– 9 марта по всему миру пройдут акции в поддержку Надежды. Что это будет?

– Я уже в третий раз объявляю призыв выйти на этот Global day #FreeSavchenko. Я планировал это сделать в день приговора, но из-за сухой голодовки ждать дольше было нельзя. Эта акция должна в очередной раз привлечь внимание. Давайте говорить честно: этот процесс идет уже почти 2 года. О Савченко впервые узнали в России 9 июля 2014 года, сейчас март 2016 года… Людям просто очень тяжело фокусироваться на одном кейсе, на одном деле в течение такого времени. Поэтому аккумулирование этого протеста лишний раз дает повод, чтобы информационно осветить то, что происходить в Донецке. Ведь не случайно этот процесс не проводился в Москве, а был загнан в Донецк – ровно для того, чтобы как можно меньше внимания было приковано к процессу. Кроме того, это дело стало символом, и возможно, от того, как оно разрешится, будет зависеть судьба Минских соглашений, войны в Донбассе, и вообще, возможно, судьба взаимоотношений Украины с Россией, – полагает Марк Фейгин.

Надежду Савченко обвиняют в России в том, что она корректировала огонь украинской артиллерии во время боя с сепаратистами самопровозглашенной Луганской народной республики 17 июня 2014 года. В результате обстрела погибли журналисты ВГТРК Антон Волошин и Игорь Корнелюк. Защита бывшей военнослужащей настаивает на том, что Савченко попала в плен еще до артобстрела, а на территорию РФ была доставлена незаконно. Представитель государственного обвинения попросил для Савченко 23 года лишения свободы.

Оригинал публикации – на сайте Радио Свобода